Роман в лесу
Шрифт:
В своем возбуждении она забыла о том, что расстояние до земли может все-таки помешать задуманному бегству. Аделина вернулась к двери и заперла ее, чтобы не оказаться застигнутой врасплох, хотя это было излишне, так как дверь спальни она уже заперла. Теперь она выглянула в окно. Перед нею был парк, и она убедилась, что с балкончика было совсем недалеко до земли, так что спрыгнуть вниз ничего не стоило. Едва поняв это, она через секунду была уже на земле, в огромном парке, более похожем на английский [72] , чем на французские партерные парки.
72
С. 144 …более похожем на английский, чем на французские партерные парки. — Эта деталь опровергает утверждение одной из видных исследовательниц «готического романа» Дж. М. Томпкинс, будто у Рэдклифф противопоставление английского и французского парков сопутствует противопоставлению их хозяев как, соответственно, персонажей положительных и отрицательных (см. Tompkins J. M. The Popular Novel in England, 1770–1800. L., 1969, p. 132). Помимо того, английский парк (о его особенностях см. Предисловие, С. 6) для Франции середины XVII в. — очевидный анахронизм.
Теперь она почти не сомневалась, что побег удастся — через порушенную где-нибудь ограду или невысокую часть стены; она легко бежала вперед, ободренная надеждой. После недавней грозы тучи рассеялись, и лунный свет, дремавший на лужайках и блестевший на цветах, еще отягощенных каплями дождя, позволил ей отчетливо видеть, где она оказалась. Она пошла вдоль стены, примыкавшей к вилле, пока не потеряла ее из виду за густыми зарослями; ветви деревьев так переплелись здесь и было так темно, что она побоялась вступить под их сень и свернула на тропинку, уходившую вправо. Тропа привела ее на берег озера, над которым склоняли кроны великаны деревья.
Лунные лучи, танцевавшие на воде, которая с тихим плеском играла вдоль берегов, открывали взору картину мирной красоты, которая непременно успокоила бы сердце, менее растревоженное, чем сердце Аделины. Она вздохнула, беглым взглядом окинув эту картину, и поспешила продолжить путь, отыскивая потерянную из виду стену. Проблуждав некоторое время по дорожкам и полянам и не увидев ничего похожего на ограду парка, она опять оказалась возле озера и с отчаянием обошла его. По ее щекам катились слезы. Все вокруг источало лишь мир и восторг, все отдыхало; ни один порыв ветра не тревожил листву, и в воздухе не слышно было ни звука; только в ее груди царили смятение и горе. Она по-прежнему шла, следуя всем изгибам побережья, пока тропа меж расступившихся деревьев не повела ее вверх по отлогому холму; здесь было так темно, что она не без труда отыскивала дорогу. Но вдруг тропа вывела ее к просторной рощице, и она увидела вдалеке огонек.
Аделина остановилась, ее первым побуждением было метнуться назад, но, прислушавшись и не уловив ни звука, она почувствовала слабый проблеск надежды, что ей, может быть, удастся убедить того, кто затеплил этот огонек, помочь ей бежать. Трепеща и осторожно ступая, она приблизилась к окну, чтобы тайно рассмотреть, кто там, прежде чем войти. Ее волнение с каждым шагом возрастало, и, подойдя к беседке вплотную, она разглядела через окно маркиза, полулежавшего на диване, к которому был придвинут столик с фруктами и вином.
Она стояла и смотрела, ужасом пригвожденная к месту, как вдруг он поднял голову и глянул в сторону окна; свет падал ей прямо в лицо, но она не стала выяснять, увидел он ее или нет, ибо бросилась бежать со скоростью звука, не зная даже, преследуют ли ее. Пробежав довольно большое расстояние, она, выбившись из сил, принуждена была наконец остановиться и бросилась на траву, почти обеспамятев от страха и слабости. Она знала: если маркиз поймает ее при попытке бежать, он скорее всего нарушит границы, которые она ему предписала, и теперь ей впору ждать самого ужасного. Сердце у нее зашлось от страха, она едва дышала.
В тревожном ожидании она всматривалась и вслушивалась, но никого не встретил взор ее, ни звука не уловил слух. В этом состоянии она пребывала довольно долго. Она плакала, и пролитые слезы несли облегчение ее измученному сердцу. «О отец мой! — говорила она. — Почему вы покинули свое дитя? Если бы вы знали, на какие опасности обрекли свою дочь, вы непременно сжалились бы и спасли ее. Увы, неужели мне никогда не найти друга? Неужто мне суждено всегда верить и всегда быть обманутой? Вот и Питер… мог он предать меня?» Она опять расплакалась, но вскоре вернулась мыслями к ныне грозившей ей опасности и к тому, каким образом избежать ее… Но придумать ничего не могла.
В ее воображении парк этот представлялся бесконечным; она брела от поляны к поляне, от рощи к роще, а конца все не было, и стену найти она не могла; тем не менее она решила не возвращаться на виллу и поиски не прекращать. Она уже поднялась, чтобы вновь пуститься в путь, как вдруг разглядела тень, двигавшуюся на некотором расстоянии от нее. Аделина замерла, всматриваясь. Тень медленно приближалась, потом исчезла, и вдруг из мрака перед взором ее возникла фигура мужчины, который медленно приближался к тому месту, где она стояла. Не сомневаясь, что это маркиз, что он увидел ее, она со всех ног бросилась под сень лесочка влево. Она слышала за собою погоню, слышала несколько раз повторенное свое имя, но тщетно старалась ускорить бег.
Внезапно шаги свернули в сторону и стихли. Она остановилась, чтобы перевести дух, огляделась, но никого не увидела. Медленно побрела она по дорожке и дошла почти до конца ее, как вдруг перед нею возникла та же фигура, выступившая из лесного мрака на тропу. Человек шел следом за нею и был уже близко. Он опять окликнул ее, но его голоса она не расслышала, потому что упала наземь без чувств. Минуло немало времени, прежде чем Аделина пришла в себя; когда сознание к ней вернулось, она почувствовала, что ее держат в объятиях, и попыталась высвободиться.
— Ничего не бойтесь, прелестная Аделина, — услышала она, — ничего не бойтесь. Вы в руках друга, который готов на все ради вас, который защитит вас, не пожалев и жизни. — Он нежно привлек ее к своему сердцу. — Так, значит, вы забыли меня? — продолжал он.
Аделина всмотрелась в него и убедилась, что это был Теодор. Ее первым чувством была радость, но она тотчас вспомнила, как неожиданно он уехал, покинув ее в минуту крайней опасности, вспомнила, что он друг маркиза, и тысячи чувств смешались в душе ее, вызвав недоверие, тревогу и разочарование.
Подняв ее с земли и поддерживая, Теодор сказал:
— Мы должны немедля бежать отсюда. Карета ждет нас, она отвезет вас, куда вы прикажете, отвезет к вашим друзьям.
Последняя фраза болью отозвалась в сердце Аделины.
— У меня нет друзей, — сказала она, — и я не знаю, куда мне ехать. Теодор обеими руками нежно сжал ее руку и с глубоким участием проговорил:
— В таком случае мои друзья станут вашими друзьями; позвольте мне проводить вас к ним. Но я дрожу за вас, покуда вы находитесь здесь. Покинем же поскорей это место.