Роковые годы
Шрифт:
Проживавший в Лигове Сорокин — устроитель митингов и стачек за Нарвской заставой.
Военнопленные вообще, и в частности 206-го Прусского полка, — Альфред Ульке и Ганс Штрейх [178] .
Другая сеть тянулась от Берлина на Ленина по меньшей мере по двум проводам, нам известным. Первая линия проходила через Парвуса. Вторая — через директора компании Сименс и финансового агента большевистской партии — Красина.
К ленинскому немецкому центральному узлу контрразведка относила на основании документов: Ленина, Ганецкого, присяжного поверенного Козловского, Суменсон.
178
См. гл. «Немецкие деньги».
Бывшего казначея партии Семашко, вызывавшего «стихийные
Бывшего агента компании Зингер — Степина, раздававшего деньги солдатам 2-й Гвардейской пехотной дивизии и рабочим.
Нельзя не заметить, что именно полки Семашко и Степина — 1-й пулеметный и 2-й Гвардейской пехотной дивизии — шли в голове всех выступлений и восстаний.
Из редакции «Правды» — Бронислав Веселовский.
Несомненные агенты связи на Стокгольм: г-жа Коллонтай и Лурье.
Довольно самостоятельную роль по связи с немцами играл в польской организации Уншлихт, который связывался с Лениным в польском вопросе через Козловского [179] .
Если вглядеться в лица, только здесь поименованные, твердо связанные с Германией; если вспомнить об условиях и значении их деятельности, то в них мы имеем несомненные доказательства немецкой интервенции, отразившейся на движении больших народных масс в русской революции.
Это мне дает основание высказать мой протест тем историческим исследованиям — русским и иностранным, — в которых отсутствует коэффициент немецкого вмешательства. Он может быть большой или малый, в зависимости от документов, которыми располагает автор.
179
Все перечисленные фамилии были «зарегистрированы документально». С полной уверенностью к сознательным предателям следует также отнести Крупскую и Зиновьева, хотя прямых улик на них не имелось.
Но если все причины крушения искать в прошлом или договариваться до славянской идеологии, в которой заложены корни большевизма, то пропуск немецкого рычага, отказ от его оценки — явится досадным пропуском самого исследования.
После июльского бегства личное влияние Ленина падает по отвесной линии: его письма запаздывают. Чернь подымается на пришедших в движение массах; ее вести можно только на местах. Революция дает ей своего вождя — Троцкого. Автор перманентной революции еще в марте с трибуны из Америки посылает через океан стрелы в февральских победителей. Он едет таким же непримиримым, как Ленин. Приезжает на месяцы позже его. «Искрометный блеск; неисчерпаемый запас энергии и таланта, которыми природа так щедро одарила его» [180] . Троцкий на сажень выше своего окружения. Тот же нечаевский политический цинизм, та же ленинская олимпийская самоуверенность. Он так же готов, «не моргнув глазом, погубить миллионы людей». Он их и погубил. Фокусник слова, неподражаемо-звонкий митинговый оратор. Если менее упрямый, и в некоторых случаях способный на компромисс, то во многих других — страстно увлекающийся до истерического энтузиазма. Чернь слушает Троцкого, неистовствует, горит. Клянется Троцкий, клянется чернь. В революции толпа требует позы, немедленного эффекта. Троцкий родился для революции. Он не бежал. Его старый послужной список говорит о некоторой дозе риска, перед которым он не останавливался — в тюрьме, не задумывался, как председатель последних дней Совдепа в 1905 году.
180
Так пишет Зив в своей характеристике Троцкого.
Октябрь Троцкого надвигается, планомерно им подготовленный и технически разработанный. Троцкий — председатель Петроградского Совета с 25 сентября, бойкотирует Предпарламент Керенского. Троцкий — председатель Военного революционного комитета — составляет план, руководит восстанием и проводит большевистскую революцию.
Большевики, а за ними очень многие, возводят в заслугу Ленину выбор момента восстания, которое Троцкий слегка оттянул до 25 октября. Таков еще один исторический вымысел, вроде легенды об июльском восстании. Последнее, как мы доказали в июле, было назначено немцами, в связи с наступлением на фронте. С того времени немцы торопили с новым выступлением, и немцы же выбрали день октябрьской революции — именно так было известно еще заранее членам Временного правительства. Ленин передавал эти требования в июле против желания; в октябре им сочувствовал. Заметим, что лично для него уже не было риска.
Троцкий постепенно, один за другим переводит полки на свою сторону, последовательно день за днем захватывает арсеналы, административные учреждения, склады, вокзалы, телефонную станцию, систематически разбрасывает своих комиссаров. Если такой порядок наиболее обеспечивал военный успех, то вся громадная организационная работа дала большевикам еще большее и главное: она твердо технически подвела чернь столицы и ее солдат под купол Совдепа Троцкого. У этого Совета оказался действительный походный аппарат власти в столице. Открытый в Петрограде 26 октября 2-й Всероссийский съезд Советов распространил эту власть идейно по всей стране, установил ее фактически на части территории России.
27 октября страна узнает по радио короткую, из трех пунктов, декларацию новой власти: Учредительное Собрание, земля крестьянам и обращение о мире к народам и правительствам всех воюющих стран [181] .
В советских газетах мы читаем до последнего времени: «Под знаменем Ленина победили мы в октябре». Об Учредительном Собрании возвестил России Великий Князь Михаил Александрович 3 марта. Земля и мир — тезисы, давно пришедшие от народовольцев и демократии. Обращение о мире — лозунги всех немецких агентов. Знамя Ленина как будто выходит краденым. Народ устал ждать 8 месяцев. Словами не разрубить всех гордиевых узлов, и старых, и новых.
181
Архив Русской революции — Октябрьский переворот, с. 219. Зив — Троцкий: Стенографический отчет — речь Троцкого в Предпарламенте — 8 октября: «Учредительное Собрание, мир и земля».
26 октября Ленин, очевидно, сам не видел своего знамени, когда в Центральном комитете предлагал назначить Троцкого Председателем Совета народных комиссаров: «Вы стояли во главе Петроградского Совета, который взял власть», — сказал Ленин. Троцкий отказался [182] . Так Ленин показался в исторический момент на той высоте, на которую устремились взоры всего мира. Каждый час пребывания на вершине сплетал кругом его имени легенды в далекой стране, которая нервно ждала своего кровавого будущего. Ближайшее его окружение, кроме нескольких пришельцев, составляла старая большевистская аудитория, интеллект и воля которой не подымались до уровня посредственности. Стоять на коленях годами вошло у них в привычку.
182
Троцкий. Моя жизнь. Т. 11, с. 61.
Он был пришелец в партии. Вероятно, считал такое предложение только формальным, и, во всяком случае, без шансов пройти на баллотировке, тем более что он же отказался от Внутренних Дел, ссылаясь на свое еврейское происхождение.
В первые годы аппарат власти держался и укреплялся в условиях непрерывной динамики военного коммунизма и гражданской войны. В критические моменты на главных пунктах опять показывается Троцкий, но уже не в Петрограде, а с летучим поездом по России. Из поздних пришельцев выступает ограниченный исполнитель Дзержинский, неподкупный изувер и фанатик.
В зареве долгой гражданской войны в аппарат вливаются новые люди, которые, защищая далекий центр, все выше и выше подымают его. В центре Каменевы и задрапированный Ленин. Чтобы расценивать силу ленинской идеологии в ее практическом приложении, предстоит отстранить первые главы революции и прямо открыть тот том, с которого начинается советская Россия. Она выстраивалась по Ленину. Внося своим «старым служащим» декреты на обсуждение, он фактически предлагал их к исполнению, не останавливаясь для этого ни перед какими обходными путями. При этом ему все же приходилось маневрировать. Чтобы удерживать власть в партии, которая распускала свои щупальца по всей стране, Ленин искусно провел в 1921 году на X съезде положение о «единстве» партии.
Пункт этой резолюции об исключении из партии за фракционные разделения был опубликован только в 1924 году, в марте, после смерти Ленина.
«Мертвая петля» подбирала в 1904 году отдельных эмигрантов; теперь она затягивала всю страну. Совершенно понятно, что народ, столетиями проживший в абсолютизме, естественно поддался его новой форме.
Несколько десятков миллионов книг о Ленине и брошюр, разбросанных большевиками по всему миру, имели свое воздействие: нам твердят о силе (злой) и монолитности, не замечая или замазывая капитальные трещины.