Романовы. История великой династии
Шрифт:
Во многих его поступках прослеживается некий фатализм. Он коренится в глубочайшей религиозности государя. «Я питаю твёрдую, абсолютную уверенность, что судьба России, моя собственная судьба и судьба моей семьи находятся в руке Бога, поставившего меня на то место, где я нахожусь. Что бы ни случилось, я склонюсь перед Его волей с сознанием того, что у меня никогда не было иной мысли, чем служить стране, которую Он мне вверил». За несколько недель до крушения империи, когда многие говорили ему о сложной ситуации в стране, он ответил: «На всё воля Божья. Я родился 6 мая, в день поминовения многострадального Иова. Я готов принять мою судьбу».
Против императора сложился тогда заговор,
Николай согласился – для спасения России. Он согласился под давлением, но он был твёрдо убеждён, что это необходимо для блага страны. А когда речь шла о благе государства, он, как и все его предки, не задумывался о личных интересах. Иные видят в этом мягкотелость. Конечно, можно было расстрелять генералов, разогнать Думу, собрать войска, ворваться в Петроград и потопить в крови все беспорядки. Многие в интересах сохранения своей власти так бы и сделали. Многие, но не Николай. Он искренне верил, что его отречение успокоит страну, и не его вина, что так не случилось.
Текст отречения Николая II. 1917 г.
Важно отметить, что как такового манифеста об отречении государя от престола по сути своей не было. Манифестом часто называют письмо Николая генералу Алексееву, в котором император сообщает о принятом решении. Остаётся неясным, имеет ли такой документ юридическую силу и можно ли вообще считать, что государь отрёкся, но в ситуации тех трагических дней никто не задумывался о формально-юридической стороне дела. Как бы то ни было, государь отказался от своей власти. Приведём текст этого исторического документа полностью:
«Ставка.
Начальнику штаба.
В дни великой борьбы с внешним врагом, стремящимся почти три года поработить нашу Родину, Господу Богу угодно было ниспослать России новое тяжкое испытание. Начавшиеся внутренние народные волнения грозят бедственно отразиться на дальнейшем ведении упорной войны. Судьба России, честь геройской нашей армии, благо народа, всё будущее дорогого нашего Отечества требуют доведения войны во что бы то ни стало до победного конца. Жестокий враг напрягает последние силы, и уже близок час, когда доблестная армия наша совместно со славными нашими союзниками сможет окончательно сломить врага. В эти решительные дни в жизни России почли Мы долгом совести облегчить народу Нашему тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы, и в согласии с Государственной Думой признали Мы за благо отречься от Престола Государства Российского и сложить с Себя Верховную власть. Не желая расстаться с любимым Сыном Нашим, Мы передаем наследие Наше Брату Нашему Великому Князю Михаилу Александровичу и благословляем Его на вступление на Престол Государства Российского. Заповедуем Брату Нашему править делами государственными в полном и ненарушимом
г. Псков Николай
2 марта 15 час. 5 мин. 1917 г.».
На этом тексте Николай II поставил более ранний час, чтобы не думали, будто на него оказали давление и заставили подписать отречение присланные члены Государственной думы – монархист В.В. Шульгин и октябрист А.И. Гучков. В этот день император записал в своём дневнике знаменитые слова: «Кругом измена и трусость и обман».
Перед отъездом из Пскова в Могилёв, где располагалась Ставка, государь отправил брату телеграмму:
«Его Императорскому Величеству Михаилу Второму. Петроград.
События последних дней вынудили меня решиться бесповоротно на этот крайний шаг.
Прости меня, если огорчил Тебя и что не успел предупредить. Останусь навсегда верным и преданным братом. Возвращаюсь в Ставку и оттуда через несколько дней надеюсь приехать в Царское Село. Горячо молю Бога помочь Тебе и Твоей Родине. Ники».
Эта телеграмма до Михаила Александровича не дошла.
Иногда можно встретить утверждение, будто государь не имел права отрекаться. Но на самом деле самодержавный монарх мог принять такое решение, думал же в своё время об отречении Александр I, отказался же от наследования прав его брат Константин. Распространено также заблуждение, что Николай отрёкся за своего сына, чего якобы уж тем более он не мог делать. Но в письме об отречении лишь говорится, что Николай не хочет расставаться с Алексеем, а престол в той ситуации он передаёт ближайшему родственнику. Никто за цесаревича не отрекался, и он сам никогда этого не делал.
Николай не покинул Родины, не попытался спасти хотя бы детей, хотя отлично понимал, чем всё может кончиться. Он остался до конца с Россией, которой служил. Человек долга не мог поступить иначе. Впрочем, точно так же поступили и многие другие Романовы. 18 человек были убиты большевиками, а многие другие оставались в пылающей Гражданской войной стране до последнего. Кстати, никто из них не принимал участия в политической или военной борьбе тех лет. Они продолжали считать себя выше всех распрей и противоречий, как и подобает августейшей семье.
Почти никто из многочисленных родственников в других странах не попытался спасти царскую семью. Отдельные запросы делал лишь «любимый кузен Вилли», ставший во время войны заклятым врагом. Иногда враги оказываются благороднее друзей и союзников. Подло поступил английский кузен Джорджи – король Георг V. Поначалу он вызвался принять семью Николая Александровича в Англии, но потом под давлением политиков переменил своё решение. Якобы появление Александры Фёдоровны, которую считали чуть ли не немецкой шпионкой, на Британских островах могло вызвать нежелательные последствия. Джорджи полностью устранился от этого дела и вообще не интересовался судьбой императорской семьи. Да и родную тётушку Марию Фёдоровну он вывез из Крыма только после того, как её сестра и его мать Александра чуть ли не на коленях умоляла сына спасти жизнь русской императрицы. Джорджи всё-таки потом воздалось по «заслугам». Безнадёжно заболевший, он был отравлен своими приближёнными, хотевшими облегчить мучения умиравшего и даже в этой ситуации сохранить безупречное реноме своего короля.