Романов. Том 1 и Том 2
Шрифт:
— Нет, это было недоразумение, — ответил я. — Майору Ростовой нельзя вмешиваться в дела рода Романовых без подтверждающих документов. Я указал на это, предупредил, что имею законное право применить силу. Майор Ростова села в машину и уехала. Больше мы не встречались.
Гвардеец замолчал, а я стал ждать, что будет дальше. Кажется, до него стало доходить, что Романов Дмитрий Алексеевич из досье и настоящий княжич — совершенно разные люди. Будь я таким, каким меня видит государственная машина, я бы устраивал истерики и вопил о своих правах.
— Вы убивали людей, княжич? — спросил он.
— Убивал, — легко ответил ему я.
— Сколько человек вы убили?
Я немного напрягся и тут же ощутил пальцы на своем мозге. Перед глазами понеслись картины прошлой жизни, затем этой, все это вновь наслаивалось друг на друга, и когда свистопляска закончилась, я знал точную цифру.
Но назвал совершенно иную.
— Девяносто шесть человек, — сказал я, и опричник напротив меня едва слышно выдохнул нечто нецензурное.
— Среди них были невиновные? — сменив тон на более жесткий, спросил он.
— Нет.
Среди тех, кто умер от моих рук на этой Земле — ни одного уж точно.
— Среди них были подданные Русского царства? — явно постепенно заводясь, уточнил гвардеец.
— Я не знаю.
— Но вы кого-то подозреваете? — уже спокойнее задал вопрос он.
— Тех людей, которых я убил, спасая сестру, — пояснил я.
Он вновь взял короткую паузу, и у меня сложилось впечатление, будто он слушает подсказки через передатчик в ухе. Слишком он непрофессионально себя вел и порой выдавал эмоции, которых у опытного дознавателя быть не должно.
— Почему вы считаете, что это были подданные Русского царства? — спросил гвардеец.
— Они были слишком хорошо подготовлены, экипированы и свободно уходили от преследования и наблюдения ЦСБ, — пояснил я.
— Вы считаете, они были одним из спецотрядов? — уловил он мою мысль.
— Да.
— Вы мне лжете?
Это явно был чисто проверочный вопрос. Но я ответил машинально. Я ведь не лгал, когда упоминал о своих подозрениях.
— Нет.
Он замолчал, я тоже не спешил говорить. Мне и не положено — об этом предупреждал инструктаж. Сейчас у меня не должно быть собственной воли, только воля дознавателя.
— Вы считаете, что должны ответить перед законом за совершенные убийства?
— Нет.
— Вы подозреваете, что среди ваших жертв имеются сотрудники Царской Службы Безопасности, но не должны нести наказания за это преступление?
— Нет.
— Почему?
— Они не представились сотрудниками ЦСБ, не предъявили распоряжение суда. Они не могут считаться сотрудниками ЦСБ при исполнении. В таком случае закон на моей стороне, и я имел полное право их убить. Я защищал себя и свою сестру в рамках закона.
Вновь повисла пауза, во время которой гвардеец отвернулся в угол камеры — там наверняка находился объектив, через который идет трансляция коллегам дознавателя. А то и напрямую совету клана Рюриковичей.
— Что
— Что исполнил свой долг.
— В чем заключается ваш долг?
Защищать человечество. Но сказал я иначе.
— Защищать свой род.
Гвардеец замолчал на этот раз на достаточно долгое время. Я все еще ощущал его незримые пальцы в своей голове, но давление постепенно снижалось. Действие техники подходило к концу, но это не значило, что он не сможет ее повторить.
— Вы знаете, кто мог желать смерти великому князю Юрию Владимировичу Долгорукову?
— Его враги, — ответил я, даже не думая — какой вопрос, таков ответ.
Опричник нервно хрустнул шеей. Определенно он не настоящий дознаватель, иначе вел бы себя гораздо спокойнее. Но его очень напрягло, что я за свои восемнадцать лет убил почти сто человек. И практически половина из них — сотрудники ЦСБ.
— Вы замышляете против государя Михаила II?
— Нет.
Как можно ставить палки в колеса тому, кто тебя фактически обеспечивает всем необходимым для повторного восхождения? Я его уважаю как правителя, дальновидно решившего поверить моим записям.
— Вы замышляете против великих князей?
— Нет.
Мне на них плевать до тех пор, пока они не вмешиваются в дела рода. Нет точек пересечения, нет и замыслов.
— Вы знаете кого-то, кто мог бы быть причастен к смерти великого князя Долгорукова?
Царица. Но и тут я отвечать не стал.
— Нет.
Давление исчезло совсем, и гвардеец отступил от меня на несколько шагов. Наверное, не хотел стать еще одним убитым мной царским человеком. Впрочем, я прекрасно себя контролировал и никаких последствий от допроса не ощущал.
Но для вида изобразил, что постепенно прихожу в себя.
— Как ваше самочувствие, княжич? — спросил гвардеец, держа руки за спиной.
— Бывало и лучше, господин гвардеец, — ответил я, облизывая губы. — Мы закончили?
Он кивнул, и дверь за его спиной открылась. Эдуард Талгатович вошел и, быстро ощупав меня, повернулся к дознавателю.
— Дмитрий Алексеевич, посидите еще немного, вот, — он расстегнул свой чемоданчик и вручил мне бутылку воды. — Выпейте.
Послушавшись, я осушил эти пол-литра и вздохнул свободнее.
— Благодарю, Эдуард Талгатович, — кивнул я юристу.
Гвардеец покинул камеру, пока я утолял жажду, но я не обратил на это внимания. В конце концов, мой номер в списке — восемьдесят шестой, так что где-то здесь в подвалах сейчас работают еще почти девяносто дознавателей.
— А майор Ростова действительно мертва? — спросил я у адвоката, и тот кивнул.
— Застрелилась тем же вечером. Во всяком случае, такова официальная версия.
— Жаль, — искренне сказал я.
Было бы лучше, если бы она начала работать на царицу. Такие беспринципные люди нужны в любом роду.