Роман О Придурках
Шрифт:
Споры о статусе были недолгими. Ежели назвать остров королевством, то Васька — король, все послушницы, кото-рые уже — королевы, которые еще маленькие и им не дос-талось — принцессы, а новорожденная мелочь — наследники королевского престола. Вполне благозвучно и большинст-вом приемлемо.
Если назваться тридевятым царством и каким-то там государством, то тогда Васька всему этому — наипервей-ший царь! А все остальные как-то так дружно и сразу ца-ревны. Как?! Лягушки? Нет уж, обойдемся без вашего цар-ства!
Решили посмотреть правде в глаза. Долго искали, в чьих глазах ее — правды — больше. Нашли. Увидели. Один Васька. Много
Пришлось под новое название перестраивать концеп-цию развития планового социалистического султанатского государства.
Султаны за счет чего живут? За счет богатства природ-ных ископаемых. Нефть надо искать и золото.
С золотом проще. Свалило бурей дерево — под ним сун-дук. Бери, сколько хочешь. Только ценности на острове цены не имеют. Зачем они, когда все население голыми зад… ну, этими, пятками сверкает. А государство строить надо. Ну и приснилось Ваське, простите, Султану, что нефтяная труба на северной оконечности острова лопуха-ми укрыта. Сходил, проверил, точно, труба. Точно, с неф-тью.
Ну и зажили по-новому.
В полном достатке.
Поразмыслив старательно, Султан сделал султанский выбор. Купил себе еще сто жен, чтобы народонаселение росло быстрее. Через год вспомнил, что он все на острове делал: и купался, и в гонках участвовал, и жен своих всех любит, и детей воспитывает, а вот о том, чтобы поесть, как-то не подумал. И жен своих что-то не помнит, чтобы хоть раз кормил.
Пришлось всем новые работы придумывать, такие, где выход полезного был бы уже съедобными продуктами, а не одними голодными детьми.
На внеплановом необитаемо-социалистическом суббот-нике весь остров перевернули с ног на голову. Голодные до ответственной работы послушницы вымыли, правда без мыла, деревья, висящие на них финики и фантики, парал-лельно завязали узлами все хвосты у обезьян, чтобы на них было легче висеть — руки не соскальзывали, а попугаям на-чистили до зеркального блеска клювы. Немного повздо-рив, разбили парк для прогулок, посадили нужные им, вы-корчевали ненужные никому деревья, проторили дорожки, посыпали их красивым золотым песком пляжа. Ну, прямо не остров стал, а парк культуры и отдыха. Даже спрятаться от глаз людских негде — везде или простор для подсматри-вания, или попугай начищенным клювом светофорно свер-кает.
А потом Васька проснулся, и увидел: остров, который он полюбил за его необитаемость и прирожденную ди-кость, стал похожим на парк в центре пересыщенного мил-лионного города: дорожки, аллеи, клумбы и скамеечки для отдыха. Выдрессированные попугаи на поворотах объяс-няют прохожим: куда какая дорожка ведет, и рассказывают на чистом попугаистом о местных достопримечательно-стях. Обезьяны лазают по деревьям и дарят островитянам бананы и финики, которые сами же заворачивают в дере-вянные фантики. Везде скверики, беседки и фонтанчики. А на трассе Формулы 1 голландские розы рядами посажены!
Весь гарем, страшно разросшийся и невероятно изголо-давшийся по мужской ласке и вниманию, не отстает от своего Султана ни на шаг. Даже, простите за натурализм, до ветру ему одному не сходить, тут же обступят со всех сторон, точнее, обсядут и весь кайф сломают.
Понял Васька, что тот сон, который ему первым при-снился, он же сам испортил снами последующими. Урок ему: было хорошо, зачем лучше захотел? Никогда жад-ность до добра не доведет.
А когда их у тебя, жадностей, целых двадцать да плюс еще сто, да мелочи под
ПЕРЕУСТУПКА АВТОРСКИХ ПРАВ
В год своего шестнадцатилетия Васька впервые попал.
Притом, попал трижды подряд.
Сначала в венерический диспансер.
Добрая толстая врачиха согласилась признать в нем своего любимого сыночка и вылечить без громкой огласки. Она не станет сообщать на работу родителям, не напишет пространственного письма в школу, не сообщит для поста-новки на учет в полицию. И даже денег за лечение с него не возьмет, если Базиль согласится лечиться по новейшей методике. Что эта методика действенна и безопасна для здоровья больного, Базиль убедился уже после трех дней усиленных укалываний. Ради чистоты эксперимента и во имя науки врачиха охотно пожертвовала собой. Это уже много лет спустя, став опытным и постоянным клиентом соответствующих клиник, Базиль понял, что им был уста-новлен мировой рекорд для книги Гинесса: никогда еще в истории человечества обычную лобковую вошь не лечили уколами витаминов утром, днем и вечером в течении девя-носто шести дней. И после каждого укола закрепляли те-рапевтический эффект на доброй тетеньке врачихе и на двух ее не менее добрых ассистентках. Эксперимент за-кончился ко всеобщему удовлетворению полным упадком физических сил всех четверых сразу.
Потом Базиль попал, купив акции сильно разреклами-рованной компании, пальцем в небо. Оказывается, и у французов есть любители пускать мыльные пузыри и лов-ко надувать своих соотечественников, как будто мало им чужих, в разных там колониях или провинциях.
И, наконец, как ни старался он не засвечиваться в сво-их больших и малых делах, все-таки попал в полицию.
Здесь его сфотографировали и выдали настоящий пас-порт стопроцентного гражданина свободной республики. Лощеный господин с тонкими чертами лица, назвавшийся Жераром, взялся угостить его стаканчиком доброго Бур-гонского. В приятной беседе рассказал Базилю его собст-венную жизнь, год за годом, с такими подробностями, о которых новоиспеченный гражданин и думать позабыл.
— А помнишь? — Жерар долго смеялся, вспоминая, как пятилетний малыш прятался под кровати девочек в то вре-мя, когда они обслуживали клиентов, и ломал им послед-ний кайф, громко и смешно пукал в самые неподходящие моменты. — Девочки, естественно по вашей предваритель-ной договоренности, желали клиенту: "Будьте здоровы", после чего господин, дабы скрыть свою неловкость, платил щедро, одевался спешно и незамедлительно линял.
— Я был тогда маленьким, — оправдывался Базиль.
— А разве я тебя осуждаю? — успокаивал Жерар. — Я, парень, стопроцентно на твоей стороне! Так им и надо, сластолюбцам.
Похвалил Жерар и за находку с кактусом, который Ба-зиль подкладывал в постель.
— Самым трудным был год твоего тринадцатилетия, — хитро подмигнул Жерар. — Ты уже почувствовал себя мужчиной, а мадам решила сохранить тебя девственником до восемнадцати лет.
— Было дело.
— Она даже пообещала выгнать ту из девушек, которая лишит тебя девственности.
— Я оказался хитрей. Мадам до сих пор считает, что девственности меня лишила она.
— Но уже после того, как ты переспал со всеми и не по одному разу! Ха-ха!