Роман с призраком
Шрифт:
Неужели имеют в виду именно это, когда говорят о любви с первого взгляда? Конечно же, как раз это я чувствовала, наблюдая, как оба неотрывно смотрят друг на друга. Внезапное смятение души Виктора охватило и меня.
А Дженнифер… Что поразило ее так вдруг? На ее испуганном лице тоже отразился неожиданный прилив чувств, которых еще мгновение назад и в помине не было. Я ощутила то же смятение и отчаяние, ибо эти чувства были ей незнакомы и вызвали тревогу.
Наконец Виктор заговорил.
— Моя сестра забыла о манерах, — тихо произнес он. — Похоже, мне самому
Гарриет обернулась.
— Скоро он станет доктором Таунсендом! О Виктор, прости меня! Мне так хотелось увидеть тебя, и я забыла, что привела Дженни. Виктор, это Дженнифер Адамс. Она живет на Марина-авеню, недалеко от пустоши.
Виктор подошел к ней и взял ее руку в перчатке. Я почувствовала как взрыв чувств охватил их обоих. Как они были красивы, он такой привлекательный, она прелестна и миниатюрна, любовь не могла не вспыхнуть между ними. И все же, зная, какое будущее их ждет, я загрустила. Мне казалось несправедливым то, что им уготовила судьба, ведь они к такому не стремились. Я видела их жертвами и, что бы ни случилось в этих стенах в скором будущем, могла лишь молиться, чтобы короткое время, которое оба проведут вместе, было счастливым.
Джон встал и предложил Дженнифер свой стул. Он вел себя, как подобает настоящему джентльмену. По их поведению я догадалась, что они уже знают друг друга. Гарриет взяла плащ Дженнифер и вместе со своим унесла из комнаты. Виктор продолжал стоять и смотреть на нее, его лицо помрачнело и стало тревожным. Дженнифер нервным движением рук пригладила свою юбку, простой предмет одежды со скромным турнюром, на который ушло меньше материала, чем на юбку Гарриет, и грациозно уселась перед камином. Я всем сердцем полюбила ее, ибо знала, что она чувствует.
— Все же, — сказала Гарриет, вернувшись в комнату, — это замечательная штука. Правда, Дженнифер? Поднимает страшный шум, выбрасывает тучи дыма. Зато едет сама.
Теперь Виктор, явно борясь со своими чувствами, покачал головой и хмуро взглянул на сестру. Он вернулся к действительности и сказал:
— О чем это ты говоришь?
— О самодвижущемся экипаже О'Ханраханов! Мы с Дженни сегодня ходили посмотреть на него. Виктор, он сам едет!
— Это двигатель внутреннего сгорания, — спокойно пояснил Виктор, его глаза снова остановились на молодой женщине, сидевшей рядом со мной. У меня возникло впечатление, будто он хотел убедить себя в том, что та действительно находится здесь и что ему не померещилось. — Рано или поздно это должно было случиться. Наступил век изобретений, Гарриет. Появляются всякие новшества.
— У О'Ханраханов теперь даже телефон есть! И они говорят, что скоро все начнут пользоваться электричеством. Почему у нас нет электричества?
Джон пожал плечами и прислонился к камину.
— Бьюсь об заклад, этот самодвижущийся экипаж долго не продержится. Слишком дорог, чересчур шумен, с ним много возни, и он загрязняет воздух. Это просто новая игрушка, модная штучка, но она не заменит лошадей. Просто у О'Ханраханов слишком много денег, и они не знают, что с ними делать. И к тому же
— Но Джон…
— Гарриет, — сказал Виктор, будто вспомнив о чем-то, — чуть все не забыл. У меня есть подарок для тебя.
Он показал маленькую коробочку, которую прятал за спиной.
— Виктор! Спасибо тебе! — Гарриет осторожно развернула внешнюю обертку и сняла крышку с коробочки. Ее глаза округлились от изумления. — Что это?
— Это часы, которые ты будешь носить на руке.
Джон подался вперед, чтобы взглянуть на них.
— Что за черт… да ведь они не больше карманных часов!
— Однако их носят на руке. Они сделаны для леди, видишь, у нее же на платье нет кармана. Ну-ка, Гарриет, дай мне свою руку.
Я смотрела, как Виктор осторожно прижал крохотные часики к ее руке ниже рукава и застегнул ремешок.
— Вот так. Теперь ты ничем не отличаешься от модных дам Лондона.
Гарриет сияла как ребенок. Она поднесла часы к уху, мгновение слушала, затем с восторженным криком обняла Виктора.
— Со мной уж точно так никто не станет носиться, — дразнился Джон, хотя мне показалась, будто в его голосе прозвучал оттенок недовольства.
Я видела, что Дженнифер сейчас смотрит в огонь, сложив изящные руки на коленях. В волнах густых рыжеватых волос отражались золотистые и медные блики от огня в камине. Во взгляде сквозила томность. Она смотрела с тоской и изумлением. Ее профиль завораживал меня, изящный изгиб носа, маленькие, словно бутон розы, губки, миниатюрный острый подбородок. Дженнифер была еще красивее, чем на фотографии, и я с гордостью вспомнила, что она приходится мне прабабушкой.
Эта мысль также испугала меня, ибо она в это мгновение казалась такой настоящей, такой близкой, маленькая грудь едва заметно поднималась и опускалась, будто она дышала во сне, и мне пришло в голову, что я смогу коснуться ее, если протяну руку.
А что случится, если я так поступлю? Эти люди из прошлого не подозревали о моем присутствии, и тем не менее они казались мне живыми. Такими настоящими…
— Я должна обязательно показать их маме! — воскликнула Гарриет, устремляясь к двери. — Она ведь никогда не слышала о наручных часах!
В комнату ворвался ветер, дверь открылась и закрылась, сейчас тишину нарушало лишь потрескивание дров в камине.
Я посмотрела на Виктора. В его глазах отражалась буря, в душе бушевал шторм, лицо исказилось, взгляд стал злым. И я услышала, как он спросил себя: «Почему так случилось?»
Этот вопрос глубоко тронул меня, захотелось обратиться к нему, обнять его так, как дозволялось Гарриет. Однако мне приходилось довольствоваться ролью наблюдателя. Я чувствовала муки потревоженной души Виктора.
Я не могла отстраниться от страстей этих людей. Меня окружало множество человеческих переживаний: Дженнифер нервно думала о том, как странно Виктор подействовал на нее, Джон никак не мог примириться с тем, что его брат находится в центре внимания, а Виктор влюбился в девушку, которую увидел лишь несколько минут назад, и спрашивал у бога, почему так произошло.