Роковой поцелуй

Патрацкая Наталья

Он открывал все двери, открыл музей. Он не ожидал увидеть дощечки, привезенные им самим из тайги. Но они замечательно украшали мебельный гарнитур, и так слились с основной массой дерева, что переход был практически не заметен. Ему вообще понравилось сидеть в музее, к которому он приложил свои руки, ничего мистического он здесь не наблюдал. Одно плохо, поговорить было не с кем, и еще ему очень надоело скрываться.

Он нашел способ, как открывать ворота дачи.

Валера включил телевизор и долго не открывал глаз от экрана, где показывали, как делают пластические операции. Он нашел деньги на пластическую операцию! Осталось продать

мебель из музея, и на эти деньги изменить свою внешность! Он не стал много думать по этому поводу, а позвонил прямо в медицинский центр и предложил оплату антикварной мебелью. Там посмеялись, но нашелся хирург, который согласился сделать операцию за необычную плату, и даже сам взял машину и приехал на дачу за мебелью и пациентом.

Валера закрыл все двери, а ключи взял с собой, на всякий случай.

В больнице он познакомился с отцветающим хоккеистом, того качественно ударили клюшкой по лицу, когда он не надел маску на тренировке, в результате был вынужден делать пластическую операцию. Этот же хоккеист, был не против, приобрести гарнитур мебели, с мистическим уклоном. Валера ему все уши прожужжал о новом комплекте мебели, который пока находится в работе. Покупателя он нашел, и после выписки, с новой внешностью попросил хоккеиста замолвить за него слово, в результате он получил новый паспорт. По его версии, его избили, ограбили, но он клялся и божился, что назвал свои личные данные при получении нового документа.

Итак, он стал другим человеком, голос у него еще в тайге изменился, а теперь он был неузнаваем, даже для себя. Что делать дальше Валера не придумал, и поэтому вернулся на дачу. Дня три он отдыхал, на четвертый день он услышал, что к даче подъехала машина. В открытые ворота зашли Мийлора и Григорий Сергеевич. Валера наблюдал за ними сквозь шторы из комнаты последнего этажа, сожалея, что не уехал с дачи раньше.

Григорий Сергеевич решил вновь продать очередной, музейный гарнитур, у него появилась мысль по обновлению фирмы Егора Сергеевича. Они открыли дверь в музей, а там – пусто, хотя обоим привиделось виденье: Егор Сергеевич сидит на своих подогнутых ногах по середине пустой комнаты. Во второе мгновение они увидели, пустую комнату, две другие комнаты тоже были пусты. Остались висеть вишневые шторы.

– Мийлора, ты, что-нибудь понимаешь? Куда могла исчезнуть вся мебель?

– Ты меня спрашиваешь? Мне откуда знать, спроси у Кирилла Николаевича, – ответила я, вспоминая о том, что тут было раньше.

– Кирилл Николаевич говорил, что, когда он уезжал с дачи, мистическая мебель была на месте, а Нина и Нинель из-за нее теряли сознание, а дачу они оставили закрытой.

Для Григория Сергеевича остался открытым вопрос: куда делась мебель? Она так дорого стоит! Он стал бегать по этажам, в Мийлоре увидеть сбежавшую мебель, чем сильно напугал Валеру, однако им повезло – они не встретились.

Григорий Сергеевич, весь потный от пробежки, понял одно, искать нечего: мебель украли. Он позвонил в антикварный магазин, ему ответили, что директор в командировке, а они ничего о мебельных гарнитурах не знают, у них в магазине стоят в продаже отдельные предметы антикварной мебели начала прошлого столетия.

Я и Григорий Сергеевич покинули дачу.

Валера подумал, что с дачи надо уезжать, да так, чтобы собака след не взяла. Он взял перец и насыпал его везде, где мог. Все запасы перца распылил по земле.

Последнее время он стал часто вспоминать Мийлору, запала она ему в душу,

зря так глупо расстались, он хотел к ней вернуться в новом облике. Он позвонил домой к матери, но ее дома не оказалось, он позвонил ей на новую работу, ему ответили, что она уехала в командировку.

Что делать? Он поехал в квартиру матери, в новую квартиру. Он всегда знал, где у нее есть деньги, то есть сейфы или их подобие. Ключ от квартиры у него был. На новом месте его никто не знал, и сам из себя он весь новый, так что он спокойно вошел в квартиру Инессы Евгеньевны. Осталось найти деньги, но денег у нее не было! Он все обыскал, вспоминал все ее привычки – пусто. Тогда он подумал, а вдруг она свою машину дома оставила?

Он взял ключи от ракушки, машина стояла на месте. Доверенность на машину матери у него была, но машину он водил из рук вон плохо, поэтому был чаще без машины, чем с машиной. Выхода не было, пришлось брать документы и пищу на кухне. Выехал он на машине из ракушки, да сразу же врезался в столб. Вылез из машины, благо было раннее утро, и явных свидетелей его неудачи не нашлось. Валера вернулся в квартиру матери и лег спать.

Утром Валера позвонил другу Родьке, тот и голос-то его не узнал. Тогда Валера решил проверить свою внешность на друге, а если тот узнает, то хотя бы не предаст. Он сказал Родьке, что хочет поговорить о производстве антикварной мебели, себя назвал представителем крупной фирмы. Они встретились. Родька друга не узнал. И Валера решил все так, и оставить, не называя себя нового, он даже новый паспорт показал Родьке, тот и паспорт воспринял нормально. Внешний вид прошел проверку на легальность, осталось еще раз поискать деньги.

Он нашел деньги в квартире матери, да и те лежали в квитанциях на оплату коммунальных услуг двух квартир. Вот эти деньги он и взял с собой.

В купе поезда Валера оказался вместе с Эллой. Он знал, что она жена Кирилла Николаевича. Григорий Сергеевич обвинил ее в краже мебели с дачи, она рассердилась, собрала вещи и поехала к матери. Валеру она вообще не узнала. Они сидели и играли в карты.

Возраст у них был почти одинаковый, она назвала свое имя:

– Элла.

– Эдик, – назвал себя Валера, по новым документам у него было новое имя.

От Эллы он услышал все виды ругательства в адрес дядьки и племянника, и если бы она знала, кто такой Эдик на самом деле, то он стал бы ее другом. Они волею судьбы стали единомышленниками! Валера решил прилипнуть к женщине, как ракушка, ведь ехать ему на самом деле было некуда.

Итак, Эдик (Валера) и Элла оказались вдвоем в замкнутом пространстве, оба обозленные на свои вторые половины, оба разведенные, оба свободные. У нее была плоская бутылка коньяка, а в сумке лежали продукты: курица, яйца, колбаса, помидоры, огурцы, хлеб.

Все просто замечательно, любовь под коньяк прошла, как по маслу.

Они так сроднились, что Элла пригласила Эдика к себе в родительский дом, но для этого им надо было выйти на пару остановок раньше, с чем Эдик решительно согласился, мол, какая разница, где отдыхать, коль он едет дикарем, да еще осенью! Внешность у него теперь стала просто актерская, он был такой писаный красавец, что Элла ради него была на все согласна, особенно на любовь.

Меня обрадовал звонок знаменитого хоккеиста, он сказал, что готов купить комплект мистической мебели, я ответила, что мебель готова, мистическая рассада будет, останется ее высадить на мебель. Хоккеист издал победный клич.