Шрифт:
Глава 1
– Что делать, ума не приложу, только и видеть ее такой тяжко.
– Не рви сердце, Маруся, образуется еще…
– Когда, Вань, образуется? Месяц уже как вернулась, а ходит словно в воду опущенная. Глаза не только от господ, но и от нас с тобой прячет. Не узнаю я свою дочь.
Рона притаилась в темных сенях, где невольно стала свидетельницей разговора между отцом и матерью. И надо бы уйти, чтоб не застукали за постыдным делом, и сил нет двинуться с места.
Прошел месяц, как она вернулась из Млеки в отчий дом. За то время, что пропадала,
– Она словно оставила там всю радость, – всхлипнула мать, и Рона отчетливо представила, как та прижимает платок к глазам.
– Нужно подождать, – промолвил отец и в кухне повисла тишина.
Это и послужило Роне сигналом. Она отлепилась от стены и нарочито громко хлопнула входной дверью. Сбросила верхнюю одежду на лавку и лишь потом распахнула дверь в кухню.
– Доча, ты вовремя! – воскликнула мать, отворачиваясь к печи. – Обед как раз подоспел, мы с отцом тебя ждали…
Рона сделал вид, что не замечает заплаканных материнских глаз и скорбного выражения лица отца. Ей вдруг стало так стыдно, что все свои проблемы переложила на их уже немолодые плечи, да еще и причины объяснить не может.
– Пахнет очень вкусно! – попыталась улыбнуться она. – И я ужасно проголодалась.
Кажется, получилось. Мать украдкой бросила на нее удивленный взгляд, а отец, напротив, принялся суетливо передвигать перечницу с солонкой на столе, внимательно рассматривая при этом скатерть.
По первости они еще пытались Рону о чем-то расспрашивать, но потом оставили эти попытки, когда поняли, что ничего рассказывать она не будет. Вызывали ее к себе и супруги Солодей. Но те больше интересовались здоровьем и душевным состоянием. Как могла, Рона убедила хозяев, что с ней все в порядке, и продолжить работу горничной она вполне себе может. Да и только занимаясь тяжелым физическим трудом получалось отвлечься, не думать ни о чем.
А потом наступали ночи – самое тяжело и длинное время суток. Она намеренно задерживалась в большом доме, чтобы устать до изнеможения. Брала на себя любую работу, первая соглашалась на подмену… Но каждый раз все повторялось: лежа в постели и глядя в потолок, Рона видела перед собой двух мужчин – Николу и Роуна. Их образы преследовали ее постоянно. И одного из них она видеть не хотела, а второго – не могла. И сердца у нее больше не осталось – каждому из этих двоих отошло по половинке.
Наверное, потому Рону не трогали ничьи несчастья до сегодняшнего дня. Но сегодня что-то изменилось. В груди так сильно екнуло, словно желая напомнить, что она все еще живая.
– Твой любимый тушняк, – поставила мама перед ней полную дымящуюся тарелку. То ли Рона неплохо играла роль, то ли действительно проголодалась, только сама не заметила как все съела.
– Спасибо, мам, очень вкусно, – сказала она, вставая из-за стола. – Ты сейчас на работу?.. – обратилась
– Да. Сейчас только уберу… – засуетилась Маруся.
– Пойдем тогда вместе? – предложила Рона.
– А и идите уже, – обрадовался отец так, что не смог скрыть. – Я тут сам все уберу. У меня еще есть свободное время.
Уже наступил декабрь, и двор устилал белый пушистый снег собираясь в сугробы вдоль забора и вокруг построек. Рона словно впервые увидела сказочное убранство – всю дорогу до господского дома озиралась по сторонам.
– Доча, а тот мальчик, Ерк кажется, наверное и сегодня придет к тебе вечером? – аккуратно спросила мама.
Ерк… Все-таки он один из самых милых существ, которых Роне только доводилось встречать. А еще он верный друг. Приходит каждую неделю, в один и тот же день, чтобы навестить ее. И даже несмотря на то, что все их недолгие разговоры сводятся к жизни самого Ерка в поместье Николы Солодея, он не перестает задавать ей вопросы, делая вид, что не замечает, как все они остаются без ответа.
– Да, мам, наверное придет. И думаю, мы сходим с ним прогуляться, коль погода выдалась такая замечательная, – ответила Рона и поняла, что действительно хочет этого, словно проснулась от долгой спячки.
– Ну тогда ты уж будь добра, не задерживайся в большом доме, чтобы мальчик не ждал тебя, а потом не возвращался домой в ночи.
– Не буду, мам, – обняла Рона Марусю и уткнулась ей губами в висок. – Обещаю.
Было еще кое-что, чего Рона очень боялась. Так часто, как после возвращения из Млеки, Никола никогда еще не навещал семейство брата. Сейчас же он практически через день приезжал в поместье, и тогда Роне больших трудов стоило избегать с ним встреч. На какие уловки она только не шла. Благо, служащие поместья воспринимали ее теперь не иначе, как немного не в себе, и прикинуться недомогающей труда не составляло. И до сегодняшнего дня это срабатывало. Роне удавалось ускользать из большого дома и возвращаться туда только после того, как Никола уезжал. И конечно же, она могла не опасаться, что однажды ему взбредет в голову навестить ее дома. Такое просто невозможно – волки не ходят в гости к людям!
Но сегодня все пошло не так. Дав обещание матери освободиться пораньше, Рона торопилась покончить с работой и отправиться домой. И тот момент, когда приехал Никола, она просто проследила. Обычно слух быстро разносился по дому. Это был своеобразный обычай – пускать слух, чтобы все служащие оставались начеку, знали, что в поместье гости, и вели себя осмотрительно. Ведь порой то, на что могут закрыть глаза хозяева, не сходило с рук, если было замечено другими волками.
Рона спешила по коридору, закончив прибираться в последней комнате, когда заметила впереди знакомый силуэт. Сердце, или то, что от него осталось, замерло на секунду, а потом заколотилось с неистовой силой. Даже в глазах потемнело, и Рона вынуждена была припасть плечом к стене. К тому времени Никола уже почти поравнялся с ней, и конечно же, он замедлил шаг, а потом и вовсе остановился.