Роковые годы. Новые показания участника
Шрифт:
Уже на четвертом месяце революции гарнизон шел значительно впереди рабочей массы, если не считать нескольких заводских очагов, большевистско-немецких.
Солдаты, составлявшие подавляющую часть всех выступавших в разные дни, все больше и больше отрывались влево по мере подхода к октябрю.
Действие пропаганды в городе поражало своей быстротой. После июльского восстания дом Кшесинской был очищен от большевиков; там был поставлен 1-й самокатный батальон, только что пришедший с фронта. При своем прибытии в столицу солдаты этого батальона обращали на себя внимание своей дисциплинированностью. Их можно было принять за юнкеров. Мы даже не представляли, что на пятом месяце революции можно было увидеть таких отчетливых и выправленных людей.
Командир
Через три месяца, в октябре, этот самокатный батальон штурмовал Зимний дворец, в котором закончило свое существование Временное правительство.
Наша удачная экспедиция 18 июня на дачу Дурново лишний раз подтвердила во всех своих подробностях об отсутствии власти Главнокомандующего. В обществе составилось и отчасти сохранилось до сих пор представление, что петроградские войска подчинялись не Главнокомандующему, а Совету солд. и раб. депутатов. Это – большое заблуждение. День 4 июля был той датой, когда Совет мог воочию убедиться, что у него уже нет ни одного солдата: в Петрограде не было войск, а была солдатская толпа, и она никому не подчинялась [22] .
22
Таким образом, Петроградский гарнизон нельзя ни подсчитывать общепринятыми приемами, ни противопоставлять числу штыков.
Мысль о том, что мы не выскочим из этого хаоса без своей собственной организации, ясно сознавалась некоторыми из нас с первых же дней.
Потерпев фиаско со своим предложением открыть отдел пропаганды, но ободренный удачным набором личного состава контрразведки, я сейчас же поехал к Балабину и предложил ему приступить к новому специальному и поименному формированию. Мы составили небольшой проект о «культурно-просветительном отделе при Штабе округа», и Балабин начал хлопоты об отпуске соответственных кредитов. Мы вовсе не хотели мафии, но имели в виду положить начало организации, которая могла бы вывести в нужный момент дисциплинированных людей для поддержки Временного правительства. Судьба ходатайств Балабина была та же, что и других подобных.
В уговариваниях проходят три месяца, и вот в разгар июльского восстания, когда на улицах заговорили пулеметы, Балабин неожиданно, не без иронии приносит приятное известие: «Поздравляю. Временное правительство решило открыть тебе кредит в 250 тысяч рублей на “Культурнопросветительный отдел Штаба округа”». О таких суммах мы и не мечтали. Был ли кредит открыт в действительности – мне неизвестно.
В сущности, только путем индивидуального набора кадров в тылу и были сформированы впоследствии все русские армии от белых до красных включительно.
Перестроить громадную Императорскую Армию в окопах под лозунгом «спасения революции» оказалось невозможным.
В своих «Воспоминаниях» А. И. Гучков сообщает о «больших кредитах», открытых им как военным министром Корнилову, на пропаганду в Петроградском округе.
Должен сказать, что узнал об этом через 20 лет. О каких кредитах может быть речь, если Корнилов с таким трудом добился ассигнований на мой шестой стол пропаганды и на необходимую ему контрразведку. По следующей главе можно убедиться, как письменные требования Корнилова передавались военным министром (Гучковым) в Главное управление Генерального штаба, где их «клонило ко дну».
Глава 5
Союзники
Конечно, контрразведка не могла обойтись без заграничных агентов. Дополнительные сведения из заграницы были особенно необходимы ввиду упрощенного въезда в Россию, а также состояния самого Петрограда. Я уже не говорю о том, насколько было бы важно без моих запросов получать от наших заграничных агентов необходимые предупреждения. При своих первых шагах на обращение по этому вопросу в Главное управление Генерального штаба я получил от Потапова такой ответ, который положительно затмил по своей неожиданности все сюрпризы, когда-либо мне поднесенные этим удивительным человеком.
Он сказал мне, что у Главного управления Генерального штаба нет не только в центральных европейских державах, но даже в Стокгольме, ни одного секретного агента. Ответ был необычный; я невольно усомнился в его правдивости, но своим недоверием только задел Потапова. К сожалению, то был факт, и на получение от Главного управления Генерального штаба столь необходимых сведений раз навсегда следовало поставить большой крест.
Выхожу от Потапова. Чувствую, что опять провалился; но вдруг вспоминаю о союзниках, спускаюсь этажом ниже, вхожу в комнату английской делегации. Меня сейчас же провели к майору Alley, которому я сказал, что хотел бы «координировать» нашу работу. Высокий, симпатичный, с открытым лицом англичанин выразил полную готовность идти навстречу моему предложению. Я высказал пожелание о совместной работе, которая могла бы выразиться в дополнении моих сведений данными английской контрразведки за границей.
С майором Alley мы скоро подружились. Он стал, не теряя времени, расширять круг моих связей среди иностранцев.
Английский военный агент генерал Knox поддерживает его инициативу, предлагает свое содействие.
Alley устраивает мне свидание с представителем французской делегации Commandant Guibert; таким образом я получаю возможность пользоваться сведениями и из французских источников.
Наконец, министр иностранных дел Терещенко знакомит меня немного позднее с энергичным офицером французской службы – капитаном Laurent, который впоследствии передал мне особенно ценные сведения о большевиках [23] .
23
См. гл. «Немецкие деньги».
Только через союзников я и получал из-за границы те данные, без которых не может обойтись ни одна контрразведка [24] .
Нередко они сами привозили интересные разоблачения, но иногда я просил их о наведении какой-нибудь конкретной справки. В этом случае меня никогда не спрашивали о цели задания и обыкновенно через несколько дней привозили самые исчерпывающие телеграфные ответы.
Из острых мер особенно остро чувствовалась необходимость в строгом контроле на границах России, так как лиц, приехавших из-за границы, не было возможности регистрировать в самом Петрограде.
24
По старому положению эти сведения должно было мне передавать Главное управление Генерального штаба.
Разобрав подробно с майорами Alley и Guibert постановку дела в Англии и Франции, я обратился с просьбою в Главное управление Генерального штаба ввести новый метод контроля на границах; но Потапов ответил, что ни ему, ни Раевскому сейчас некогда заниматься подобными вопросами.
Как раз после столь неудачного разговора еду на завтрак к майору Guibert, где застаю, кроме самого хозяина, также его шефа – генерала Lavergne и майора Alley. Напомнив собравшимся, что для въезда в Россию открыты всего четыре пункта: Торнео, Мурман, Кяхта и Владивосток, я спрашиваю, согласны ли они прикомандировать на каждый из них по офицеру от английской и французской контрразведки. Наличие таких офицеров дало бы возможность непосредственно использовать их заграничную агентуру. Кроме того, присутствие иностранных офицеров при наших комендантах подняло бы престиж последних, что было положительно необходимо. С полной готовностью и к общему удовольствию, тут же за столом получаю формальное согласие союзников.