Романтика случайных связей
Шрифт:
Лера с Лялькой как раз возвращались с работы, когда оказались сторонними свидетелями выкопанного клада.
– Финита ля комедия, – удрученно сказала Лялька, оглядывая окрестности, заполненные горожанами.
– Что случилось, девочки? – Около площади их догнал Кудрин, обещавший караулить Леру у проходной. Он задержался с директором и не смог вырваться раньше нее.
– Они клад нашли, – кивнула в сторону воплей Лялька.
– Клад?! – Лицо Кудрина побелело. – Уже нашли?! – Он еле сдержался, чтобы не побежать в толпу и не начать отбирать у наглых самозванцев откопанные деньги. Мир рушился в его глазах.
Лера стояла и глядела на Молохова, который самоотверженно пытался объяснить ее землякам, что монеты выплавлены из дешевого металла, ценности не представляют, в музеях таких тонны. Но если будет одной тонной больше, то это лучше, чем монеты сгинут
Лера улыбнулась, глядя на Молохова. Точно, могли бы. Если бы не бесконечность этих «если бы». Кудрин стоял рядом с ней и смотрел на толпу, не желающую возвращать монеты. Он думал о том, что на их месте ни за что не отдал бы собранные деньги, только вместе с руками, пусть рвут, ему их так же жалко, как и деньги. Молохов в этот момент посмотрел вдаль и увидел Леру, стоявшую рядом с Кудриным. Она улыбалась ему от всей души, это было видно даже на таком расстоянии. Близорукий Молохов что не видел точно, то чувствовал сердцем. Лера стояла с женихом, с Кудриным, который нашелся и занозой зацепился в его жизни. «Черт с ними, пусть женятся и будут счастливы!» – подумал Гоша и снова обратился к толпе.
– Прикольная монетка. – К Лере с Кудриным подбежала Лялька. – Вот выторговала у Капустиной за десятку, пока вы тут пейзажем любовались.
– Подари! – воспламенился Кудрин и добавил уже тише: – На долгую память.
– Если только на долгую, – изумилась его реакции Лялька и протянула ему монету.
Весть о том, что клад все-таки найден, разлетелась по городу на крыльях «золотой лихорадки». Первой заболела Сережкина. Вечером она позвонила Лере и предупредила ее о том, что завтра берет больничный, так что Лере придется самой браться за баланс. Она всплакнула в трубку о несправедливости бытия и сознания и попросила к телефону Ляльку, голос которой ей удалось услышать. Вместе они начали обсуждать очередные диеты. Наслушавшись рецептов, Лера поняла, что Сережкина не просто заболела, она решила умереть голодной смертью. Вдоволь наговорившись о правильном питании для похудения, Лялька поскакала на кухню и провела ревизию в кастрюльках подруги.
– Ты же худеешь?! – не поняла ее энтузиазма Лера.
– К чему мне теперь худеть? Ник меня любит такой, какая я есть, в щели за сокровищами больше лазить не придется… Ты знаешь, – она села за стол и принялась жевать найденную котлету, – а все же жаль, что они нашли клад раньше нас. Я думала, что это будет что-то необыкновенное. Не в смысле ценности, хотя и это было бы неплохо, а в ощущениях. Представляешь, идешь сквозь тернии к кладу. И раз – вот он стоит, заветный сундучок. Открываешь его так медленно, медленно, сердце готово выпрыгнуть из груди, крышка сундука скрипит, не поддается… Но еще немного усилий – и крышка откинута. А там вот оно, заветное, сбывшееся, то, о чем мечтала. Ты мечтала о кладе?
– Не знаю, – пожала плечами Лера, помогая подруге доедать котлеты, – так чтобы очень – нет. Были с ним связаны какие-то устремления.
– Мне кажется, – Лялька заговорила трагическим голосом, – Кудрин так расстроился, когда узнал, что клад откопан, что даже не пошел тебя провожать. Вот его устремления видны сразу. Мне он отчего-то не нравится. Молохов тоже тот еще чудак на букву «М».
– Ольга! – возмутилась Лера, стукнув котлетой по тарелке. – Как ты можешь нецензурно выражаться?!
– Что, жалко стало? – точно вредная бабка, проблеяла Ляля. – Кудрина она не жалела, а за Молохова заступаться стала. Ой, подруженька, не кончится это дело добром. Придется двигать его жену-стену, какой бы красавицей она ни была.
– Я не кручу романы с женатыми мужчинами, – категорично заявила Лера.
– Да ты ни с кем романы не крутишь. Ты со всеми серьезные отношения выстраиваешь. А они, мужики, бегут от этих отношений, как крысы с тонущего корабля. Что для мужчины главное? Чтобы он был уверен в собственной свободе. Ты в нем нуждаешься постольку поскольку, в любой момент можешь остаться одна и быть ему за это благодарной. Он сохранил твою свободу. Зачем она тебе нужна? Да не нужна она тебе, но он должен думать, что ты – свободная от него женщина, а он – свободный от обязательств мужчина. Чем хороши гражданские браки? Оба супруга могут плюнуть друг на друга и разойтись, не обремененные клятвами любить до гробовой доски.
– Ты собираешься жить гражданским браком? – удивилась Лера.
– Ничего подобного, – ответила Ляля. – Я сторонница белого платья, фаты и пьяных деревенских родственников на пышной свадьбе. Но Ник пусть думает, что я не потребую от него никаких обязательств. Пусть думает, что может уйти от меня в любую минуту. И этим я его удержу.
– Странная логика. – Лера пожала плечами. – А если ему понравится так думать и после свадьбы…
– После свадьбы ему все понравится, – отрезала Лялька. – После свадьбы он станет заниматься садомазохизмом, рассуждая о том, как сможет меня бросить. Нет, безусловно, твоя точка зрения гарантирует влюбленной дуре массу страданий и до, и после свадьбы, если она когда-нибудь состоится. Некоторым нравится страдать целыми днями.
– Мне не нравится, – обиделась Лера и полезла в холодильник.
– И отлично. Завтра начнем показывать Молохову, что ты – свободолюбивая личность. Кудрин намекал что-то про женитьбу, завтра скажем ему, что ты – сторонница несерьезных отношений. Кто там у тебя еще есть? Все? Раз-два и обчелся. А еще говоришь о какой-то свободе личности. У этой личности ни одного нормального мужика.
– Молохов нормальный, но женатый, – возразила Лера.
– Женатый мужик в принципе не может быть нормальным. Разве нормальные женятся?! – И Лялька звонко рассмеялась. – На нас женятся только ненормальные мужики. Нормальные – не женятся! Занятный каламбурчик. – Лялька успокоилась, глядя на то, как Лера жует кусочек сыра и думает о своем. – Твое буйное воображение уже рисует картинки завтрашнего дня? Утром подойди к Кудрину и загадочно поинтересуйся, где бы он хотел оказаться после смерти. – Услышав эту фразу, Лера округлила глаза. – Пока он будет соображать, – продолжила Лялька, – а с этим делом у него туго, ты скажи: «Понимаю. Выбор нелегок. В раю – погода приятнее, в аду – общество интереснее».
– И что? Где смеяться?
– Смеяться будете в постели, вот увидишь. Я тебе это обещаю.
– Не знаю, – честно призналась Лера, – мне как-то не хочется с первым попавшимся…
– Кудрин уже не первый попавшийся. Он возникает из небытия на твоем жизненном пути второй раз. Дай человеку шанс! Хоть, заметь, мне самой Влад ни чуточки не нравится. Не хочешь к нему, к Молохову подойди. Интересно, а что тот выберет, рай или ад?
Молохову этим вечером было не до райских кущ, его телефон раскалился от беспрестанного трезвона друзей и соратников, до которых дошла весть о том, что народ нашел клад на городской площади и этот клад у народа отобрали. Григорию в сотый раз пришлось объяснять, что городская площадь вместе с находящимися на ней зданиями является памятником архитектуры и исторической ценностью, а за нарушение неприкосновенности верхнего слоя памятника и исторической ценности гнусному нарушителю грозит ответственность, вплоть до уголовной. Никто из звонивших не верил и, смеясь, интересовался, а действительно ли, если ему вдруг захочется поковыряться на площади в земле, его посадят. Молохов спокойно отвечал, что землекопу грозит тюремный срок от двух до пяти лет. Друзья-соратники хохотали и сообщали Молохову, что собираются перекопать не только центральную городскую площадь, где, скорее всего, припрятана не одна тонна монет, но и все исторические окрестности. Григорию казалось, что он живет не в небольшом подмосковном городке, а самом центре ада, где восседает на троне ее величество золотая лихорадка. В этот вечер Молохову, как чистого воздуха, не хватало Симбирцева, специалиста по подобным вопросам. Тот как сквозь землю провалился, после того как узнал о предстоящих раскопках. Одному сдержать эту народную массу, готовую вот-вот ринуться на поиски сокровищ, было физически невозможно. Правоохранительные органы ограничились тем, что обвязали яркой ленточкой место находки и выставили «почетный караул» в виде одного молоденького сержанта, который сидел на ближайшей скамейке и дремал. Нашлись свидетели, которые клялись, что видели, как к тому подошли две старушки, сунули сержанту в руку купюру неизвестного достоинства, и тот разрешил им немного повозиться в куче песка, откуда сыпались исторические монеты. Были и те, кто видел, что старушки не просто копались, а тащили, сгибаясь под непомерной тяжестью, два огромных кованых сундука. В это мало кто верил – мимо нашей милиции они не могли проскользнуть незаметно, им наверняка пришлось бы делиться, и сундук в их руках остался бы один.