Романов. Том 6
Шрифт:
На лице государыни не дрогнул ни один мускул.
— Речь идет о престиже всего нашего царства, — чуть надавив голосом, сказала она. — Соколов вступает в должность губернатора Москвы, и такой урон репутации для его рода поставит под удар план царя. Нельзя, чтобы столицей управлял слабый аристократ. Тем более аристократ, на которого могут повлиять внешние враги, похитившие его дочь. Кроме того, похищение также повлияет на репутацию государя, ведь пропал член делегации Русского царства.
— И ни в первом, ни во втором случае я не имею к этой проблеме никакого
Она помолчала несколько секунд, не сводя с меня недовольного взгляда.
— Что ты хочешь за свое участие? — с тяжелым вздохом, демонстрирующим, как ей сложно общаться со мной, спросила царица.
Я поднял взгляд к потолку, делая вид, будто действительно размышляю о цене.
Это ведь так просто — переложить всю ответственность на плечи мальчишки. К тому же я ведь уже неоднократно позволял себя использовать ради блага Русского царства. Так что неудивительно, что она хочет разыграть уже не раз испытанную карту.
И более того — я уверен, что Михаил II понятия не имеет об этом разговоре. Как и Соколов. А это значит, что инициатива целиком и полностью исходит от государыни, она сама сказала, это ее личная просьба. Несложно представить схему, по которой она действует.
Во-первых, Михаил Викторович попадает в зависимость от царицы, нашедшей выход из ситуации. Раз о похищении до сих пор не поступало официальной информации, значит, и великокняжеский род пока что не потерял своей репутации.
Во-вторых, сама государыня поднимает свой престиж в глазах царя — ведь она решила проблему. После стольких провалов ей просто необходимо реабилитироваться перед супругом.
В-третьих, все Рюриковичи получают наглядное доказательство, что от ЦСБ и царской воли не скрыться.
И за все это царица заплатит, пусть и высокую цену, но оно будет того стоить. Да и потом, что для государыни действительно можно считать высокой ценой? Наши масштабы настолько разнятся, что нас даже нельзя сравнивать. Что бы я сейчас ни пожелал — а оно так или иначе будет в разумных пределах — государыня мне это даст и все равно окажется в громадной выигрыше.
Социальный лифт меня не интересует, я и так забрался максимально высоко для своего происхождения. Кроме того, не может государыня решать такие вопросы сама, стало быть, для изменения моего положения ей потребуется вводить в курс дела Михаила II, что мгновенно вызовет вопросы, которых царице хочется избежать.
Взять деньгами? Я в них и раньше-то не нуждался, будучи младшим княжичем, а после того, как стал наследником Урала, и вовсе могу не думать об этом. Материальная база у меня теперь, пожалуй, лучшая во всем Русском царстве. Ведь даже сам государь не чурается закупаться у моего деда.
Вот и выходит, что ей абсолютно нечего мне предложить.
— Я ничего не хочу, — сказал я, глядя в глаза государыни. — Все, что мне нужно, у меня есть. И в дело это я не полезу.
— Вот, значит, как? — хмыкнула она. — Думаешь, у тебя есть право отказывать царице?
— Думаю, после всего, что я для тебя сделал, ты не имеешь никакого права мне приказывать, — равнодушно произнес я. — И государь, если вдруг он узнает об этом разговоре, будет со мной полностью согласен. В конце концов, я уверен, если сегодня я начну проверку, какова реальная эффективность куратора ЦСБ, уже через неделю ты будешь читать молитвы в монастыре под именем монахини Ефросиньи.
Договорив, я поднялся на ноги и уже собирался снять купол, но государыня повысила голос:
— Сядь, — приказала она. — Угрожать мне вздумал?!
Я улыбнулся — открыто, по-доброму.
— Прости, Юлия Александровна, но у тебя нет надо мной никакой власти, — произнес я, глядя в глаза своей биологической матери. — Но я поступлю, как подобает хорошо воспитанному молодому человеку, и дам тебе совет: в следующий раз, когда решишь, что можешь использовать меня в своих интригах, сначала спроси моего мнения. А то ведь я не только могу великую княжну Выборгскую найти, но и обернуть все дело так, что это ты в ее похищении виноватой будешь. Впрочем, если бы ты нормально изучила возможности «Оракула», ты бы об этом знала, верно?
Вот теперь маска доброй государыни с нее слетела окончательно. Моя биологическая мать была готова броситься и разорвать меня голыми руками, но лишь бессильно злилась, сдавливая пальцами подлокотники кресла.
Я же ощутил собирающийся со всех сторон жар. Но он был куда менее сильным, чем тот, с помощью которого пытался надавить на меня Михаил II.
— А теперь я пойду, меня ждет моя семья, — произнес я, не обращая внимания на вспышку гнева царицы. — Ты же не хочешь на самом деле применять силу к тому, кто профессионально убивает более мощных одаренных?
И, сняв купол, я спокойно направился к выходу из личных покоев государыни. А она так и не окликнула меня.
Было в этом что-то печальное. Мы могли бы наладить отношения, вести себя как родня. Но она оказалась неспособна к такому шагу. Говорить же о любви матери к собственному сыну бессмысленно.
Единственный человек, которого любит Юлия Александровна — это сама Юлия Александровна.
* * *
Московский особняк великих князей Выборгских.
Михаил Викторович нервно барабанил пальцами по столешнице. Ждать вестей от ЦСБ или, если люди царицы подведут, требований от похитителей, было сложно.
Наследник рыл носом землю в Варшаве, но никто не мог найти следов, указывающих, куда делась Анна Михайловна. Зато хватало других.
Пока что дело не получило огласки. Рядовое отключение света из-за аварии на подстанции позволило неизвестным войти в дом, зачистить охрану, при этом не только не потеряв никого из своих, но и не получив ран, после чего уйти в полной темноте вместе с великой княжной.