Романы
Шрифт:
Радостные крики огласили город. Сердце княгини Яснельды вздрогнуло, опало от полноты радостных чувств.
Народ высыпал из стен встречать героя. А Лазарь с слезами на глазах стоит уже подле него и уверяет, что Татарин по причине смерти своей не может уже просить о пощаде.
С громогласными кликами толпы Белогородцев окружают Иву Олельковича, берут под уздцы коня его и ведут в город.
Громкие бубны и гулкие трубы провожают.
В воротах города встречают Иву старейшины.
От мала до велика народ весь на стогнах дивится.
– Оле диво, чюдо, братие! – восклицают со всех сторон.
Вот опять при дворе Княжеском встречает богатыря хоровод дев; на крыльце Бояре подносят ему заздравную чару зелена вина, принимают его под руки, ведут в мовню, из мовни в Княжеские светлые сени; в сенях встречает его с приветом Княгиня Яснельда и ведет за столы белодубовые, за скатерти браные. Сажает Иву на первое место, наливает своими руками Турий рог питья медвяного, разламывает сладкую перепечь надвое; одну полу ему, другую себе.
Ива Олелькович, не обращая внимания на Яснельду, без обычного: «Спасибо-ста, Боярыня, Княгиня!» – берет и кушает.
Подносят ему с челобитьем: на серебряном блюде лебедя жареного, да щи богатые, да уху живой рыбы, да спину белой рыбицы, да куря под взваром, да перепечь крупичатый в меру, да блюдо пирогов кислых с яицы, да пирог росольный, да каравай яцкий, да маковник, да папошник с медом, да взвар со пшеном и с ягоды, да коврижку с узорьями пряную, да смоквы.
Подносят ему с челобитьем кубок меду, да ковш серебряный, лаженный жемчюгом, пива ячного, да кружку злаченую в 12 гривен весом с олуем, да разные кубцы и роги злащены с медом и с вином Фряжским и Гречким.
Ест Ива досыта, пьет допьяна и молчит.
Велит Княгиня Яснельда петь своим красным девушкам-певицам песнь унывную.
Поют девушки песнь унывную:
Загрустила зоря, зоря-зоренька; Зоря ясная опечалилася: Ой вы, звездушки, вы, голубушки, Вы подруженьки мои милые! Не горите, светы мои, радостно! Улетел мой сокол, ясно солнышко Ходит по небу, небу синему, Сыплет по миру… лучи светлые; Позабыло меня мое солнышко И покинуло меня красное! Скоро ль, солнышко, ты воротишься? С зорей-зоренькой ты обоймешься? Не воротишься, обольюсь слезой, Не воротишься, то потухну я, Кинусь с горя-тоски в море синее!Между тем как красные девушки поют, а Княгиня Яснельда обращается с приветами к Иве Олельковичу, он спокойно продолжает кушать и водить взоры кругом себя.
В Княжеской светлице много невидали.
Светлица с круглым выходцем на реку.
В светлице оконцы с писаными цветными стеклами Варяжскими.
Вокруг потолка выложено черепом муравленым [246] .
Середа из белого камня.
246
Керамической плиткой. – А. Б.
Резной узорчатый потолок из черного дуба, да из белого дуба.
Палица с подзорами [247] .
Лавки кругом устланы полавочниками [248] шелковыми, бахромчатыми.
У стены поставец [249] с кованою утварью.
На нем стоят мисы златые, блюда великие златые, кубки златые, лаженные жемчюгом и драгим камением, ковши серебряные червчатые, кружки, курганы, чары, чарки, лохани, турьи рога… Все золотое, серебряное, с узорочьями, с жемчюгом, бисером и самоцветными камнями.
247
Резная деревянная бахрома у лавок, у полок, у окон.
248
Покрывало для лавки. – А. Б.
249
Стол. – А. Б.
Ива Олелькович в первый раз видит такое богатство, но он не дивится, не чюдится ничему.
С правой стороны светлицы видит он чрез отворенные двери стольную палату, лаженную червленицею, на выти [250] стоит стол [251] , резанный из кости, выложенный золотом с хитрыми узорами да с многоцветною птицею, сеянною сардионом, аспидом, измругдом, томпазом и всякими иными честными камыками; да с багряничным навесом.
250
Здесь: возвышение. – А. Б.
251
Престол, торжественное кресло, трон. – А. Б.
Но в какой восторг пришел Ива Олелькович, когда с левой стороны светлицы, чрез открытую дверь увидел оружницу. На стене червчатый кованый щит, и кольчатые доспехи, и меч обоюду острый с чешуйчатым влагалищем, и лук с налучнею, с рогами красного золота, и тул, полный стрел, перенных орлиными перьями, и высокий шелом с драконом-змеею.
Не замечает Ива Олелькович, как Княгиня Яснельда выпивает за здравие богатыря, спасителя Белогородского, турий рог меду сладкого.
– Во здравие! – говорит Княгиня.
Ива не слышит. Продолжает рассматривать, любоваться длинною сулицей, которая стоит в углу, и палицей, которая лежит на подставах.
– Что не промолвишь, государь Ива Олелькович, красного словечка? – говорит опять ему Княгиня.
– Ась? – отвечает он, устремив взоры на стяг [252] паволочитый и хоругви, тут же расставленные около стены. Ива понять не может: что это за оружия? В Сказках об них не было ни слова. «Это, – думает он, – еловцы с богатырских шлемов».
252
Знамя. В Молдавском языке сохранилось слово сие. (Прим. Вельтмана.) Стяги часто упоминаются в «Повести временных лет» и других летописях; о «чрьленом (красном. – А. Б.) стяге» говорится в «Слове о полку Игореве». – А. Б.
Между тем Княгиня с досадою выходит из-за стола; встают Княжеские Бояре, Думцы и Княжеские Боярыни; молятся богу, кланяются в пояс Княгине.
Ива также не отстал от прочих; но во время чтения благодарственной молитвы за трапезу он уже был в оружнице и распоряжался там.
Грустная вошла Яснельда в свой терем, приказав ублажать, покоить богатыря-спасителя и дорогого гостя в богатой одрине.
Ива Олелькович был ей по сердцу. Все странности его были для нее обидны; но нравились ей. «Это свойство великих душ», – думала она.