Шрифт:
Annotation
На что способна душа, отбывающая наказание в теле бесконечно талантливого, но безвольного двадцатилетнего парня? Особенно если тайком друг от друга, за нее продолжают неустанную борьбу Великие Братья – Бог и Дьявол. Осужденная Великими Братьями за неповиновение, отвергнутая всем Сообществом Райских Кущей, она сослана отбывать наказание в теле юного Ромео Дэниелса. Она требовала Великого человека? Она получила его. Но он слишком слаб, малодушен и опутан контролем молодой ревнивой матери. Однажды судьба преподносит юноше уникальный шанс претворить
Эл Даггер (Элеонора Хитарова).
Ромео во тьме.
ЧАСТЬ 1
Когда, почти сразу, комната окрасилась в пурпурный цвет, Ромео понял, что выпитого было более чем достаточно.
Хрустальными голосами запели невидимые феи. Из ниоткуда, в комнату залетали огромные бабочки. Одна за другой, еще и еще. С каждой секундой их становилось все больше. Они трепетали пестрыми узорчатыми крыльями в такт чудесному пению, и Ромео чувствовал сладкий запах золотистой пыльцы, которая мелкой пудрой срывалась с их крыльев.
Юноша с облегчением откинулся на подушку. Боль покинула его. Подушка принялась нежно гладить его волосы и шептать ему прямо в ухо: «Вот и все, Ромео. Теперь все хорошо. И душе твоей спокойно. Все прошло, милый Ромео. Отдыхай… Наслаждайся». Ромео улыбался, сладкая нега охватила его.
Ромео представлял собой гигантский алый цветок, полный медового нектара. И бабочки кружились над ним в причудливом танце, и феи пели песни. Комната раскрашивала свои стены то в пурпурный, то в алый цвет, солнце заглядывало в окна, и по его лучам в комнату спускались сверкающие солнечные зайчики. Они забирались на потолок и скакали по нему, подмигивая Ромео золотыми глазами.
Тем временем цветок, которым сейчас был Ромео, рос и вытягивал вверх свои сочные бархатистые лепестки, нектар в его недрах густел.
Бабочки продолжали танцевать, они медленно приближались к нему, и их усики беспрерывно двигались, а закрученные хоботки постепенно распрямлялись, тянулись к благоуханным лепесткам.
Они напали разом. Под хрустальное пение невидимых фей, бабочки кинулись на Ромео, стегая его упругими крыльями. Издавая отвратительный писк, они опутывали его своими длинными хоботками, словно веревками, намереваясь вонзиться в самое естество юноши-цветка.
Ромео кричал и отбивался. Но их хоботки, словно гуттаперчевые щупальца, увертывались от него, проскальзывали между рук, и хватали, и жалили его. Они выпускали липкие присоски, которыми цеплялись за тело Ромео, имея единственную цель – высосать нектар его жизни до последней капли. Он сдирал с себя бесчисленные хоботки, рвал на куски их тонкие крылья, которые оставляли мучнистую пыльцу на его ладонях.
Скоро весь пол его спальни был усеян огромными пестрыми останками, которые истлевали и рассыпались в прах прямо на глазах.
Но количество их все
Гудящим роем, от ветра крыльев которого срывало занавески с окон, черные мотыльки устремились вслед за ним. Ромео несся по коридорам и лестницам. Расстояние между ним и его алчными преследователями быстро сокращалось. Спиной юноша ощущал порывы ледяного ветра, он слышал их, он чувствовал, как они настигают его. Но он продолжал бежать, не останавливаясь и не оглядываясь.
Каким-то непостижимым образом, он вдруг снова очутился в своей комнате. Ромео бросился в ванную и захлопнул дверь, сбив ею первого, самого крупного из мотыльков. Обессиленный, юноша рухнул на пол.
И понял, что снаружи все стихло.
Он лежал, затаив дыхание и прижимаясь к холодному полу, и напряженно вслушивался в совершенно пустую тишину. Кошмар миновал. Но выходить пока было страшно.
В ванной было темно. Ромео знобило.
Отдышавшись, Ромео с трудом поднялся с плиточного пола: падая, он сильно ударился.
«Очень темно». – Мелькнуло в его голове.
Он знал, что на подоконнике должна стоять свеча. Окно было раскрыто, и Ромео нашел его по легкому дыханию ночного бриза с улицы. Где-то на широком прохладном подоконнике юноша нащупал большую свечу. Спички лежали в пепельнице рядом.
Свеча горела ярким ровным пламенем. Теплый свет выхватил из тьмы большое зеркало над умывальникм.
Ромео было тяжело стоять на ногах, его сильно шатало. Он нетвердым шагом приблизился к умывальнику и облокотился на него, невольно уставился в зеркало. На него смотрело его лицо. Желтовато-бледное в свете свечи, оно криво улыбалось, и огромные глаза глядели на Ромео с насмешкой.
Ромео вздрогнул: его собственное лицо не улыбалось, и он прекрасно это знал. Однако Ромео в зеркале продолжал усмехаться и сверкать запавшими глазами, которые глядели взглядом демона.
«Глупая галлюцинация!» – Зло выкрикнул Ромео. Ромео в зеркале недовольно скривился и вдруг сказал, хотя сам Ромео в этот миг был нем как рыба:
– А ты хотел только «Сказки тысячи и одной ночи» смотреть? Хорошо. Тогда сейчас ты увидишь сказку. Сейчас ты сможешь увидеть то, что произошло на тысяча вторую ночь. Смотри внимательно, Ромео…
Предвосхищенье
1.
На девятом облаке начиналось новое утро.
Солнце, в очередной раз, для нее, наверное в стомиллионный, лениво взобралось на край облака, подмигнуло Ей, зевнуло, зарумянилось, окрасило горизонт в цвет клубничной пенки.
Она мрачно буркнула Солнцу «здрасьте» и посмотрела вниз. Так Она делала каждое утро. В этот день над землей снова висли мрачные свинцовые тучи.
«Нет, – проворчала Она сама себе, – сегодня никуда не пойду, даже если будут тащить силком».