Шрифт:
Норвежский Лесной
РОМЕО И ДЖУ
(виртуальное чтиво)
По мотивам произведений Квентина Тарантино, Уильяма Гейтса III и Антона Борисовича N
Снаружи было совсем темно, когда наш старенький "MS Ford '98", вздрогнув и недовольно фыркнув шестью выхлопными трубами, до омерзения лениво выкатился на проспект Синего Банта (бывший Ленинский). Пустынные тротуары освещались холодным мертвенно-бледным светом редких фонарей. Шел снег. Рассыпанные случайным образом по грязно-черному московскому небу тусклые зимние звезды вспыхивали, подмигивали и угасали, словно на покрытом толстым слоем пыли экране доисторического монитора.
–
– Напрягут своих ученых, те установят на крыше небоскреба очередную новую технологию, которая лазерным лучом сможет рисовать в атмосфере разноцветные оконные рамы. Или летящие на крыльях тостеры. Потом, разумеется, они увеличат разрешение, добавят звук, понавешают всюду баннеры и подключат эту штуку к Интернету.
Джу ничего не ответила.
Я поднял глаза, и в дисплее заднего обзора отыскал изображение ее лица. Наши взгляды пересеклись.
– Расскажи о своем прошлом, - тихо попросила Джу.
– Я его еще не придумал, - наверное, в это мгновение Джу рассматривала мою горькую усмешку.
– Впрочем... Понимаешь, они украли мою мечту, - я судорожно вцепился в руль, хоть это и было абсолютно бессмысленным занятием: все машины серии MS не поддерживали ручное управление, а контролировались центральным компьютером Главной Администрации Информации (ГАИ). Муляж рулевого колеса, как и "зеркало заднего вида", предназначались исключительно для совместимости с предыдущим поколением автопользователей и поставлялись ненормальным вроде меня за дополнительную плату.
– С детства я мечтал стать вебобозревателем. Но моя мать была простой хэтэмээльщицей - ты сама знаешь у кого, - а отец с утра до позднего вечера прокладывал оптоволокно по канализационным трубам, размещенным под Москва-рекой, - что они могли сделать? И потом, - я пожал плечами, - было потеряно драгоценное время. Те, кто начинал, скупили последователей со всеми потрохами и исходниками. Они, - кивком головы я указал в сторону огромного рекламного экрана нового голографического диска "Тема, Темочка, Артемий Андреевич", занимавшего всю витрину "Paravozov-Press", мимо которой мы тащились со скоростью 32 километра в час, - оказались первыми. А в то время было достаточно проснуться с похмелья и на своей страничке в пятнадцати килобайтах рассказать, насколько твой организм плохо себя чувствует. На другой день обозреватель второй волны обозревал содержание твоего обозрения, поскольку ничего более интересного в русскоязычной Сети за сутки не произошло. Далее представитель третьей волны описывал новости с двух упомянутых страниц, и так далее. "Третий" получал свою тысячу хитов, "второй" - пять тысяч, а тот, кому было по утрам плохо, отхватывал самый жирный ломоть аудитории.
Джу хранила ледяное молчание. Точь-в-точь SoundBlaster 2048 Pro в моей сломанной микроволновке. Я вздохнул и продолжил:
– В 92-м было достаточно набрать на клавиатуре страничку голого текста, и ты мог заработать имя, славу и достаточное количество посещений в будущем. В 95-м уже нужно было либо уметь самостоятельно разбираться с HTML, рисованием картинок, программированием скриптов и написанием грамотного текста, либо платить дизайнеру, художнику, фотографу, программисту и корректору. В 98-м появились проблемы с анимацией, разными динамическими прибамбасами, студийным звуком и живым видео. Чем больше усложнялась задача - тем труднее становилось одиночке, тем больше внимания оттягивали на себя корпорации. И чем позже ты выходил
Из сумочки, лежащей на заднем сиденье, раздался пронзительный писк. Джу охнула и, обернувшись, достала тамаготти в форме фиолетового сердечка на цепочке. На нем было написано: "Виртуозный любовник".
Джу сделала изящное глиссандо над кнопками, одним взмахом приготовив обед, выстирав носки, упрекнув меня в нищенской зарплате, обозвав бабником и залепив оглушительную пощечину. Я взорвался:
– Какого дьявола:
Джу ответила обезоруживающей улыбкой:
– Послушай, все равно он скоро умрет. Самое большее - недели через две. Мы его похороним на Новодевичьем сервере, и с этого момента у меня останешься только ты.
На этот раз промолчал я. В конце концов, ей было всего лишь четырнадцать:
Только на мосту, оставляя справа по борту перекрашенные в сине-бело-красные цвета стены Кремля с позолоченными метровыми буквами, складывавшимися в "www.gov.ru", я снова разжал губы:
– Когда на мою страничку забрел первый посетитель, счетчик Носика перевалил за миллион. А когда я набрал 1000 показов, у "Вечернего Интернета" счет шел уже на десятки миллионов. Я понял, что так мне не удастся выбраться из грязи никогда.
Джу нахмурила лобик. Я наклонился вперед, чтобы щелкнуть кнопкой Интернет-радиоприемника. Салон наполнился завываниями группы "Старший Брат":
Здесь птицы тебе не споют на рассвете,
Здесь в солнечный день не напиться с руки.
Здесь тупость и пошлость раскинули сети.
Здесь - Сети! Поэтому, парень, беги!
Беги обратно, к любимой девчонке,
К соленым слезам из заплаканных глаз.
Разбей монитор, вырви с мясом колонки,
И выброси свой компьютер - сейчас!
"В конце концов, - снова проскочило в голове, - ей всего лишь четырнадцать. И это ее первое убийство".
На перекрестке машина остановилось. Лобовое стекло стало матовым, и на нем возник динамичный призыв немедленно сгрузить Microsoft Explorer 17.0. На фоне нежно-облачного неба сперва появилась надпись "Теперь на 200% больше!", затем - "Полная интеграция с головным мозгом!!", затем - жирным курсивом наискосок - "Выбирай сердцем!!!". Стекло прояснилось. Когда на светофоре зажглось зеленое "Пуск", мы с Джу слились в долгом многообещающем поцелуе.
Когда наш мастодонт замер перед входом Интернет-ресторана "MsDonald's", я извлек пластиковую карточку из слота зажигания, достал из бардачка две одинаковые белоснежные кепки "Intel Inside", включил и протестировал вмонтированные в них низкочастотные видеокамеры.
– Ты все запомнила?
– Все.
Она крепко сжала мою руку:
– Я люблю тебя, Ромео!
– Я люблю тебя, Джу!
– и, уже в другую сторону, туда, где располагался встроенный микрофон:
– Открыть все двери.
– Вы действительно хотите открыть все двери? О'кей, нет, возврат?
– донесся из динамиков голос Левитана.
– О'кей, твою мать!
– нервы были на пределе.
Со страшным скрипом двери медленно отворились наполовину. Сзади щелкнула и отлетела вверх крышка багажника. Я выругался, вытащил из-под сиденья два юбилейных (на прикладах стояло клеймо: "850 лет Москве") десантных "Калашникова" и запасные магазины к ним. Снял оружие с предохранителя. Тихо сказал:
– Пора!
Мы с Джу надели кепки, натянули резиновые маски с лицами Кати Деткиной и ворвались в ресторан.