Ромовый дневник
Шрифт:
Страшно одиноко было сидеть на той скамье, пока сеньор Лопо глазел на меня из-за прилавка будто черный маг – житель страны, где белому человеку в вельветовой куртке нечего было делать, где его бесконечные шатания не находили никаких извинений. Я просидел там минут двадцать, выдерживая на себе взгляд продавца, а потом поехал обратно к дому Йемона, надеясь, что они уже закончили.
Я предельно осторожно подъезжал к дому, но Йемон встретил меня радостными воплями раньше, чем я свернул с дороги.
– Езжай назад! – орал он. – Нечего свои пролетарские
Я смущенно улыбнулся и подкатил к патио.
– Только страшное несчастье, Кемп, могло тебя в такую рань сюда принести, – с ухмылкой произнес Йемон. – Что стряслось – газета закрылась?
Я покачал головой и вылез из машины.
– Я меня было раннее задание в аэропорту.
– Вот и славно, – сказал он. – Ты как раз к завтраку поспел. – Он кивнул в сторону хижины. – Шено там стряпает – мы только-только с утреннего купания.
Я прошел к краю пляжа и огляделся. Внезапно мне страшно захотелось скинуть с себя одежду и броситься в воду. Солнце палило вовсю, и я с завистью взглянул на Йемона, на котором были только черные трусы. Стоя там в куртке и галстуке, я чувствовал себя сборщиком налогов. По лицу стекал пот, а влажная рубашка липла к спине.
Тут из дома вышла Шено. По ее улыбке сразу можно было понять, что она признала во мне того самого дегенерата, который взбесился в самолете. Я состроил нервную улыбку и поздоровался.
– Я тебя помню, – сказал она, и Йемон рассмеялся, пока я лихорадочно искал, что бы еще сказать.
На Шено было белое бикини, волосы падали ей до пояса. Теперь в ней не было решительно ничего от секретарши; скорее она виделась диким и чувственным ребенком, который отродясь не носил на себе ничего, кроме двух полосок белой ткани и теплой улыбки. Роста Шено была очень невысокого, но форма тела делала ее крупнее. Вовсе не хрупкое, неразвитое телосложение большинства невысоких девушек, а плотная округлость, что представлялась сплошь бедрами, ягодицами, сосками и длинноволосым теплом.
– Я зверски голоден, – сказал Йемон. – Как насчет завтрака?
– Почти готов, – ответила Шено. – Хочешь грейпфрут?
– Еще как, – отозвался он. – Садись, Кемп. Брось ты свои переживания. Хочешь грейпфрут?
Я покачал головой.
– Черт, да не будь ты таким учтивым, – сказал он. – Я же знаю, что хочешь.
– Ладно, – сдался я. – Давай твой грейпфрут.
Шено появилась с двумя тарелками. Одну она отдала Йемону, а другую поставила передо мной. Тарелка была доверху заполнена омлетом с беконом.
Я снова покачал головой и сказал, что уже поел.
Шено улыбнулась.
– Не волнуйся. У нас этого навалом.
– Серьезно, – сказал я. – Я в аэропорту поел.
– Не страшно, – отозвался Йемон. – Еще поешь. А потом мы раздобудем омаров – у тебя же все утро впереди.
– А на работу ты не собираешься? – поинтересовался я. – Мне казалось, тот рассказ про эмигрантов должен был быть готов сегодня.
Йемон ухмыльнулся и помотал головой.
– Меня поставили на эту ерундовину с затонувшими сокровищами. Сегодня днем я встречаюсь с ныряльщиками – они говорят, будто у самого выхода из гавани останки старинного испанского галеона нашли.
– А эмигрантов совсем отменили? – спросил я.
– Нет. Примусь за них, когда с галеоном разделаюсь.
Я пожал плечами и принялся за еду. Шено вышла из домика со своей тарелкой и уселась у кресла Йемона.
– Садись сюда, – предложил я и начал вставать.
Она улыбнулась и помотала головой.
– Нет, мне так удобно.
– Да сядь ты, – бросил мне Йемон. – Какой-то ты странный, Кемп, – наверное, тебе вредно рано вставать.
Я что-то пробормотал о правилах хорошего тона и вернулся к еде. Поверх тарелки мне были видны ноги Шено – маленькие, плотные и загорелые. Она была почти голая и так явно этого не сознавала, что мне было как-то не по себе.
После завтрака и фляги рома Йемон предложил отправиться к рифу с подводным ружьем и поискать омаров. Я тут же согласился, явственно чувствуя, что ничего не может быть хуже, чем сидеть здесь и изнемогать от собственной похоти.
У Йемона оказался набор для подводного плавания, дополненный большой двустволкой, а я воспользовался маской и дыхательной трубкой, купленными им для Шено. Мы догребли до рифа, и я стал наблюдать с поверхности, как Йемон рыщет по дну в поисках омара. Вскоре он поднялся и отдал мне ружье, но без ластов мне было сложно маневрировать, так что я сдался и позволил нырять ему. Впрочем, мне и так больше нравилось качаться в нежном прибое на поверхности, оглядывая белый пляж и зеленые пальмы, то и дело нагибаясь, чтобы увидеть плывущего внизу, словно бы в другом мире, Йемона, пока он скользил по-над самым дном подобно какой-то чудовищной рыбине.
Мы продвинулись вдоль рифа ярдов на сто, а затем Йемон сказал, что надо попробовать с другой стороны.
– Там надо поосторожнее, – предупредил он, подгребая к неглубокой щели в рифе, – Могут быть акулы – посматривай, пока я буду внизу.
Согнувшись вдвое, Йемон ловко нырнул. И считанные секунды спустя появился с крупным зеленым омаром, бьющимся на конце остроги.
Вскоре он вернулся еще с одним, и мы свернулись. Шено ожидала нас в патио.
– Отличный ленч, – сказал Йемон, бросая омаров в ведро у двери.
– И что теперь? – поинтересовался я.
– Просто оторвем им клешни и вскипятим, – ответил Йемон.
– Вот черт, – подосадовал я. – Хотел бы я остаться.
– А когда тебе на работу? – спросил Йемон.
– Очень скоро, – ответил я. – Там ждут моего отчета про мэра Майами.
– Хрен с ним, с мэром, – сказал Йемон. – Оставайся – мы непременно напьемся и убьем пару-другую кур.
– Кур? – переспросил я.
– Ага. У всех моих соседей есть куры. Они тут бегают как дикие. Я убил одну на прошлой неделе, когда у нас совсем не было мяса. – Он рассмеялся. – Классный спорт – с подводным ружьем за ними гоняться.