Романтик. Бомбила
Шрифт:
– Сама ты шлюха!
Едва грубое слово прозвучало, родственница спорить перестала, села в машину и укатила.
– Ну, теперь, Вова, жди от хозяина нагоняя, – посочувствовали хаму коллеги.
Тот плечами пожал:
– Выгонит – в другом месте найду работу.
На календаре была уже осень. Она набросила на деревья своё желто-золотистое покрывало, которое ещё радостно переливалось под лучами полуденного солнца. Но сегодня день выдался промозглым, а вечер холодным.
Я приехал с вызова и лег на топчан, укутавшись одеялом.
– Замерз, Анатолий? – заботливо спросил Юра и накинул на меня
Я согрелся, разомлел и задремал. Проснулся, будто не спал: все на своих местах – Татьяна за столиком диспетчера вяжет, Юрий и Вовик сидят на топчане без матраса, уставившись в телевизор. Интересно, сколько времени я проспал и который теперь час? Неужели не было вызовов? Может, ребята уже успели сгонять куда-нибудь? За Татьяной такое водится. Ведь не даром таксёры, заступая с ней в смену, преподносят диспетчеру фрукты-овощи из своих садов-огородов. Я иногда привозил из рейсов мороженое, но только Наташе. У Татьяны не был в любимчиках. Да и она мне, честно сказать, не нравилась…
Итак, ночь за окном, бубнит телевизор, все присутствующие настроены на спокойное дежурство…
И тут негромкий стук в дверь, и препагано-елейный голос снаружи:
– Вовик, ты здесь? Выходи, родной, беседа есть.
Голос из ночи действительно такой противный, что потребовалось некоторое время, чтобы вникнуть в смысл прозвучавших слов. Татьяна кивнула на дверь и сказала, глядя на Вовчика, с которым не так давно ссорилась:
– Надо понимать, это тебя – здесь нет больше Вов.
Таксист, наверное, ног не чувствовал под собой, когда поднялся и вышел наружу походкою робота. Дверь захлопнули, тишина на улице. Томительная тишина…
Потом глухой удар в стену, потрясший вагончик – будто тараном в осажденную крепость. Затем дверь распахнулась, и на мгновение показалась рука… кажется, Вовика. Рука пропала, дверь захлопнулась, а из-за неё понеслись звуки, будто кто-то шлёпал подошвами по сырой земле.
Несмотря на неопределенность происходящего, на ум пришла одна ужасная мысль – идет драка. Точнее – избиение. Я сразу вспомнил, что бывший муж оскорбленной соседки – чемпион Европы по боям без правил. А для мужчины честь жены, пусть даже бывшей, по-прежнему дело святое. Так что, Вова нарвался. И по делом: на будущее пригодится – будет знать, как женщину оскорблять и к чему может привести необузданное хамство.
Юрик не мог больше терпеть. Юрик был крепкий малый – он мог любую драку унять… но, как оказалось, не эту.
Юрик поднялся и вышел, не закрывая дверь.
– Эй, мужики, кончайте звереть.
И тут же звук удара. Потом звук падения тела. Чертыханья, сморкания, кашель, стоны…
Наконец, голос Юрика:
– Меня-то за что?
И в ответ совет:
– Пасть закрой!
Было большой удачей, что нападение я встретил лежа на топчане, да ещё замаскированный матрасом. Спасибо Юрику! Или Судьбе? Тогда не стоит её испытывать. А то можно схлопотать кулаком по лицу от чемпиона Европы по боям без правил или куда-нибудь его ногой – что гораздо хуже. Лучше ещё полежать, притворяясь спящим, и подождать – чем же все это закончится?
В вагончик вошел молодой парень. Нет, это не чемпион. Это его младший брат – не такой спортивный, но ещё более наглый и жестокий.
– Ты куда, сука, звонишь? – двинулся он на диспетчера.
– Никуда я не звонила, – попятилась от него Татьяна.
Но пятиться было некуда – позади стена. Лицо её оставалось спокойным, и только нервно сцепленные пальцы выдавали в ней волнение.
Звонкий звук пощечины подкинул меня на ложе. Подкинул, но не выкинул. Первая мысль – женщину бьют! – заменилась второй – уже не бьют… И, наконец, третья мысль решила всё – не стоит из-за пощечины чужой бабе терять свою голову. Я остался там, где был.
Между тем, незваный гость сбросил на пол проводной телефон и растоптал его в лепешку. Пока он расправлялся с невинным средством связи, диспетчер бочком-бочком… мимо стола, мимо него… через порог и на стоянку машин – здесь хоть люди нормальные, а не этот чертоброд. Разгром продолжался – на пол вслед за компьютером полетел телевизор. Потом была попытка разбить ногой выключатель. Нога салаги не дотянула до цели целых полметра. Обескураженный, он немного подумал. И саданул ногой в окно. Стекло, конечно же, не устояло. Уходя из вагончика, погромщик бутылкой минеральной воды со стола диспетчера разбил-таки выключатель, и мое убежище погрузилось во тьму.
Впрочем, нет – в разбитое окно и распахнутую дверь от уличных фонарей проникало достаточно света, чтобы не спутать, куда бежать, если мстительным братьям вдруг вздумается наш вагончик поджечь. На стоянке уже перестали шлепать подошвами по сырой земле. И стоны прекратились, и маты, и харканья… Слышен только бубнеж – не-разбери-поймёшь кто кому и о чем говорит.
Но, кажется, страсти улеглись – может, время вставать? И что я скажу? Мол, здрасьте, ребята, вы тут всех избили, а меня позабыли… Я подумал о ложе, спасшем меня от расправы, с нежностью и любовью. Не раз прежде на нем засыпал, но никогда мне топчан не казалось таким надежным и уютным. А сейчас можно спать на нём ни о чем не заботясь – буря меня миновала и вряд ли вернется, звонков на вызов больше точно не будет.
Если не спится, то думай о том, что любовь или ненависть к женщине имеет свою оборотную сторону. Вон Вовик сболтнул сгоряча лишнего и получил старицей. Или, к примеру, скажет Наташа своему повару, что нравится ей другой, и тот заявится в наш вагончик – нет, ни с жареной картошкой на сковородке, а с дружками – и что тогда делать? Не с руки мне после пятидесяти лет кулаками махать. Хорошо было раньше, когда пистолеты решали, чья будет красавица. Не помеха возрасту был «пиф-паф».
Впрочем, дерутся не только из-за женщин – бьют воришек и хулиганов. Просто лупцуются, потому что руки чешутся… и по пьянке.
Я поежился под матрасом, в который раз уже подумав, как мы, водители «Дилижанса» беззащитны перед обстоятельствами. Никакая ведь «крыша» не поможет, если убийца сядет в авто и приставит «финку» к горлу. Нет, определенно надо менять место работы. Ну, а пока лежу и жду утра.
Почему-то в вагончик никто не возвращается. Впрочем, что тут без света делать… без телевизора и телефона.
Только подумать успел, порожек тихонечко заскрипел, и в вагончик вошел наш герой – избитый чемпионом Европы Вова. Он с трудом опустился на топчан без матраса, даже охнув от неосторожного движения. В солидарность с ним я почувствовал привкус кровавой горечи во рту.