Роман-трилогия «Остров Русь»
Шрифт:
«Вот влипли!» — подумал я. Кащей Бессмертный — это, конечно, персонаж сказочный и бояться его вроде бы незачем. Иван-дурак Кащея всегда побеждает.
Но мы-то не Иваны. И не дураки, кажется.
А Кащей тем временем вновь принял свой прежний, не такой грозный вид, и сказал:
— Короче, мальчики, допрыгались. Теперь — делать нечего, придется вам выполнять все, что прикажу.
— Типа? — спросил Стас.
— Типа... идти за мной, — ответил Кащей и пошел к двери.
Но мы не сдвинулись с места.
— Ну?
— А если не пойдем? — спросил я.
— Тогда превращу в кого-нибудь. В черепах, например.
Стас толкнул меня в бок:
— Костя, хочешь быть черепахой?
— Конечно! — вскрикнул я, как мог обрадованно, — они, во-первых, живут сто лет, а во-вторых, под водой, там интересно.
Кащей оторопело нас разглядывал, пытаясь понять, шутим мы или нет.
— А в тараканов можете? — продолжал блефовать Стас. — Хочется тараканом побыть или еще каким-нибудь насекомым. В любую щелку пролезешь, столько нового увидишь...
«Только не бросай меня в терновый куст», — подумал я. Неужели Кащей такой тупой?
— Хе-хе, — засмеялся, словно закашлялся, Кащей. — «Побыть», говоришь. Да не побыть, а насовсем.
— Насовсем не выйдет, — уверенно заявил Стас. — Придет Иван-дурак, найдет яйцо, в нем иглу, иглу сломает — тут тебе и смерть. А с ней и чары спадут.
— Не придет! Не найдет! — заорал Кащей в ярости, но тут же остыл и сказал заискивающе: — Ну ладно, ребятки, пойдем, а?
— Ты нас сначала напои, накорми, да спать уложи, как положено, — потребовал Стас, — а завтра уже поговорим.
— Времени нету, — ответил Кащей, почти оправдываясь. Потом нахмурился, что-то в уме прикинул, и сообщил: — Накормить-напоить — это пожалуйста. Но до завтра ждать не будем.
— Ладно, корми, — согласился Стас, — там посмотрим.
Кащей злобно зыркнул на него глазами, но спорить не стал, а взмахнул руками, что-то прошептал, и стол посреди библиотеки заискрился от множества появившихся из ниоткуда блюд.
Мы уселись. Признаться, самостоятельная жизнь заставила меня проголодаться, но абсурдность происходящего несколько сбила аппетит. Стас же с ходу принялся уплетать куски печеного поросенка, запивая их квасом. Потом нагло заявил:
— А медовухи нет?
— Молод еще, медовухой-то баловаться, — обрезал Кащей и мечтательно сказал: — Вот они сидят, двое вредных пацанов. Вот они сидят в моем грозном замке! Как же мне расправиться с ними, чтобы погубить весь мир? Как расправиться с мальчишками, которых я так ловко заманил к себе? Об этом стоит подумать.
Стас хихикнул, чуть не подавившись свининой, мне тоже стало веселее. Кащей выглядел таким идиотом, что угрозы его только забавляли.
— Я мог бы превратить их в поросят, зажарить и съесть. О, я мог бы это сделать! Или не превращать, и не жарить, а съесть сырыми...
Он говорил, посверкивая на нас подслеповатыми глазками, у меня внезапно появился аппетит. Я взял себе полную тарелку салата, опрокинул его в блюдо с жареной щукой, подвинул к себе и принялся обедать.
— Да, я мог бы их съесть, — бредил Кащей, — или вырвать сердца у них из груди и вложить туда сердца из камня. Я мог бы сделать их своими маленькими слугами, если бы вложил им сердца из камня.
— О, преврати меня, — давясь, сказал Стас, — в поросенка! Мне кажется, что ничего на свете не может быть хуже каменого сердца!
— Угу, — согласился я. Рыба была замечательная. Я раньше никогда щуку не ел, да и видел ее только на картинках. Оказывается — вкусно.
Кащей Бессмертный достал из кармана маленькие круглые очки (как у Джона Леннона, я у папы портрет видел) и надел.
— А может, посадить их в башню, чтоб они умерли с голоду? — спросил он себя. — Не нужны мне свиньи, не нужны мне слуги! Да, посажу-ка я наглых пацанов в Голодную Башню, пусть подохнут с голоду.
Он начал прохаживаться взад и вперед, погруженный в свои думы. Новая идея нравилась ему все больше и больше.
— Да, я заточу их в Голодную Башню! — бормотал он. — Потом приду — а они уже померли! Кости попинаю... плюну на них... Люблю я это дело — на тех отвязываться, кто постоять за себя уже не может.
Стас принялся украдкой запихивать в карманы пирожки, за пазуху — фрукты, а в рот — все новые и новые порции поросенка.
— Ешьте, ешьте, перед голодной смертью, — милостиво позволил Кащей. Я по примеру Стаса тоже принялся наедаться впрок.
— А чем нам заниматься-то в башне? — Стас наглел все основательнее. — Дай хоть книжку почитать!
Кащею слова Стаса явно чем-то понравились. Он кивнул и сказал:
— Дам... Ох, нравитесь вы мне, ребята! Даже жаль убивать...
— Так не убивай, — решил я подстраховаться.
— Да нет, надо...
— А чем это, интересно, нравимся? — недоверчиво спросил Стас, переставая жевать и уставившись на Кащея.
Тот под его взглядом поежился и сказал:
— А тем, что вредные. Почти как я.
— Ты нас еще плохо знаешь, — пригрозил Стас и продолжил трапезу. Кащея его слова задели за живое:
— То есть как, вреднее меня? Вот наглец! Я же злодей, похититель невинных девушек, людоед, садист, истерик и даже занимаюсь литературной критикой!
— Ну, до девушек мы еще не доросли, — признал Стас, — а в остальном... Ха, критик. Ты бы мое последнее сочинение почитал... Я там пишу, что Лев Толстой был французским шпионом, и в тексте «Анны Карениной» зашифровал секретные донесения для начальства.
Кащей тихонько икнул. Неуверенно предположил:
— Но ведь нельзя же так... голословно... основания надобны...