Роковой секрет
Шрифт:
— Мы ненадолго, Орнелла.
— Джин, — подмигивает кудрявый ублюдок и разваливается в кресле. — Что? У меня завтра выходной, могу себе позволить.
Мой раздраженный вздох нарушает тишину, и я опускаюсь рядом с ним в соседнее кресло.
— Чем обязана вашему визиту? — Орнелла грациозно подает стакан с джином моему другу, но не отводит глаз от меня.
— Присядь, — указываю ей на диван взмахом руки. Женщина вскидывает брови, но послушно опускается напротив. — Буду откровенен с тобой, Орнелла, и взамен прошу того же. Также хочу напомнить, что я не люблю прибегать к насилию.
— Что ж, — она по-хозяйски откидывается на спинку дивана, — обойдемся без него.
— Прекрасно. — Подаюсь вперед, облокачиваясь руками о колени. — Тогда расскажи, как так вышло, что мое доверенное лицо выносит конфиденциальную информацию за пределы компании?
Лицо этой суки даже не дрогнуло. Орнелла уверенно держит марку, но запах страха я чувствую за милю.
— О какой информации идет речь, Рафаэль? И с каких пор ты считаешь своего брата чужим человеком?
— Мой брат не имеет никакого отношения к моему бизнесу.
— Когда последний раз ты интересовался делами компании? А? Ах да, любовные приключения с малолеткой вскружили тебе голову…
— Не забывайся, Орнелла, — осекает ее Уго и шумно опускает стакан на стеклянную столешницу.
Замечаю, как напускное спокойствие трещит по швам, и она начинает нервничать, резкими движениями доставая из пачки тонкую сигарету, но при этом продолжает растерянно копаться в сумочке, пока Гирландайо не подносит к ее лицу зажигалку.
— Спасибо. — Она торопливо прикуривает и, закинув ногу на ногу, снова берет себя в руки, впиваясь в меня опасливым взором. — Приезжала Салуки. Напомнить тебе, что половина активов в компании — ее? И она не нуждается в твоем разрешении, чтобы назначить Марчелло своим доверенным лицом.
Нервно прохожусь языком по зубам и веду плечами, крепко стискивая ладони в замок. Костяшки белеют и пронзают нависшую тишину противным хрустом. Черт! Они чуют грядущие перемены. Запах крови всегда притягивает падальщиков.
— Ты знаешь, что с уходом дона Моргана она становится единственной и полноправной наследницей империи. Сестрица пришла за своим и не уйдет с пустыми руками. Ты в курсе, что сила на ее стороне. Будет. И ее преимущество известно всем. Салуки хладнокровная, жестокая и расчетливая убийца, за ее спиной целая гора трупов. Марчелло не вступится за тебя. Никто с головой на плечах не перейдет на твою сторону. К тому же против тебя, — Орнелла нервно жестикулирует сигаретой в мою сторону, — Моргана использует два своих главных козыря. Ты не кровный родственник, Раф. И ты посягнул на невесту собственного сына. Посмотрел на чужую женщину, опозорив этим честь семьи. В твоем случае единственный путь к власти — это поддержка и уважение капо[2], но своими поступками ты теряешь их. Даже наработанный годами авторитет тебе не поможет. Вот увидишь, все склонятся перед ней. И не из-за денег или авторитета. Нееет, — Орнелла переходит на щекочущий шепот. — Страх. Все их семьи окажутся под прицелом Морганы. И никому не нужны твои мирные переговоры. Позиция ума — удел слабых. Ты размяк! И потеряешь все из-за этой гребаной девки! — Все это время я сижу молча, лишь пристальным взглядом останавливаю Уго, который едва сдерживается, слушая словесный понос этой гадины. Орнелла затягивается и усмехается, глядя в пустоту. — На твоей стороне власть, сила, деньги, люди. Ты можешь поставить всех на колени! Но упорно пытаешься сохранить справедливость и мир, которые никому не нужны! Ты конченый идиот, Рафаэль! — с издевкой восклицает она, отчаянно качая головой.
— Заткнись! — рявкает Гирландайо и, вскакивая на ноги, резко вынимает пистолет и начинает размахивать им перед лицом Орнеллы. — Перед тобой сидит тот, кому доверяет дон, его язык, глаза и уши, и ты, старая шлюха, не будешь говорить с ним в таком тоне! Уяснила?! — уже орет он во всю глотку, хватая ее за волосы и рывком приставляя дуло к ее виску.
Этого психа опасно провоцировать, потому что ему плевать, женщина перед ним, мужчина или подросток. Вспорет глотку, даже не моргнув. А с учетом того, что на Сицилии женщины часто опаснее мужчин, то от них он избавляется с особым удовольствием.
Я медленно поднимаюсь на ноги и слегка поправляю пиджак.
— Уходим, Уго. Орнелла нам еще сослужит службу. Так ведь? — внимательно прищуриваюсь. — Хочешь, чтобы я применил жестокость? Применю. Хочешь грязного шантажа? Получишь. — Склоняюсь и жестко сжимаю ее подбородок. — Если узнаю, что ты с ними заодно, я на твоих глазах вырежу всю вашу семью. — Резко выпускаю ее лицо и распрямляю плечи. — Безопасной ночи, Ора. — Неспешно покидаю кабинет, улавливая за спиной яростное рычание Уго.
— Запомни: прежде чем Раф отдаст приказ выпустить твои мозги, я выебу тебя по самые гланды, и ты захлебнешься моей спермой.
Уго грубо толкает Орнеллу на диван и устремляется вслед за мной. Он давно хотел усмирить эту женщину, и сейчас, уверен, испытывает целый спектр удовлетворения.
— Чертова стерва! — восклицает он, поравнявшись со мной.
— У нас больше нет времени, Уго. Все вокруг ждут смерти дона.
— Им придется еще потерпеть. — Гирландайо на ходу прикуривает сигарету. — Кому ты доверяешь?
— Тебе и Балдо.
— Негусто. Надо выяснить, кого подкупила объявившаяся наследница.
— Балдо с этим справится. Для тебя у меня другое задание. Я приготовил сюрприз для Солы, и ты в числе приглашенных. В качестве компании для одной молодой девушки.
— Боже, это свидание? Ты меня пугаешь.
— Это приказ. Заберешь девушку из аэропорта. Я оплатил ее подруге перелет. Хочу дать девочкам возможность проститься.
— Все-таки решил оставить принцессу себе? Ты совершаешь огромную ошибку, Раф. Все наслышаны о твоей связи с девчонкой, и это слишком опасно для тебя.
— Я не намерен обсуждать с тобой свои связи.
— Как скажешь, — безразлично отворачивается Уго, выбрасывая окурок в сторону.
— Роксолана имеет право хорошо провести сегодняшний день. Впервые за долгое время я хочу сделать что-то правильное, Уго. Правильное для нее.
— Что ж, — Гирландайо приобнимает меня за плечо, — в принципе, мне нравится твое предложение. Это как закурить сигару перед тем, как тебя зароют в яме.
— Именно, друг мой. Только мы еще выпьем и хорошенько потрахаемся.
На сегодня дела окончены. Осознание, что дома ждет она, придает сил и вытесняет напряжение от предчувствия проблем. В моем случае они неизбежны, и остается только один выход — смириться и выжить в приближающемся хаосе.
А теперь у меня есть противоядие от этого безумия. Сола. В ней одной заключается моя сила. И в то же время слабость. Мое извечное проклятье. И одновременно спасение. Моя жизнь полностью заключена в этой девушке. Только рядом с ней я обретаю желанный покой. И если ради этого мне придется пролить кровь, я пролью ее с неприкрытым удовольствием. Никто больше не отнимет у меня мою девочку.
С этими мыслями я замираю в дверях на балкон. Сола спит, свернувшись калачиком на тахте, а рядом лежит раскрытая книга. Неспешно подхожу и беру ее в руки, бесшумно листая страницы в поисках своего любимого момента — разговора мальчика с лисом. В голове словно слышу бесконечный поток вопросов и до боли забытый голос маленькой девочки: «А кто такой этот лис? Аффи, ты видел его? Пробовал сам приручить?».
Присаживаюсь, аккуратно переложив голову Солы с подушки себе на колени и, сам того не осознавая, начинаю читать вслух. В груди спирает от нахлынувших воспоминаний о прошлой жизни. Не в силах побороть захлестывающие эмоции, я откладываю книгу в сторону и проглатываю жесткий ком в горле. Любое воспоминание о прежней жизни для меня боль. Мне больно оттого, что время потеряно, и ничего не вернуть. Время — это бесценный дар и в то же время самый беспощадный, оно единственное не подлежит возврату. Время — самый жестокий каратель, от которого не скрыться никому.