Роман по-испански
Шрифт:
Глава 6
Пощёчина фан-клубу
Наташа в пятнадцатый раз пересматривала собственноручно снятое на телефон видео с концерта, когда в дверь позвонили. Родителей не было дома. «Воры!» – сразу же подумала Коробкова, которая никого не ждала. В голове мгновенно всплыли сюжеты из передачи «Особо опасен» и многочисленные материнские предостережения. «Надо показать им, что я дома, и пригрозить милицией, как учили», – быстро соображала испуганная Наташа, направляясь в двери.
Прильнув в глазку, она увидела Алёну, но на всякий случай всё равно спросила: «Кто?»
– Ола, Нати! Ке таль? [9] – бодро выдала Заева.
Испанского языка она, разумеется, не знала, но, как и многие члены фан-клуба, нахваталась отдельных слов, которые любила ввернуть где надо и где не надо. Последнее время среди «сапатисток» пошла мода даже статусы «Вконтакте» писать на языке Сервантеса – чтобы никто не понял.
– Муй бьен [10] . Заходи.
9
Привет, Наташа! Как дела? (исп.)
10
Очень хорошо (исп.).
Алёна не заставила просить себя дважды. Оказалось, что её прислала мама по-соседски попросить немного соли.
– Варит суп, глядит – а соль-то кончилась! Не переться же в магазин...
– А телефон зачем с собой притащила? – усмехнулась Наташа, заметив зажатый в наманикюренных пальчиках мобильник.
– Ну вдруг кто позвонит! – туманно-кокетливо отозвалась соседка, проходя на кухню вслед за Коробковой. – ...Коломбья тьерра керида имно де фе и армония! Кантемос кантемос тодос грито де пас и аллегрия!.. Вот песенка привязалась! До сих пор под впечатлением от концерта! Никак не могу успокоиться!
– Я тоже! – сказала Наташа, отсыпая в стакан половину оставшейся соли. – Уже часа два, как сижу и пересматриваю видео, где Лало поёт «Куандо бой пор ла калье» и делает вид, что хочет прыгнуть в зал. Кажется, выучила наизусть каждое его движение – и всё равно не надоедает!
– У тебя такое видео есть? Ну-ка, покажи! – потребовала Заева.
Наташа повела её в свою комнату, к включённому компьютеру.
– О-о-о-о! Какой же он всё-таки пупсик! – простонала Алёна. Она тут же прилипла к экрану и начала подпевать: – Эсто-о-ой энамора-а-адо де ту би-и-ида! Эстой энаморадо де туамор! И када бес ке пьенсо ту дульсу-у-у-ура! Комьенса флоресэр ми корасо-о-о-он!
– Классный, правда? Ну правда же, классный? – счастливая от того, что лицезреет кумира, Наташа вертелась возле подруги.
– Лало просто нереальный! Хотя Чучо, кстати, тоже интересненький... А есть другие записи?
– Конечно... На, смотри.
– О, супер! Это тот момент, когда он подражает Майклу Джексону! Наташка, я, похоже, тут надолго у тебя зависну!
– На здоровье, зависай. А помнишь, как мы тут в куклы когда-то играли?
– С трудом вспоминаю... Странно, не думала, что мы снова будем дружить. О! «Ла инвитасьон»! Моя любимая!
– Мы снова подружились благодаря «Сапатосам»...
– Ага... А что ещё тут у тебя есть?.. О, круто, я не видела! Можешь пока посмотреть фотки на моём телефоне. Сейчас найду... Вот. Листай отсюда. Не туда! Вперёд листай. О! «Трагао де ти»! Обожаю!
Девчонки просидели полчаса – до тех пор, пока за Алёной не явилась её мама, уже закончившая варить суп и решившая, что с дочкой что-то случилось. Проводив соседку и вернувшись к родному компьютеру с родными песнями и видеозаписями, Наташа увидела на столе заевский телефон.
«Вот растеряха!» – буркнула она про себя.
Взяла телефон, повертела в руках, нажала какую-то кнопку. Погасший было экран вновь засветился и предъявил фотографию Лало Редондо с концерта. Коробкова вздохнула, с нежностью поглядев на своего ненаглядного, и снова начала листать альбом. Эдуардо, Эдуардо, Эдуардо... Чучо. Панчо. Все четыре. Снова все четыре. Теперь Начо. Начо в профиль. Начо в фас. Вот Чучо и гитара. Заиграл (какой красавец!). Снова четверо. Редондо и Татьяна. То же самое. Целует его в щёчку. Лало с Машей. Дальше – Заева... А это что такое?
На экране мобильного отобразились барабанщик Начо в обнимку с улыбающейся Алё– ной. Всё бы ничего, только одежда на ней была не та, в которой Заева пришла на концерт, а та, в которой она тусовалась на квартире у Марины. Да и интерьер подозрительно не походил на тот клуб, где выступали ребята. Скорее, это был...
Коробкова пролистала несколько фотографий: Заева с Панчо, Заева с Начо, Заева с Лало...
...Да, скорее это был интерьер богатого особняка!
Чем дальше смотрела Наташа эти странные, незнакомые снимки, тем ниже отвисала у неё челюсть. Помимо Алёны, на загадочной вечеринке с «Сапатосами» обнаружились Лариса, Серафима и несколько других девушек из фан-клуба. Судя по обилию снимков и непринуждённым позам участников, мероприятие не походило на торопливую встречу на крыльце, где у самой везучей всего полминуты, чтобы щёлкнуться с кумиром и получить автограф. Девчонки по-настоящему общались с артистами! Но когда и где? На первый вопрос помогало ответить то, что таинственные фотографии располагались в памяти телефона между снимками с тусовки у Марины и кадрами с концерта. Второй вопрос был снят после того, как на одной из разоблачающих фоток Коробкова обнаружила довольную физиономию Эвелины.
Это было предательство! Настоящая пощё– чина фан-клубу! Наташа не знала, злиться ей или плакать, бледнеть или краснеть. Сжав злосчастный мобильник, она выбежала из квартиры...
– Интересно, и кто тебе разрешил в нём копаться? – недовольно спросила Алёна вместо того, чтобы оправдываться. – Это личная вещь, между прочим!
Изо рта её пахло варёной капустой и мясом. Внутрь квартиры Заева Коробкову не пустила: разговаривала, стоя на пороге и дожёвывая на ходу остатки супа.
– А тебе кто разрешил нас всех обманывать?!
Заева усмехнулась.
– В чём это, интересно, обман? Я что, обещала кому-то не ходить в гости к Эвелине? Или отказываться от шанса пообщаться с «Сапатосами»?
– Ты предала весь фан-клуб! Мы объединились, чтобы любить их вместе...
– Любить вместе? Коллективная любовь? Хе-хе, забавно. Знаешь поговорку, Наташка: «В любви и на войне все средства хороши»?
– Но ведь Лало не твой парень, он не принадлежит никому из нас, вернее, принадлежит всем сразу! А ты... ты украла его!