Рольф в лесах
Шрифт:
Охотники всячески старались раздразнить собаку, которая, наконец, с громким лаем попыталась вскарабкаться на дерево. На этот раз они ничего больше не требовали, и первый урок Скукума был окончен. Он понял свою обязанность гнаться за зверем, познакомился с его запахом и узнал, что еноты умеют лазить по деревьям.
Тогда Куонеб, вооружившись вилообразной палкой и верёвочной петлёй, сам взобрался на дерево. Ему удалось накинуть петлю на шею енота и, стащив его с дерева, усадить в мешок; он отнёс енота к вигваму и привязал там, чтобы потом дать собаке новые уроки, В следующие два-три урока он предполагал гнать енота к дереву, как и сегодня, но не поймать, а выпустить на свободу и дать ему уйти из виду, чтобы собака нашла его по следу и, выследив, загнала бы снова на дерево. Затем сбить его оттуда выстрелом и позволить собаке покончить с ним, а в награду устроить ей обед из мяса енота. Но планы Куонеба расстроились, так как енот в последнюю ночь перегрыз свои путы, и утром вместо пленника Куонеб нашёл только ошейник и цепь.
Рольф был очень взволнован всем, что видел в этот день. Охотничьи инстинкты ещё сильнее заговорили в нём. Никакой жестокости он не видел в том, что делал Куонеб; пострадала только собака, но она казалась совершенно счастливой и довольной. Всё это очень понравилось Рольфу, мальчик сразу почувствовал необыкновенную радость и заранее уже мечтал о настоящей охоте на енота, когда собака будет окончательно выдрессирована. Только что пережитый случай был так не похож на ту жалкую жизнь, которую он три часа назад оставил позади себя, что он стоял как зачарованный. Рольф ясно чувствовал запах енота, и глаза его горели и искрились. Он был так погружён в свои мысли, что не заметил приближения постороннего, привлечённого необычным шумом охоты. Зато собака сразу заметила его и громко залаяла. Охотники обернулись и увидели человека, стоявшего на горе.
По красному лицу и седым усам Рольф сразу узнал своего дядю.
— Вот ты где, негодный мальчишка! Так-то ты теряешь время… погоди, я тебя проучу!
Собака сидела на привязи, индеец казался безобидным, Рольф, видимо, струсил, и дядя окончательно расхрабрился. Он ездил перед этим на лошади в лес, и в руках у него была длинная плеть. Не прошло и минуты, как плеть, словно раскалённое железо, обвилась вокруг ног Рольфа. Мальчик громко вскрикнул и пустился бежать; дядя преследовал его по пятам, осыпая ударами. Индеец, предполагавший, что это отец Рольфа, удивился столь странному способу выражать свою любовь, но молчал, так как индейцы считают, что родители имеют право делать со своими детьми всё что угодно.
Рольфу удалось несколько раз увернуться от жестоких ударов, но тем не менее он был в конце концов загнан в угол между скалами. Ремень хватил его здесь прямо по лицу, оставив на нём красную полосу, как от ожога.
— Попался! — крикнул рассвирепевший пьяница.
Рольф обезумел от отчаяния. Он схватил два тяжёлых камня и бросил один из них в голову дяди. Микки вовремя уклонился от удара, но второй камень, пущенный ниже, попал ему в бедро. Микки заревел от боли. Рольф поднял ещё несколько камней и крикнул:
— Сделай ещё один шаг — и я убью тебя.
Красное лицо подёрнулось землистым оттенком, и Микки завопил в бессильном бешенстве, что Рольфа научил всему индеец. И седой пьянчуга, продолжая ругаться и вопить, захромал к своему нагружённому дровами возу.
V. Прощай, дядя Микки!
Рольф только теперь понял, что дядя его — трус. Но в то же время он знал, что поступил нехорошо, покинув ферму и оставив тётку без помощи, и решил вернуться домой, что бы его там ни ожидало.
Он совсем почти не оправдывался перед сварливой тёткой, встретившей его бранью. Он был бы даже разочарован, если бы не услыхал этой брани. Он привык, чтобы его бранили. Молча и без устали принялся он работать.
Микки вернулся домой поздно вечером. Он возил дрова в Хортон и вот почему так неожиданно очутился около вигвама Куонеба. Побывав по пути в кабаке, он вернулся домой в таком беспомощном состоянии, что не мог произнести ни слова и только бормотал себе что-то под нос.
На следующий день в воздухе стало чувствоваться приближение грозы. Рольфу послышалось, будто дядя с проклятием сказал про себя: «неблагодарный негодяй… не стоит его держать». После этого дядя ничего больше не говорил и не трогал его; два дня не трогала его и тётка. На третью ночь Микки исчез куда-то, а на следующее утро вернулся с каким-то человеком. Они принесли с собой корзину с курами и запретили Рольфу подходить к конюшне. Всё утро он ни разу не подошёл к ней, но ему удалось заглянуть туда с верхушки сеновала, и он увидел там красивую лошадь. На следующий день конюшня оказалась открытой и пустой как всегда.
В эту ночь дядя и его приятель устроили попойку, собрав каких-то незнакомых Рольфу людей. Рольф ещё не спал и, прислушиваясь к разговору пьяной компании, говорившей какими-то намёками, стал кое о чём догадываться… «Ночная работа всегда прибыльнее дневной», — сказал дядя. Затем кто-то произнёс его имя, и он услыхал слова: «Пора идти наверх, расправиться с ним». Рольф понял, что пьяная компания, подговоренная старым негодяем, собирается его избить. Он услышал тяжёлые шаги на лестнице и затем слова: «Возьмите вот этот кнут!» Он знал, что ему грозит смертельная опасность, потому что пьяницы обезумели от водки.
Поспешно вскочил он с постели, запер дверь на замок и, свернув ковёр трубкой, положил его на кровать. Затем он взял своё платье, открыл окно и вылез. Голова его находилась ниже подоконника, а ноги упирались в стену. В таком положении он ждал, что будет дальше. До него ясно доносилось хриплое дыхание пьяниц, подымавшихся по лестнице… Кто-то дёрнул дверь за ручку… послышался смешанный говор, и дверь распахнулась. В комнату вошли два или три человека. Рольф не мог видеть их лиц, но чувствовал, что один из них его дядя. На свёрнутый ковёр посыпались такие удары кнутом и палками, которые могли переломать Рольфу все кости, будь он на месте ковра. Негодяи громко хохотали, словно дело шло о забаве. Рольфу стало не по себе.
Скользнув тихо на землю, он пустился бежать изо всех сил, чувствуя, что навсегда распростился с этим домом.
Но куда идти? Он невольно пошёл в сторону Риддинга, единственного знакомого ему места на земле. Но не прошёл он и мили, как остановился. Он услышал лай собаки в ближайшем лесу, который тянулся вдоль западной окраины Эземука.
Он свернул в ту сторону, откуда доносился лай. Увидев собаку, он крикнул три раза, и Куонеб ответил ему.
— Я навсегда развязался с ними, — сказал Рольф. — Он хотел убить меня сегодня. Найдётся для меня место в твоём вигваме денька на два?
— Да. Войди, — отвечал индеец.
В эту ночь Рольф впервые спал на открытом воздухе под защитой вигвама. Он спал долго и не знал, что творится на свете, пока Куонеб не сказал ему, что пора завтракать.
VI. Скукум признаёт Рольфа
Рольф думал, что Микки скоро найдёт его убежище и через несколько дней явится с полицейским, чтобы вернуть к себе беглеца. Но прошла неделя, и Куонеб, проходя через Мианос, узнал там, во-первых, что Рольфа видели, когда он шёл по направлению к Демплингскому пруду, и потому все думают, что он отправился в Риддинг, во-вторых, что Микки Киттеринг арестован по обвинению в краже лошади и будет, вероятно, приговорён к нескольким годам заключения в тюрьме, и, в-третьих, что жена Микки вернулась к своим родным и дом перешёл в чужие руки.