Романтический шпионаж
Шрифт:
– Милая моя Катенька, твои вопросы опять заставляют меня верить в твою причастность к проискам злодеев, - услышав это, я в негодовании развернулась к Фёдору и угодила носом в его губы, любезно подставленные подстрекателем. Пользуясь моей растерянностью и, не теряя ни минуты, Федя нагнулся и расположил свои губёшки на их, как он считал, законном месте – а именно, на моих губах.
Поцелуй получился стремительным и нежным. Я не успела прийти в себя, как машина уже тронулась с места на зеленый свет, выезжая на «финишную прямую»
Красная, как краб, принимающий водные кастрюльные процедуры в последний день своей жизни, я робко поинтересовалась:
– Тебе ещё не надоело постоянно меня целовать? Ты всё делаешь без спроса?
Совершенно серьезным голосом, паркуя на стоянке автомобиль, Новиков ответил:
– Имею полное право. Считай, что это плата за моральный ущерб, в связи с подбитой тобой челюстью, - услышав такой ответ, стыдливо понурив голову, я направилась за Фёдором Ивановичем в больницу, сокрушенно взирая на почти незаметный синяк.
Время с Новиковым ползло чересчур медленно, как престарелая черепаха. Сначала оказалось, что Фёдор Иванович, как птица высокого полёта, пользуется услугами только личного врача, обслуживающего лишь избалованных вниманием и деньгами пациентов. Как раз в эту минуту эскулап был занят очередной «смертельно больной» женой олигарха Водкина, у которой опухла лодыжка, в связи с использованием неудобных дизайнерских босоножек. Поэтому нам с Федей пришлось ожидать врача в зоне отдыха с журчащими фонтанчиками и записью криков фламинго перед спариванием. Я было заикнулась о том, что сама могу обработать гематому начальства, но Фёдор категорически отказался от моего предложения, ссылаясь на то, что раз приехали сюда, то надо показаться специалисту, иначе я могу усугубить ситуацию, ненароком украсив вторым синяком его нежное лицо.
После непродолжительных манипуляций пухлощёкого доктора, Новиков с прекрасным настроением и опустевшим кошельком спустился к машине, у которой, как назло, возникли проблемы с запуском. В итоге, вдоволь намучавшись с Фёдором, мы отправились в лес к коллегам уже под вечер, по пути наслаждаясь последними лучами солнца, плавно оседающего на верхушки деревьев.
Оставив машину на небольшом асфальтированном пятачке дороги и, закинув рюкзак за плечи, Фёдор скомандовал мне идти за ним в лес и отправился покорять бурелом.
Смеркалось. Где-то заухали совы, под ногой шуршали сухие ветки, сброшенные полувековыми деревьями, а бурная фантазия подсказывала мне, что под каждым кустом может прятаться волк.
– Федь, долго ещё? – спросила я у своего проводника.
– Не знаю, здесь сеть не ловит, - Фёдор не мог включить навигатор и старательно тянулся рукой с телефоном в уже застигнутое ночью небо в поисках хотя бы одной «палочки» сети.
Спустя несколько минут мне стало уже совсем не смешно, и я, намертво обхватив руку Фёдора выше локтя, осторожно поинтересовалась:
– А у тебя в роду случайно родственников по фамилии Сусанин не было?
Проигнорировав вопрос и мои страхи, Федя предложил:
– Не вижу смысла идти дальше в лес. Давай раскинем палатку и дождемся утра, всё равно сейчас ничего не видно.
И тут передо мной встала дилемма: кого я боюсь больше, волков или не менее опасного Новикова? Смирившись с тем, что оказаться в сильных мускулистых «лапах» Фёдора всё же более привлекательно, чем стать основным блюдом к ужину «серого», я покорно согласилась.
Фёдор притащил сухих веток и разжёг костёр. Обхватив колени, я сидела подле играющего бликами пламени и смотрела на то, как Федя ловко разогревает нам ужин. Консервированный куриный суп показался мне самым вкусным лакомством, поскольку с самого утра я питалась только раздавленными о голову Новикова конфетами из сумки.
– Держи, - произнес Фёдор, накинув мне на плечи тот самый злополучный дождевик с капюшоном, который мы прикупили на днях в магазине, после чего пристроился сзади, обхватив меня руками и ногами.
– Ты что задумал? – всполошилась я.
– Обнять тебя и никогда не отпускать, - недвусмысленно ответил Фёдор, положив свою голову мне на плечо.
Я нервно засмеялась.
– Разве так может быть?
– Как так? – скинув ненужный капюшон, Федя мило потёр нос о мою шею.
– Ты же знаешь, что я могу влюбиться в тебя. Не говори так, - попросила я его.
Новиков замолчал, но прижался ко мне сильнее, обхватив мою талию покрепче. Спустя пару минут молчания, он сказал:
– Я буду стараться, чтобы так и произошло.
Не дав мне ответить, он встал и, растормошив мне ладонью волосы, направился к вещам, оставленным неподалёку у раскидистого, с широкой кроной, дерева.
Мастерски установив компактную палатку, при помощи подсветки моего почти разрядившегося телефона, Федя галантно предложил мне прошествовать, а вернее грациозно пролезть внутрь неё. К моему ужасу спальный мешок оказался у Федора один, тогда как из рюкзака моего товарища по несчастью стали, одна за другой, появляться бутылки красного французского вина. Усевшись по разные стороны миниатюрной туристической палатки, я завороженно смотрела на то, как Федя ловко орудует штопором, как нельзя кстати, оказавшемся в его же бездонном рюкзаке.
– Обычно я столько не пью, - сообщила я, принимая из рук Фёдора пластиковый стаканчик.
– Обычно я не ночую в неизвестном месте с девушками, давшими мне днём оплеуху, - парировал он.
Не дождавшись тоста, я быстро выпила содержимое стаканчика, чувствуя, как тепло разливается глубоко в груди. Гендиректор лишь усмехнулся и подлил мне ещё вина, вновь заполняя стаканчик до краев.
Решив сбавить темп опьянения, я сообщила не подозревающему о мыслях, роящихся в моей хорошенькой головке, Новикову: