Роковой шторм
Шрифт:
На Канарских островах они пополнили запасы пресной воды и продовольствия. Пассажирам разрешили сойти на берег прогуляться в тропиках, а также выпить бледного Канарского вина, но предупредили, чтобы те не уходили за пределы порта. Через сорок восемь часов они снова были в море, двигаясь с попутным ветром к Святой Елене.
Неожиданно показавшийся в море парус был не первым и не последним, попавшим в их поле зрения, однако вызвал сильную тревогу у команды и неподдельный ужас у пассажиров. Ред определил быстро приближавшийся корабль —
— Это флот алжирского дея, — сказал кто-то.
— Проклятые пираты! — с ненавистью воскликнул другой голос.
— Можете не сомневаться, на веслах — рабы-христиане с отметинами бича на ребрах.
— А вдруг они нападут? — испуганно спросила одна из женщин.
— Испугаются наших пушек, — ответил Ред. — Если бы мы были вооружены хуже их, тогда все могло быть иначе.
Вперед выступил человек в сутане священника.
— Мы должны вызволить эти бедные души из рабства, если у нас есть возможность.
— Но мы не военное судно. Разве мы вправе подвергать опасности жизни наших детей и женщин? — возразил кто-то.
— Это противоречит нашей вере, — настаивал священник. — Пора прекратить порочную практику использования людей в качестве подневольных животных.
— Им сильно не повезло, но чем я могу быть им полезен? — ответил Торп, взяв жену под руку.
Ред, стоя рядом с Джулией, молча следил глазами за фелюгой, пока она не скрылась за горизонтом.
Они бросили якорь в джеймстаунской гавани на острове Святой Елены 18 августа 1818 года, спустя шестьдесят семь дней после того, как покинули берега Англии.
Глава 10
Было жарко и душно. Тонкая дымка повисла над островом, точно пар. Она окутала «Давида», заглушая крики морских птиц и покрывая пленкой мебель в каютах. Стоя у открытого люка, Джулия ощущала капельки влаги на лице. Эта завеса делала расплывчатыми очертания острова, и берег казался менее голым и скалистым, чем был в действительности.
Со своего места Джулия могла видеть большую часть острова Святой Елены. Вулканическое вкрапление в южной части Атлантического океана, служившее местом заточения бывшего императора Франции, оказалось чуть более десяти миль в длину и шести — в ширину. Оно возвышалось над заливом, где стояло судно, чередой серых, покрытых лишайником скал и колючими зарослями дикой груши. Отдаленные возвышенности поросли дроком, куманикой, виднелась темная зелень сосен и кедров. В джеймстаунском порту, помещавшемся в узкой долине у начала залива, пальмовые ветви, похожие на зонты, рельефно выделялись на фоне почти черных ветвей.
Лачуги и полуразрушенные
Дверь отворилась, и вошел Ред. Подняв бровь, он с интересом уставился на ее батистовый пеньюар.
— Одеваетесь или раздеваетесь? — поинтересовался он.
Ред только что возвратился из поездки по острову с капитаном и двумя пассажирами. Джулия чувствовала досаду и глухое раздражение — ее оставили одну на корабле, — поэтому отрывисто спросила:
— Какая разница?
— Огромная, — протяжно сказал он. — Я не хочу упускать ни одну из тех немногих возможностей, которые мне предоставляются.
— Если вы полагаете, что я ожидаю вас, то глубоко ошибаетесь!
— Вы меня разочаровываете, — ответил Ред, насмешливо вздыхая и поигрывая лентами ее пеньюара, развязанными из-за жары. Старая батистовая ткань пожелтела от многочисленных стирок и стала почти прозрачной, выставляя напоказ ее обнаженную фигуру, так как она еще не начинала одеваться к обеду.
— Сожалею, — произнесла она, вырывая жемчужно-розовые ленты из его сильных загорелых рук.
— Прямо не знаю, чем соблазнить вас, — сказал Ред, не отрывая взгляда от тонкой батистовой сорочки. — Возможно, вы встретили бы меня теплее, если бы я рассказал, как продвигается дело освобождения вашего императора?
— Вы что-нибудь узнали? — быстро спросила Джулия, неосознанно дотрагиваясь до него.
— По зрелом размышлении, — задумчиво произнес он, — результат был бы лучше, если бы я позволил вам убедить себя дать эту информацию.
Она мгновенно отступила.
— Вы бы ничего не сказали!
— Вы так думаете? Неужели вы считаете, что я удовольствуюсь холодным выполнением супружеского долга? Непринужденный поцелуй не помешал бы для начала.
Джулия колебалась, пытаясь решить, говорит ли он серьезно или подшучивает над ней. Она заставила себя улыбнуться.
— Вы не можете так думать. Какое удовольствие вы получите, если вам придется подкупать меня? С тем же успехом вы можете предложить мне деньги!
— О нет, — тихо сказал он, — я бы не хотел оскорбить вас.
Он сделал ударение на последнем слове. Имел ли Ред в виду, что она оскорбила его своим замечанием? Смешно. Он не мог быть настолько чувствительным. Джулия взглянула на него сквозь ресницы.
— Ред… — начала она.
— Я жду.
— Я не сделаю этого! — Щеки ее вспыхнули.
— Вот как? А я думал, вы не захотите рисковать спасением вашего идола и готовы на все.
— Вы не можете помешать мне сыграть свою роль, — сказала она, хотя голос звучал не слишком уверенно даже для ее собственных ушей.