Роман с героиней
Шрифт:
Фыркая и пожимая плечами, официант унес тарелку -- было видно, как он возвращает ее поварам и картинно разводит руками.
Укрощение официанта продолжалось.
"Горчит... Слишком сладкое...
– - Медведев с Оксаной пробовали вина и морщились.
– - Принесите другое... Нет, "метаксу" не надо, спасибо... Вот это, кажется, неплохое. Правда? Налейте даме бокал. А мне полбокала белого, вот этого". За дальним столиком стало тихо, на них оборачивались. Оксана сидела с невозмутимостью королевы, ждущей пожилого дворецкого, надевающего в своей комнате камзол.
"Благодарю", --
Официант ушел за стеклянную перегородку и стал делиться переживаниями с барменом, зевающим на экран телевизора.
– - Ну-ка, покажи, сколько тебе налили? Сто граммов есть?
– - Девяносто восемь.
– - Медведев поднял светящийся бокал.
– - Двух граммов не хватает до пусковой дозы.
– - Долить?
– - Оксана мягко чокнулась и с улыбкой задержала руку.
– - Не надо...
– - Медведев вдохнул аромат вина.
– - За здоровье героини моего рассказа! За тебя!
– - Рассказа?
– - Да.
– - Медведев пригубил вино и поставил бокал на скатерть.
– Возможно, я буду писать о тебе рассказ. Ты не возражаешь?
Оксана сделала глоток и с веселым изумлением покосилась на Медведева:
– - Не возражаю. А что ты будешь обо мне писать?
– - А все и буду, что расскажешь. Про тебя, про Матвеича, про маму...
– Медведев принялся раскладывать салат -- огурцы исходили слезой, помидоры сверкали свежими срезами...
– - Мне особенно Матвеич ваш понравился. Славный типаж!
– - Слушай, я тебе сейчас расскажу, как он в Гомеле женщину завел, когда могилки ездил красить!
– - Оксана отвела его руку.
– - Мне хватит, ешь сам... Вот, слушай. Поехали они однажды с мамой в Прагу за покупками. Матвеич походил с ней по универсаму и говорит -- я устал, буду тебя в машине ждать. Мама выходит из магазина, ищет Матвеича -- а он по автомату разговаривает, соловьем заливается. Мама послушала и все поняла... Приехали, мама поднялась ко мне на кухню -- лица на ней нет. Сгорбилась вся, состарилась. Сидит, плачет. Брат пошел к Матвеичу: "Матвеич, вы что, нас за дураков держите?" Так Матвеич на нас бочку покатил: "А вы думали, я не живой человек, вы думали, Матвеич уже умер? Да? Так вы ко мне относитесь. Хороши родственнички! Я их семье последнее здоровье отдал, палец пилой отрезал, а они желают, чтобы я скорее умер..." Вот так все вывернул. А что маме остается делать? Простила. Он на десять лет ее моложе, двадцать лет прожили...
Они похрустели салатом, дружно похвалили сочную брынзу. Оксана отложила вилку:
– - Ты ешь, ешь... Я пока буду рассказывать. Не возражаешь?
– - Давай!
– - Медведев быстро вылавливал черные шарики маслин и кусал от пучка зелени, свернутого им в трубочку.
– - Вот слушай! Жили мы еще в Белоруссии, муж решил заняться бизнесом -поехал в Польшу, повез пятнадцать литров спирта. Приехал и без денег и без спирта. Еще и женщину завел, нашу. Там, видно, и познакомились. Однажды звонит: "Виктора Григорьевича, пожалуйста".
– - "Виктора Григорьевича, -говорю, -- нет дома".
– - "Ах, извините", -- вешает трубку. Приходит муж, я ему говорю: "Тебе какая-то мадам звонила". Он глаза в кучку -- я все поняла. Хоть бы научил ее -- если жена подойдет, спросить Машу, или Глашу, или аптеку.
– - А что, ему женщина позвонить не может?
– - заступился Медведев, накалывая на вилку ломтик помидора.
– - Дела какие-нибудь. Мне часто звонят...
– - Тебе, может, и звонят по делам, а какие у него дела могут быть, кроме этих?
– - Не пойман -- не вор, -- пожал плечами Медведев и приподнял бокал.
– Твое здоровье!
– - И тебе не хворать...
– - Оксана пригубила.
– - Мне его и ловить не надо -- я и так все чувствую.
– - А выходила замуж -- любила?
– - Медведев сделал вид, что не замечает назойливого взгляда официанта, вышедшего к дверям и пытающегося, словно он был глухонемой, с помощью жестов вызнать, не пора ли подавать креветки.
– - Да, по любви. Он же такой здоровый, красивый был. А потом стал опускаться. Все от безделья... Приходит как-то меня с аэробики встречать, а мне говорят: "Там за тобой папа пришел..."
Оксана отодвинула тарелку. Они помолчали. Официант, привстав на цыпочки и приложив козырьком руку, выглядывал, что происходит на столе. Медведев кивнул. Приплыли креветки в сладчайшем соусе фальшивой улыбки -- мир, дружба между народами, чего изволите? Вкусно запахло морем, укропом, распаренным рисом, свежим лимоном...
– - А что у тебя за бизнес был?
– - Оксана дождалась, пока официант расставит тарелочки для ополаскивания рук и уйдет, поводя плечами.
– Расскажи...
Медведев улыбнулся и, поедая креветки, стал неторопливо вспоминать, как десяток лет назад московские друзья-писатели втянули его в книжные дела, он открыл в Ленинграде филиал издательства, бизнес пошел -- в стране был книжный голод, к его складу стояла очередь грузовиков, -- появились деньги, он поездил по заграницам, купил большую квартиру, поменял несколько машин, и в свое сорокалетие, которое справлял в подвале оптового книжного склада, отделанного на манер супермаркета, вдруг задумался -- кто он: писатель или издатель?
– - Поверишь?
– - Медведев не спеша подбирал с тарелки рис, мелко резал мясистые хвосты креветок.
– - Каждый вечер сидим с женой -- весь диван в деньгах -- и раскладываем: это туда, это сюда, это в банк, на эти валюту купить... Сыну тогда лет тринадцать было, он меня спрашивает: "Папа, а мне что, потом ваше дело продолжать, книжками торговать?" И что-то так тошно сделалось... Неужели, думаю, так и буду сидеть на этом золотом дне?..
Медведев налил себе воды, отхлебнул, задумался, припоминая.
– - Десять дней сорокалетие отмечали -- друзья, родственники, гости, приемы на работе, дома.... Все меня нахваливают -- молодец, такое дело организовал, такие обороты, столько людей в подчинении... А мне тошно. Ну, всех напоили, накормили, по домам развезли...
– - Медведев отложил нож с вилкой, глотнул вина.
– - Пошел выхаживаться на Смоленское кладбище. Я там раньше по утрам бегал, пока в эту работу не втянулся. И вот иду -- накануне снежок выпал, чисто, часовенка Ксении Блаженной Петербургской бирюзовым кубиком светится. Зашел, постоял. Пахнет так приятно, а на душе маета. Женщина, которая свечи продавала, на меня глянула и говорит: "Сынок, ты обойди часовню три раза и поговори с Ксеньюшкой. Как с мамой поговори. Бог даст, она тебя вразумит..."