Романтика случайных связей
Шрифт:
– Надо же! – Следом за Молоховым в яму заглянула Лера. Увидев начальницу, она всхлипнула: – Пусть земля ей будет пухом! – И бросила туда горсть земли.
– Но! Но! – остановил ее офицер, хватая за руку. – Улики не засыпаем.
– Она не улика, – слюнящая Лера повисла на милиционере, – она – моя начальница Сережкина. Стерва была, уж поверьте мне, необыкновенная! Придира и ябеда!
– Ага, – дошло до того, и он высказал предположение: – За это вы ее и извели.
– Мы ее не изводили, – закричала Лялька, – она сама кого угодно изведет!
– Ах, так я – стерва и придира?! – негодующе воскликнул труп и вскочил на ноги.
Так как в природе все уравновешено, то сработал ее закон: одна вскочила, другой упал.
– Так вы не труп, гражданка Сережкина? –
– А вы что-то имеете против живых людей? – спросила Сережкина с вызовом, уперев руки в ядреные бока. – Вас чем-то не устраивает мое мирное существование?! Вы предпочитаете видеть меня трупом?!
– Я имею трех, если считать труп, то, – офицер пересчитал несколько раз, – четырех преступных лиц в сговоре, которые пытались ночью на кладбище осквернять могилы.
– Но это не могила! – возмутился Молохов, он по привычке стал нервно ходить из стороны в сторону, не обращая внимания на окрики. – Это вход-не-вход! Где вы здесь видите могилу?!
– Они здесь на каждом шагу, – прильнув к нему, доверительно сообщила Лера и поинтересовалась: – А мы что, их все будем перекапывать или обойдемся только этой?
Милиционер, успевший очухаться от неожиданного воскресения, поднялся, нашел пистолет и покачал головой.
– Вам за чистосердечное признание, – он указала оружием на Леру, – суд смягчит наказание.
– Правда?! – обрадовалась та. – Тогда я честно признаюсь!
– Давайте, – сказал офицер.
– Мы здесь ищем клад с сокровищами!
– Что ты говоришь?! – возмутилась Лялька. – Товарищ милиционер, она у нас не совсем нормальная, с придурью.
– Вас всех нормальными не назовешь, – резюмировал офицер.
– Да, – ухватилась за подсказку Лялька, – если у вас не получается хорошенько протушить лампочки и вас преследуют прозрачные люди, которые требуют денег на озеленение Марса, то мы с вами одного поля ягодки!
– Но! Но! Разговорчики в строю!
– Товарищ начальник, – обратился к нему Молохов, – позвольте я все объясню. – И он отвел офицера в сторону.
– Вытащить труп из могилы! – приказал офицер подчиненному с наручниками и пошел следом за Молоховым.
Сережкину вытаскивали долго. Поначалу она наотрез отказалась цепляться за импровизированную веревку и звала молодого сержанта к себе в яму. Тот, кинув наручники под березку, пытался ее по-хорошему уговорить. Потом он попытался поймать ее за волосы, улегшись на самом краю ямы. Но та так ловко уворачивалась, что в его руках остался только накладной шиньон. Лера восприняла это как игру и попыталась помочь сержанту, но подругу остановила Лялька, которая все это время рассказывала ему о том, в какой именно психбольнице ее держали. Сережкина бегала по яме до изнеможения. Когда она не выдержала и упала, вернулся Молохов с офицером.
– Вот видите, в чем дело, – пояснял тому Григорий, пряча свои документы в куртку, – от нас мало что зависит. Начальство сказало: «Проверить!» – мы и проверяем.
– Проверяйте дальше! – Офицер козырнул Молохову, пожал руку и дал команду «Отбой».
Когда патрульная машина с прожектором и милицией отъехала от кладбища, Сережкина сама захотела выбраться наружу. Поднять ее было нелегко, хоть этим теперь занимались сразу трое. Они смеялись над рассказом Молохова о том, что он представил их комиссией по изучению действия на человеческий мозг паранормальных явлений на кладбище. Смеялись весело и задорно, отчего роняли Сережкину всякий раз, так и не дотянув до края. Та уже смирилась со своей участью, села в яме и подождала, пока наверху утихомирятся. Только тогда, в полной тишине, ее извлекли из импровизированной могилы. Молохов предложил вызвать к кладбищу такси, но женский коллектив дружно отказался. Ему, как истинному представителю сильного пола, было совершенно невдомек, что ни одна женщина не появится на людях в грязном растрепанном виде. Она лучше пройдет ночью десятки километров пешком, чем предстанет перед таксистом такой уродиной. К тому же приехавшая среди ночи машина вызовет
– Это как понимать, – подумала вслух Лера, глядя, как тот перепрыгивает через две ступеньки сразу, – он от меня сбежал или после поцелуя в щеку можно на что-то надеяться?
А Молохов и сам не знал. Все последние действия он проделал чисто автоматически. Ему так захотелось: довести до самой квартиры, чтобы с девушкой ничего уже не случилось хотя бы сегодня, отряхнуть куртку, чтобы ей не пришлось стирать, поправить непослушную челку… Просто потому, что захотелось до Леры дотронуться еще раз. Поцелуй получился, безусловно, дурацким. Ну почему он поцеловал ее в щеку? Что им двигало в этот момент? Братские чувства?! Ничего подобного! Им двигало что-то иное, непонятное, большое и светлое. Молохов ужаснулся и остановился посреди улицы. Он влюбился?! В эту безмозглую длинноногую девицу с маниакальным стремлением всегда говорить правду?! Не такая она уж и длинноногая. И голова у нее неплохо соображает. Вот насчет клада она выпалила зря. Завтра весь состав районного УВД начнет перекапывать могилы. Молохову стало смешно, он звонко рассмеялся и направился дальше. Нужно будет подкинуть жителям городка план замены водопроводных труб. Жилищники обойдутся без техники, ее не придется задействовать по той причине, что все траншеи перекопают вручную и в самые кратчайшие сроки. Золотая лихорадка – заразная болезнь. Она, как любовь, цепляется к каждому, кто позволит ей хоть на секунду задержаться в собственном сердце.
Подходя к дому, где для него на время командировки администрация сняла квартиру, Молохов заметил в своих окнах свет. Он никого не ждал. К нему, насколько он знал, также никто не собирался. А любой незваный гость – хуже татарина. Но гостем оказался не представитель этой достойной и уважаемой Молоховым национальности.
– Привет, – капризно процедила незваная гостья и свернула накрашенные губы трубочкой, – встречай женушку!
Глава 9
Ах мамочка, на саночках каталась я не с тем!
Сказать, что Молохов оторопел, – ничего не сказать. Григорий удивленно уставился на Аллу, не в силах вымолвить ни слова. Та поняла его молчание по-своему и бросилась к нему на шею. После того как его физиономия покрылась красными следами губной помады, он воспрянул и попытался проблеять нечто вразумительное. Алла, обозвав Молохова «моим козленочком», потащила его в спальню. Здесь-то Молохов и понял, что станет настоящим козлом с рогами, если поддастся ее чарам. А чары были, да еще какие. После операции они выпирали двумя вздыбившимися холмами из глубокого разреза легкомысленной кофточки. Только мысли о том, что все это чудо силиконовое, а не настоящее, пробудили в Молохове стойкое отвращение к бывшей жене. Раньше его не было. Он просто ее не любил. Возможно, не любил никогда, а просто попался на ее очаровательные внешние данные. Больше он не станет пленником своих глаз! Он прислушается к разуму и, как Тузик грелку, порвет все, что может их с Аллой связывать.
Мужчины – создания противоречивые. Если они могут приказывать своему разуму и тот выполняет их указания, то другие части их организма действуют совершенно самостоятельно и приказы не выполняют. Их, таких органов, у них – раз-два и обчелся, но как уперто они действуют! Глаза Молохова скользили по вырезу кофточки, хотя он старался думать совсем о другом. Алла заметила его настойчивое любопытство и одним взмахом унизанной кольцами руки расстегнула кофточку, вывалив наружу ее содержимое. Молохов дал команду разуму, и тот закрыл его глаза.