Романов. Том 1 и Том 2
Шрифт:
Полагаю, если Мэйлин действительно станет женой Семена, князей Ефремовых ждет серьезный рост. Мало кто на месте принцессы вообще вмешался бы. Видимо, жизнь с гаремом отца послужила очень хорошей школой выживания во дворце, раз Мэйлин так легко вертит посторонними людьми в чужой стране.
— Дмитрий Алексеевич? — вновь подал голос Орлов.
— Было бы оскорблением настаивать на исключении Надежды Григорьевны после того, как она дала слово, — сказал я. — Никаких исключений не будет.
— Благодарю, княжич, — хором произнесли Петр Васильевич и Комарова.
Я
Больница Святителя Николая. Морозова.
Виктория Львовна сидела на скамье, ожидая, когда врачи, увезшие боярыню Морозову, выйдут и вынесут вердикт. Шок от происходящего выбил почву из-под ног боярышни, и первые минуты она даже думать не могла.
Нужно было просить помощь, но у кого? Все друзья отвернулись от рода после обвинения отца. Деньги раздали пострадавшим и их семьям, в руках рода не осталось ничего, что можно было бы продать. Даже старый Григорий, потомственный Слуга рода, трудился без жалованья.
Жизнь была темна и ужасна. Единственное, что хоть как-то позволяло держаться — поступление в ЦГУ. Виктория Львовна знала достаточно, чтобы пройти экзамен, но уже в первый день, стоило переступить порог, осознала, что и здесь ее ждет лишь игнорирование и унижения.
А потом из Казани явился княжич Романов.
Виктория могла с уверенностью сказать, до этой встречи у расписания он и не подозревал о ее существовании. Но сразу же предложил поддержку. Потому что видел в ней красивую девушку? Или потому что понял, что они учатся в одной группе?
Отказавшись от общества Дмитрия, Морозова уже решила, что этот инцидент так и останется недоразумением, однако Романов с упорством продолжал находиться рядом. Виктория видела, что действительно ему нравится, но опасалась, что это какая-то изощренная игра, чтобы унизить ее.
Но княжич стоял рядом, не позволяя никому и рта раскрыть в ее сторону. Одним своим присутствием Дмитрий Алексеевич умудрялся давать ощущение надежной защиты. Надежной опоры. Той опоры, которая рухнула со смертью отца.
И был прием, на котором княжич не просто пригласил дочь изменника, но и познакомил со своими друзьями. Уже тогда в голове боярышни забилась мысль, что княжич не подпускает к себе кого попало. И внезапно оказалась допущена в его круг общения.
Сделка с Аганиными — кто бы мог подумать, что после грабительских требований Салтыковой подвернется такой шанс?! Но Динара Тагировна легко дала и справедливые условия, и хорошие проценты. Проценты с продаж! В то время, как Светлана Николаевна настаивала на продаже формулы только за триста тысяч рублей. До знакомства со школьной подругой Романова, Морозова была уверена, что лучшего предложения дочери изменника не стоит и ждать.
Княжич продолжал быть поблизости, оставаясь надежным одногруппником, и всегда подчеркивал, что она может на него положиться. Однако это не давало ей права просить еще помощи, он и так сделал для рода
Отчаянье завладело девушкой как раз в тот самый момент, когда лежащий в сумке телефон зазвонил. Сперва Виктория Львовна даже не поняла, что это за звук, и только несколько секунд спустя заметила, что телефон требует внимания.
Взяв его в руку, боярышня вдруг осознала, впервые по-настоящему поняла, что врача до сих пор нет, операцию боярыни еще не закончили. Все очень плохо. Она уже потеряла отца. И сейчас теряет мать с братом. Это факт, их жизни уже подходят к концу. Через несколько часов, когда врачи сдадутся, из всего рода Морозовых она останется одна.
И, возможно, на том конце телефона — единственный шанс спасти и мать, и будущего наследника Морозовых. И она готова на все, лишь бы этого избежать!..
— Дмитрий?! — воскликнула она, отвечая на вызов. — Хорошо, что вы позвонили! Пожалуйста, помогите мне.
Ей казалось, княжич молчит очень долго, хотя таймер на дисплее утверждал, что прошла пара секунд, прежде чем голос Романова раздался в динамике.
— Что случилось? Где вы?
— Я в больнице Святителя Николая, — заговорила она, едва не сбиваясь на истеричные слезы. — Пожалуйста, Дмитрий, пришлите целителей.
Собственные слова показались ей грубыми и слишком резкими, так что она, вспомнив их диалог в момент обсуждения приема, поспешила добавить:
— Я обязательно вам отплачу! Прошу вас.
Голос все же сорвался. Ужас происходящего вновь накрыл ее с головой. И она скорее вообразила, что Романов задал вопрос, чем на самом деле услышала его. Виктория Львовна даже себе сказать не могла, действительно ли он спросил:
— Что случилось?
Но это уже было и не важно, за дверьми операционной продолжали звучать тревожные голоса врачей. И они казались слишком отчаянными.
— Мама, — всхлипнула она в трубку, проклиная себя за то, что слишком долго тянула и не позвонила сама. — Умирает.
Выронив телефон, она уже не услышала ответа Романова. И фразу «Будьте на связи» динамик выдал в юбку боярышни, в голос рыдавшей посреди пустого коридора больницы Святителя Николая.
В себя она пришла далеко не сразу. Вытерев слезы, Виктория Львовна проверила телефон и, увидев сообщение от княжича, вновь всхлипнула. Ей еще хватило самообладания написать в ответ «Я этого не забуду», а потом события понеслись вскачь.
Какие-то люди мелькнули перед ней, бесцеремонно вламываясь в операционную. Кто-то сидел рядом с боярышней и, кажется, даже проверял ее состояние, спрашивая, не болит ли ничего.
Морозова не могла бы сказать, кто это был и как выглядел. Не сразу ей удалось осознать, что из окна операционной будто бы светит солнце. Не в силах подняться со скамьи, она судорожно сглатывала, ожидая, что будет дальше.
У другого конца коридора встали вооруженные люди. Герб рассмотреть со своего места Виктория Львовна уже не могла. Но ей хотелось верить, что это не царские опричники, пришедшие убедиться в гибели боярыни и наследника.