Ромашка
Шрифт:
«И теперь… И теперь мне надо остерегаться не только политических игр детей Леса, но и. кого-то еще, кто имеет на них влияние. Получается, что мне надо остерегаться… Ай, опять туман остался только…»
И легенда, голос ей рассказывал легенду про Богов этого мира, всех Богов, кроме Дюжины. С ними что-то случилось, что-то очень нехорошее…
«И сейчас всем народам помогает, голос же называл… Вспомнила! Смерть! За всеми народами следит Покровительница Смерть… А остальные… У нас нет остальных Богов… Суйх! Трижды Суйх! Нет их! Быть этого не может! Все Храмы, все Гласы, все Жрецы, все это по накатанной!
Нила, осознав открывшуюся ей реальность, застыла с полными ужаса глазами посреди улицы. Стеф тоже остановился и бескопокойство в его глазах только усиливалось, он уже хотел было заговорить, но Нила резко тряхнула головой и зашагала дальше, погруженная в свои мысли и даже не обращая внимание на молодого человека.
Девушка пыталась вспомнить еще что-то, чем разговор закончился. Речь шла о каком-то перекосе из-за чего… Из-за чего… Это связано с оборотнями… На самом деле при исходе Богов — вспомнить бы еще, что случилось — пострадали не только дети Леса, но и оборотни. Причем, пострадали ужасно. Случилось что-то непоправимое, что-то очень-очень плохое.
«Суйх!» — Выругалась по-привычке Нила и попыталась абстрагироваться от воспоминаний вообще, может, если их не пытаться изъять из глубин памяти насильно, то они всплывут сами по себе?
Тем более они со Стефом уже стояли на пороге лечебницы.
Являться пред светлые очи полуорка сегодня не пришлось, от чего Нила только вздохнула с облегчением. Вроде ничего непоправимого и не произошло, а неприятный осадок после того, как ее кинули практически на произвол судьбы, остался.
Сразу при входе в лечебницу Нилу перехватил дежурный и направил на второй этаж искать мэтра Нимаса. Судя по сбивчивому объяснению молоденькой девушки, Ткахт Соовит поручил именно ему курировать практику Нилы. Стеф остался на первом этаже, где лежали пациенты с особенно сложными заболеваниями и ранениями. Поскольку он был уже два года как не практикантом, а полноценным младшим целителем, то и работа ему досталась соответствующая.
Мэтр Нимас оказался пожилым благообразным мужчиной, с зычным голосом и суровым нравом. Младшие целители под его чутким руководством слаженно порхали по второму этажу, казалось, даже не отдыхая. За Нилой он закрепил три палаты в дальнем конце коридора — Сиреневую, Лунную и Фиалковую.
Не смотря на то, что на втором этаже случаи были полегче, чем на первом: два военных с ожогами, один с колотым ранением живота и многочисленными порезами на руках и ногах, мать, с отравившемся ребенком, старик с больной спиной, наир с сильным кашлем и девушка, попавшая под копыта коня, Наила к концу дня вымоталась совершенно. Еще давали о себе знать последствия лечения сильфов.
К концу смены она еле доплелась в комнату отдыха, чтобы снять с себя лекарский халат с кармашками. В комнате обнаружился мэтр Нимас, который поворчал по поводу присланного неокрепшего ребенка и велел завтра выходить опять в дневную смену.
Стеф ее уже ждал на ступеньках лечебницы, все так же ни слова не говоря, как и утром, пристроился рядом. Девушка не понимала его поведения, да и не хотела. Если сильфы ему так дороги, то так тому и быть.
Тем не менее, часть пути он постоянно косился в ее сторону и хмурился, вроде как над чем-то размышляя. В итоге выдал:
— И
— Ты про мой второй дар? — Переспросила Нила. — Нет, не часто, только когда очень сильно разозлена. Но с появлением в моей жизни рабов некромантская сущность стала появляться гораздо чаще, чем обычно. И стала более сильной… — Нила только сейчас поняла, что ведь и правда, если раньше светлый дар преобладал значительно, то теперь только на треть, не больше.
— Никогда раньше не думал, что ты бываешь такой… — Молодой человек замялся, подбирая слова.
— Страшной?
— Восхитительной. — Стеф вдруг улыбнулся, не так светло, как обычно, но уже что-то.
Нила со скепсисом в глазах приподняла одну бровь.
— Судя по тому как ты отреагировал, вторая я все-таки страшна.
— Скорее опасна и скора на расправу. — Доверительно сообщил Стеф, — Я рад, что увидел тебя такой…
— Почему?
— Раньше считал тебя чуть ли не полубогиней смирения и целомудрия — никакого разгульного образа жизни, учеба, всегда добра и тактична. Про твой второй дар знают все, но мало кто понимает что он представляет собой. Это ведь не та некромантия, к которой мы привыкли, а мутация чистого дара. Разве некромант сможет вот так наказать? Нет. И ты это знаешь, и я. Только ушастые не в курсе.
— И к чему ты ведешь? — Нила напряглась и смотрела на Стефа уже с подозрением. Сильно он менялся, может и в лучшую сторону, но слишком быстро. Она не успевала за этими переменами и готова была подозревать его уже Суйх знает в чем.
— К тому, что у меня пелена с глаз спала. Я тебя слепо боготворил и не знал, как признаться в своих чувствах. А вчера вдруг понял, что и не знал тебя, настоящую. И чувств, наверное, никаких и нет. Только придуманные к несуществующей тебе. Многое пришлось переосмыслить. Я очень надеюсь, что ты воспримешь то, что я сейчас пытаюсь сказать. В городе я останусь, тут хорошая практика, и с новым домом вопрос решим. Но встречаться я буду с другой девушкой. — С каким-то торжеством в голосе закончил целитель.
Нила перебирала ногами и ее сознание заполняло осознание всех действий Стефа до этого времени. И его наивные приглашения разделить с ним пищу, и желание помочь, и даже светлые улыбки. Уж не одной ли ей они были предназначены? А она на все это не обращала внимание и воспринимала парнишку, как друга, приятеля. Но возлюбленным она его не видела, даже любовником. От того, что Стеф сейчас рассказал ничего внутри не царапнуло, только накрыло облегчение. Если бы все продолжалось и дальше, Стеф бы на что-то надеялся. А что она могла бы ему предложить? Ничего. Ничего, кроме дружбы. Но какая дружба, когда один надеется, а второй равнодушен?
Дальнейшее молчание было уже уютным. Все точки расставлены для обоих. Перед лестницей Нила дотронулась до руки Стефа и остановила. Когда он, удивленный, обернулся, порывисто обняла, не зная как еще выразить свою признательность за все то, что не случилось. Но, кажется, он и так все понял, без слов. Обнял в ответ, а когда она подняла голову, прикоснулся губами к ее рту. Легко, ставя точку, окончательную, для себя. А Нила почему-то подумала, что не эти губы она хотела бы сейчас почувствовать и пах этот мужчина совершенно не так.