Роковой имидж (Серая мышка)
Шрифт:
– Какая-то печаль…
– Я прошла через многое, но, поверь, ничем не отличаюсь от других женщин.
– Эна, скажи, что заставило тебя уединиться в доме тети Руби?
– А тебя?
– Ты прекрасно знаешь, почему я здесь. В Хьюстоне я веду слишком бурную жизнь. Я мало отдыхаю, и вряд ли мне удалось бы там залечить плечо.
– Ты мог бы заставить себя соблюдать режим.
– На это у меня не хватает силы воли. Рэну развеселило это признание.
– Когда Руби сообщила мне, что ты здесь на время, я подумала, не
Когда Рэна смеялась, ее грудь слегка подрагивала под серой тканью тренировочного костюма. Конечно, это не могло ускользнуть от внимания Трента. «Опять ты за свое, – с досадой подумал он, но тут же нашел себе оправдание: – Черт возьми, я же все-таки мужик!»
– Я никогда не был женат.
– Правда? – удивилась Рэна.
– Правда. А ты была замужем?
– Да. Несколько лет назад, совсем в юном возрасте.
Теперь настал черед Трента изумляться. После этого сообщения он окончательно утвердился в мысли, что эта женщина не так проста, как кажется.
– Надо же…
Рэна повернулась к нему лицом:
– Твое красноречие поражает. Я подозреваю, о чем ты сейчас думаешь. Так вот – ты ошибаешься.
– В чем?
– Очевидно, ты предположил, что коварный супруг разбил мне сердце и растоптал мое самолюбие.
– Но разве я далек от истины?
– Все было по-другому. Брак мы расторгли по обоюдному согласию. Мы решили, что так будет лучше для нас обоих.
– Однако ты не ответила на мой вопрос. Следует отдать тебе должное – ты умеешь ловко переводить разговор на другую тему. Скажи, от кого ты прячешься в тетушкином доме?
– Я не прячусь! – воскликнула она с такой страстью, что Трент понял: он попал в точку.
– Да полно тебе, Эна. Такая умная, привлекательная, талантливая особа, как ты, никогда не стала бы жить в захолустном пансионе, не будь на то серьезной причины.
– Нет никакой серьезной причины. Я просто решила переменить обстановку и выбрала это место. Кстати, то, что я привлекательна, ты понял только сегодня утром, когда решил перестать вести себя как распущенный придурок и стал моим другом.
– Я с самого начала считал тебя симпатичной.
Стоило ему вымолвить эти слова, как он понял, что это – чистая правда. Говоря откровенно, Эна понравилась Тренту с первого взгляда.
– Согласен, твоя манера одеваться оставляет желать лучшего. И к тому же ты не…
– Красивая, – подсказала Рэна, тайно наслаждаясь неловкостью, которую он должен был испытывать, говоря ей подобное.
– Во всяком случае, не в общепринятом значении этого слова. Но я получаю удовольствие от общения с тобой. И пожалуйста, не начинай снова обвинять меня в привычке использовать женщин в своих интересах. Я просто делаю тебе комплимент. Мне нравится общаться с тобой. Ты – единственная женщина, рядом с которой я могу быть самим собой, расслабиться и не строить из себя великого искусителя. Знаешь ли
– Могу себе представить, – задумчиво протянула Рэна. Уж она-то знала, что значит постоянно жить с оглядкой на других, все время играть отведенную тебе роль…
Но течение этих мыслей неожиданно прервалось. Рэне вдруг пришло в голову, что они, будто влюбленные, совершенно одни лежат на пустынном пляже. От его молодого, крепкого тела исходило приятное тепло. Трент жаловался на нелегкую жизнь соблазнителя, а Рэна тем временем любовалась им. Ей нравился здоровый запах его тела, смешанный с солоноватым морским бризом, умилял беспорядок растрепанных волос, даже песчинки, прилипшие к его влажной коже, вызывали какое-то особое волнение. Затаив дыхание, она изучала дорожку волос, огибающую аккуратные плоские соски и окутывающую грудь, словно темная паутина.
– Так вот, это действительно сложно, – продолжал Трент, не замечая, какое впечатление производит на собеседницу вид его полуобнаженного тела. – Рэна вся горела, ощущая приятное покалывание в набухших от возбуждения сосках. – Я холостой парень, профессиональный соблазнитель с сомнительной репутацией. Именно таким хотят видеть меня женщины. Именно эту роль я должен играть. У меня никогда не было такой подруги, как ты, с которой можно просто поговорить о жизни.
Трент провел ладонью по лицу. Боже, какой же он осел! Только что он понял, что впервые лежит рядом с женщиной на песке и не занимается с ней любовью.
Они посмотрели друг на друга, и запретная мысль одновременно промелькнула в их глазах. Им не нужно физического контакта: эротические фантазии и без того заставляли вздрагивать их возбужденные тела.
Рэна представляла, как дотрагивается до его груди, ощущая между пальцами курчавые волосы.
А Трент мысленно проникал под бесформенную одежду, исследовал тело Рэны, прикасался губами к ее мягкой груди.
Она думала о том, что скрывается под короткими спортивными шортами.
Он хотел целовать эту женщину, раздвинуть языком ее чувственные губы, узнать ее вкус.
Она представляла, как он переворачивает ее на спину, накрывает своим сильным, мощным телом, обхватывает ногами ее ноги.
Мысленно он переворачивал ее на спину, накрывал ее хрупкую фигурку своей мускулистой плотью, обхватывал ногами ее ноги.
Страсть, пробужденная фантазиями, стала настолько сильной, что они едва могли себя сдерживать.
Первым опомнился Трент. Он вскочил как ошпаренный и протянул руку Рэне. Прежде чем взяться за нее, Рэна завороженно на нее поглядела. Длинные, сильные пальцы, привыкшие ловить мяч, нежно сомкнулись на ее ладони и находились там все то время, что Трент и Рэна брели до машины. Стыдясь собственных фантазий, в которых Рэна выступала главной героиней, Трент старался поддерживать непринужденную беседу.