Роксолана и Сулейман. Возлюбленные «Великолепного века» (сборник)

Павлищева Наталья Павловна

Употребление вина мусульманам, как известно, запрещается Кораном, но еще султан Мурад IV, а потом Мехмед IV сочли необходимым еще раз утвердить этот запрет своими фирманами. Тем не менее вин в Стамбуле было всегда с большим избытком, причем не только в тавернах и кабачках, но и в дворцах таких важных персон, как султаны Селим II Пьяница и тот же Мурад IV, который обоснованно считал, что собственный указ на него не распространяется. Большим любителем выпить был и знаменитый поэт Баки, называвший Сулеймана «беспощадным, как судьба». Поскольку представители религиозных меньшинств и иностранцы имели неограниченное право продавать и покупать вино, соблюдать запрет на его употребление мусульманами было очень трудно, особенно в Стамбуле.

Правда, на вино налагались высокие ввозные пошлины, но их можно было легко обойти, утверждая, что вино предназначено для нужд посольства (поставляемое туда вино никакими пошлинами не облагалось). Неплохие вина производились и в самой Османской империи – в частности, во Фракии, в области Смирны, на Греческом архипелаге, хотя иностранные вина, особенно французские, итальянские, венгерские, немецкие и испанские, все же оставались более популярны как среди турок, так и среди христианских подданных султана.

Кофе в Турцию впервые ввезли в царствование Сулеймана Великолепного, в середине XVI века, два сирийца из Алеппо и Дамаска. Первое кафе (кахвехане) в Стамбуле, первоначально предназначенное исключительно для дегустации этого редкого напитка, открылось в 1554 году. Вскоре кофе вошел в моду, и кафе стали самыми популярными заведениями, тем более что там также играли в триктрак и в шахматы и звучала музыка.

Султан Мурад III приказал закрыть кафе, опираясь на уверения улемы в том, что употребление кофе нарушает положения Корана, поскольку влияет на состояние ума. Но запрет не продержался и нескольких дней, так как кафе было уже так много, что закрыть их все не было никакой возможности, к тому же христианам, а тем более иностранцам пить кофе запретить никто не мог.

Кофе ввозился в Стамбул из Йемена через Египет. Именно в Стамбуле европейцы впервые попробовали кофе и принесли его в Европу.

Кафе Стамбула стали местом встречи поэтов, литераторов и вообще представителей мира искусства. Как с удивлением отмечал один европеец, «здесь могут общаться люди различных религий и общественного положения без ущерба для своей репутации. Вне помещения кахвехане, на свежем воздухе, нередко устанавливаются каменные скамьи, устланные циновками. На них именитые посетители любят посидеть, посмотреть на уличных прохожих и себя им показать. Обычно в кахвехане выступают скрипачи, флейтисты, другие музыканты – их нанимают владельцы заведений, чтобы они играли и пели для привлечения публики».

Можно сказать, что именно в царствование Сулеймана сложился тот бытовой облик Стамбула, который с небольшими изменениями просуществовал вплоть до XIX века.

Самым большим по площади зданием Стамбула до сих пор остается султанский дворец, Топкапысарай, занимающий весь главный холм – холм древнего акрополя. Окруженный высокими крепостными стенами, дворцовый комплекс простирается от Бахчекапы на Золотом Роге до Ахыркапы на Мраморном море. Дворец представляет собой комплекс зданий, различающихся по размерам и архитектурному стилю, поскольку строили его разные архитекторы при разных султанах, начиная с Мехмеда Завоевателя. Дворец господствует над Стамбулом, так что на нем сразу же останавливается взгляд путешественников, прибывающих в город как по Мраморному морю, так и по Босфору.

Муфтий посоветовал Сулейману, следуя завету Корана, взять средства из казны на строительство дорог, колодцев, караван-сараев и мечетей для бедняков. Султан этим не ограничился. Он приказал построить новый акведук, взяв за образцы византийские акведуки. А для себя султан построил летний дворец у азиатского побережья.

При Сулеймане Великолепном в Стамбуле построили множество акведуков и фонтанов, снабженных кранами, дабы вода не пропадала даром, смешиваясь с почвой и образуя грязь. Это также надежно обеспечило столицу империи пресной водой. А вот типичная зарисовка, сделанная одним иностранным путешественником XVII века: «Несколько янычар в

одной из портовых таверн за чертой города, приведя с собой женщин и мальчиков, после того как изрядно, по обы чаю, напились и пресытились всеми видами разврата, принялись курить и заснули со своими трубками, не вынимая их изо рта. Горящий табак посыпался из трубок на циновки – они загорелись, и вскоре вся таверна заполыхала».

Во времена Сулеймана Великолепного такой открытый разврат и нарушение исламских норм были еще вряд ли возможны.

Проституция Стамбула в царствование Сулеймана Великолепного, равно как при его предшественнике и преемнике, вполне процветала, но не выставляла себя напоказ. Существовали тайные публичные дома, куда рекрутировались гречанки, еврейки, армянки, черкешенки и другие немусульманские женщины, хотя изредка встречались сирийки, персиянки и даже турчанки. Большинство проституток работали в тавернах, а некоторые выступали в роли продавщиц каймака в лавках каймакчи. В конце XVI века проститутки концентрировались в Галате, Топхане и Эюбе и обслуживали прежде всего моряков и паломников. Когда султан Мурад IV начал преследование проституток и изгнал их из Эюба, места паломничества к могиле святого, и закрыл лавки каймакчи, публичные дома стали маскироваться под прачечные.

Повседневная жизнь Сулеймана во дворце – от утреннего выхода до вечернего приема – была подчинена строгому ритуалу.

Когда султан утром вставал с кушетки, его одевали ближайшие придворные. На султане был кафтан, надеваемый лишь однажды, с двадцатью золотыми дукатами в одном кармане и с тысячью серебряных монет в другом. И кафтан, и нерозданные за день в качестве милостыни монеты в конце дня становились наградой для постельничего.

Еда состояла из трех трапез в течение дня. Она подносилась длинной процессией пажей. Но питался султан всегда в одиночестве. Еда выкладывалась на фарфоровые и серебряные блюда, расставленные на низком серебряном столике, с подслащенной и ароматизированной водой (изредка вином) для питья, в присутствии стоящего рядом доктора в качестве меры предосторожности от возможного отравления.

Спал султан, словно известная прицесса на горошине из сказки Андерсена, на трех малинового цвета бархатных матрацах – один из пуха и два из хлопка, – покрытых простынями из дорогой тонкой ткани, а в зимнее время – завернувшись в мягчайший соболий мех или мех черной лисицы с головой, покоящейся на двух зеленого цвета подушках с витым орнаментом. Над его кушеткой возвышался золоченый балдахин, а вокруг – четыре высокие восковые свечи на серебряных подсвечниках. Возле них всю ночь находились четыре вооруженных стража, тушивших свечи с той стороны, в которую мог повернуться султан.

Каждую ночь Сулейман из предосторожности спал в новой спальне. День же состоял из аудиенций и совещаний с чиновниками. Когда не было заседаний дивана, он мог читать книги или слушать музыку.

Во второй половине дня, после сиесты на двух матрацах – одном, парчовом, шитом серебром, и другом, шитом золотом, султан порой переправлялся на азиатский берег Босфора, чтобы отдохнуть в местных садах. Мог он отдыхать и в саду своего дворца, засаженного пальмами, кипарисами и лавровыми деревьями. Здесь был павильон со стеклянным верхом, над которым струились каскады сверкающей воды.

Ипподром был превращен в город шатров с величественным павильоном в центре, в котором султан восседал перед народом на троне с колоннами из лазурита. Над ним сиял палантин из золота, инкрустированный драгоценными камнями.

Между официальными церемониями и роскошными банкетами на ипподроме веселился простой народ. К его услугам были различные игры, турниры по борьбе, верховая езда, танцы, концерты, театр теней, цирковые представления с клоунами, фокусниками, акробатами. Популярностью пользовались постановки батальных сцен и великих осад, с шипением, разрывами и каскадами фейерверков в ночном небе.