Рональд Лэйнг. Между философией и психиатрией
Шрифт:
В этой лекции Лэйнг впервые подробно говорит об отчуждении. И этот разговор был, в принципе, не нов. Он развивает марксистское настроение, которое тогда было свойственно многим левым, однако понимает отчуждение не вполне в марксистском духе. Разумеется, это отчуждение не продуктов труда, это экзистенциальное или, в каком-то смысле, психологическое отчуждение. Для Лэйнга отчуждение в том, что люди не опознают и не принимают собственных чувств, не реализуют свои желания и потребности, попросту не могут быть собой [263] .
263
См.: Friedenberg E. Z. R. D. Laing. Р. 98.
Ребенок, поясняет Лэйнг, рождается в этот мир невинным, таким же, какими рождались дети в каменном веке, а затем этот мир портит его, отчуждает его от его опыта, и в этом отчуждении центральную роль играет семья. В процессе воспитания в семье ребенку объясняют, как нужно переживать мир, в каких словах его описывать, и маленький ребенок постепенно начинает забывать себя и становится таким, каким его желает видеть общество. Над ребенком совершают насилие, которое в современном обществе называется любовью:
К тому времени, когда новому человеку исполняется лет пятнадцать, перед нами уже во всем подобное нам существо – полубезумное создание, более или менее приспособленное к свихнувшемуся миру. В наш век это нормальное состояние. <…> Мы весьма эффективно разрушаем самих себя насилием, замаскированным под любовь [264] .
В этом выступлении в свете более раннего творчества Лэйнг уже движется дальше, и предвестником этого движения как раз и становится его ярко выраженная критическая позиция. Если ранее он направлял свое внимание на непосредственную коммуникацию и, следуя феноменологическому методу, воздерживался от каких-либо суждений, теперь он стал говорить то, что думает о причинах происходящего.
264
Лэйнг Р. Д. Феноменология переживания. С. 63.
Изменение курса становится более всего заметно в статье «Шизофрения и семья» [265] . Эта статья в каком-то смысле становится поворотной для творчества Лэйнга. В ней он уже говорит не о непосредственном постижении и понимании шизофрении, а о ситуации диагностирования шизофрении. На место шизофрении как опыта и поведения в качестве предмета исследования приходит, таким образом, шизофрения как диагноз.
Лэйнг здесь впервые в своем творчестве отчетливо ставит вопрос «Что означает диагноз „шизофрения“?» и, стремясь найти хоть какой-то ответ, обращается к Крепелину, Сасу, Гофману и Бейтсону. Он опирается на утверждение Саса «Однозначно ошибочно считать это фактом. Вполне правомерно считать это гипотезой. И нет необходимости формулировать предположение или выносить приговор» [266] . Указывая на сомнительность этой позиции, он обращается к исследованиям Гофмана и Бейтсона. Все это позволяет ему остановиться на трактовке шизофрении не как опыта, а как социального акта. Социальный статус диагноза «шизофрения», начиная с этой работы, он и продолжает исследовать дальше.
265
Laing R. D. Schizophrenia and The Family // New Society. 1964. 16 April. P. 14–17.
266
См. совпадающий фрагмент в «Политике переживания»: Лэйнг Р. Д. Феноменология переживания. С. 104.
В том же русле звучат идеи статьи «Является ли шизофрения болезнью?» [267] , которая стала основой нескольких его последующих статей и выступлений и вместе со статьей «Шизофрения и семья» составила пятую главу «Политики переживания». Эта работа к тому же становится не менее значимой, чем предыдущая, поскольку в ней Лэйнг впервые предлагает идею «шизофренического путешествия».
Лэйнг здесь отталкивается от того факта, что иногда в течение своей жизни люди попадают в безвыходные или трудные ситуации. Некоторые справляются с ними, а некоторые отдаются во власть событий. Но неразрешимая жизненная ситуация не всегда, на его взгляд, приводит человека к поражению, не всегда он должен признать свою слабость или покончить собой. В некоторых случаях, как отмечает Лэйнг, природа приходит ему на помощь и запускает процесс исцеления. Такой процесс исцеления походит, на его взгляд, на процедуры инициации у примитивных народов, во время которых человек проходит через опыт 1) смерти, 2) путешествия в потусторонний мир, 3) возвращения из потустороннего места и времени в «здесь» и «сейчас» и возрождения. «Шизофрения – это беспорядочная попытка пройти этот цикл» [268] , – подчеркивает он.
267
Laing R.D. Is Schizophrenia a Disease? // International Journal of Social Psychiatry. 1964. Vol. 10. P. 184–193.
268
Ibid. P. 187.
Кроме того, в этой статье Лэйнг выдвигает еще одну связанную с представлением о шизофреническом путешествии идею. Он говорит о том, что в своей обычной жизни так называемые нормальные люди отчуждены от своего опыта [269] . Этот опыт находится вне области сновидений и мечтаний, вне воображения и фантазии. Именно это пространство сокрытого в «нормальности» переживания/опыта, на его взгляд, и прорывается в психическом заболевании.
Стало быть, если в статье «Шизофрения и семья» Лэйнг просто смещает ракурс своего внимания и переориентирует направление поисков, то в статье «Является ли шизофрения болезнью?» мы видим плоды такой переориентации. И что любопытно, будучи сформулированной, идея «шизофренического путешествия» в устах Лэйнга сразу же обретает позитивный смысл. «Путешествие» – это путь исцеления. И наличие критики «нормального» опыта как отчужденного только усиливает эту позитивность.
269
Ibid. P. 190.
Тему «шизофренического путешествия» Лэйнг развивает в одном из самых своих известных докладов того периода «Трансцендентальный опыт в религии и психозе» [270] , впоследствии вошедшем как шестая глава в «Политику переживания». Выступление пронизано религиозно-мистическим духом, отголоски которого мы встретим впоследствии и в других главах «Политики переживания». Выступление и статья открывались своеобразным пророчеством:
Мы живем в эпоху, когда сотрясаются основы нашей жизни и земля уходит из-под ног. <…> Когда абсолютное основание нашего мира поставлено под сомнение, мы разбегаемся, забиваясь в щели, прячемся в свои роли, статусы, идентичности, межличностные отношения. Мы пытаемся жить в замках, которые могут быть только воздушными, поскольку в социальном космосе нет твердой почвы для их постройки [271] .
270
Laing R. D. Transcendental Experience in Relation to Religion and Psychosis // Psychedelic Review. 1965. № 6. P. 7–15.
271
Лэйнг P. Д. Феноменология переживания. C. 127. Выступление, статья и глава «Политики переживания» полностью совпадают. Мы выбрали лучший перевод и поэтому цитируем по последнему изданию.
Лэйнг отталкивается от тезиса о том, что трансцендентальные переживания, составляющие основу любой религии, могут наблюдаться и у некоторых людей, переживающих психоз. Эти трансцендентальные переживания психотиков выходят за рамки здравого смысла и часто идут вразрез с ним. В их основе – утрата эго, что и приводит к утрате разума и здравого смысла. Однако, по убеждению Лэйнга, эти изменения не всегда ведут к болезни:
Человек, переживший утрату эго и прошедший через опыт трансцендентального переживания, может – хотя и не обязательно должен – потерять ориентацию. И тогда его вполне правомерно могут признать безумцем. Но безумный – это не обязательно больной, хотя в нашей культуре эти понятия переплелись [272] .
272
Там же. С. 133.
Подобный же трансцендентальный опыт, переживаемый как опыт религиозный, встречался, как отмечает Лэйнг, во множестве культур и традиций. Он вел к поиску изначальных основ мира, к обретению веры и познанию божественного. При этом он не расценивался как ненормальный. Поэтому, по убеждению Лэйнга, необходимо повнимательнее присмотреться к безумию, поскольку оно несет такой же, как религиозный опыт, потенциал – в некоторых случаях оно является процессом движения к основам и исцеления. Он говорит:
Безумие – это не обязательно полный распад. Оно может быть и прорывом. Потенциально оно может быть как освобождением и обновлением, так и рабством и экзистенциальнои смертью [273] .
Неудивительно, что такие идеалистические взгляды, романтизирующие безумие, опубликованные на страницах контркультурного журнала Тимоти Лири «Psychedelic Review», мгновенно подогрели и без того нарастающую стремительными темпами популярность Лэйнга. Из маргинального психиатра, исследующего межличностные отношения и критикующего психиатрию, он превратился в гуру безумцев и одного из лидеров психоделической революции шестидесятых.
273
Там же. С. 129.