Роркх-7
Шрифт:
— А теперь нам пора валить отсюда. У нас еще осталась работа.
— Как? Это его место. Здесь нет дверей или другого выхода.
— Мы на краю времени и пространства. Я уже бывал здесь. Но физическое тело все еще там.
— Я еще жив?
— Там прошло около секунды. А теперь пошли. Я проведу.
Его Длань вспыхнула белым, хотя я не мог активировать даже скольжение в этом месте. Белый свет постепенно заполнял все вокруг нас, обволакивая и согревая. Я потянулся к нему и сделал шаг.
В этот же миг щит Амидраэль коснулся земли и меня отбросило ударной волной. Я перекатился через голову и вскочил на ноги. Перед глазами возникла темная пелена. Моргнул, но она не исчезла.
И тогда я понял, что Амидраэль выбила меня из защитного круга. Она тяжело опустилась на одно колено, прижимая рану на шее рукой. Рядом валялся сломанный клинок. Похоже сломал его именно я, когда дернул на себя Дланью.
Но это ей не поможет. Монстры за спиной не успели среагировать и схватить меня. Я сделал шаг и в то же мгновение мутная пелена покрылась золотом. Таким ярким, что начало рябить в глазах. Все кольцо покрылось этим сиянием и я увидел активированную сферу в руках девчонки.
Внутри все упало. Я медленно опустил руки, не веря собственным глазам. Я уже видел этот артефакт. В первый раз во время Великой Обороны. Другой раз, когда Расвы нашли и оберегали Ключника, дожидаясь меня.
Сфера Яра. Сраный лжебог все-таки подвел нас под черту. Непробиваемая и непроходимая завеса. Амидраэль не нужно было меня убивать, ей даже выбивать меня из круга не обязательно было. Отошла подальше, активировала сферу так, чтобы зацепить лишь камень. Это если она не могла сама выбирать радиус действия.
Я смотрел в ее доброе, улыбчивое лицо. И она больше не казалась мне теплым и дружественным созданием.
— Ты не сможешь удерживать барьер целый час, — произнес я, собираясь с мыслями.
— Не смогу, — легко согласилась она. — Но мне и не надо. Роркх открыл мне множество своих тайн. В том числе и особенности строения капсул. Ты знал, что можно легко довести игрока до сердечного приступа если кое-что поменять в начинке?
У меня похолодело в груди. Я обернулся на Гаро, словно ожидал, что он вот-вот упадет без сил, словно тряпичная кукла.
— Не переживай, — произнесла Ами. — Ваши смерти мне не нужны. Я сражаюсь за жизни миллиардов и стараюсь сохранить каждую.
— Ты обрекла целый мир на смерть, — скривился я.
— Вынужденная жертва. Поверь, я буду скорбеть по каждому до конца дней своих.
— Не строй из себя мученика. Только не надо этого двуличия.
— Как скажешь, — согласилась она. — Тогда проект «Вавилон» входит в финальную стадию. Смотри.
Я с замиранием сердца вновь обернулся. Отряд игроков жался друг к другу, глядя на стоящих к ним спиной Полудревних. На лицах игроков читались ужас и растерянность, словно они только сейчас поняли, где находятся.
— Спокойно, ребята, спокойно, — раздался голос Мечника.
— Нет, — обернулся я. — Ты выбросила их из капсулы.
— Не стоит им рисковать, оставаясь здесь, — произнесла девушка. — Пусть они и обречены, но встретят конец там. Не сейчас. И тебе тоже пора.
— Х-хрен тебе, а не победа, — раздался мерзкий хихикающий голос у меня за спиной.
Я развернулся. Дуло Сетройта уставилось прямо в костяную маску Секача. Возможно, того самого. Спустил курок и с наслаждением смотрел на разлетающиеся мозги Полудревнего. Не задница, но разорвало все-таки.
Тьма накрыла меня. Калейдоскоп искр ударил по глазам.
— Я же говорил тебе, что бесполезно. Но нет, мы будем сражаться до конца, — произнес Мечник саркастичным тоном.
— Всегда есть шанс, — ответил ему Джекс.
Двое братьев, не по крови, но по клятвам, сидели на обломках руин старой церкви. Она неплохо сохранилась, так что можно даже было опереться спиной о стену.
Рядом стояли остатки людского войска, растерянные, напуганные, но готовые сражаться. Только вот сражаться было не с кем.
Вернее, сражаться было бесполезно. Полудревние оцепили площадь плотным кольцом и раскачивались из стороны в сторону. А поверх их голов виднелась идеальная сфера, созданная, словно бы из чистого золота.
— Что они делают? — спросил Джекс.
— Отдают свою силу Кристаллу. Ускоряют процесс. Скоро та дура станет одной из них. И родится обратный Ключник, способный открыть врата изнутри. И тогда уже точно все.
— Но мы же ее остановим?
— Попытаемся конечно. Как только этот сраный артефакт закончится, попробуем пробиться. Только это невозможно. И не заливай мне про парадокс выбора, я не отказываюсь от попытки. Просто констатирую факт. Я не смогу подойти слишком близко к барьеру, а у тебя мало патронов.
— Извини, — произнес Джекс. — Память как в тумане. Я помню про парадокс выбора, но не знаю, говорил ли я когда-либо о нем тебе. Да и тебя я помню смутно, хоть и чувствую, что ты мне дорог.
— А я предупреждал, — насупился Мечник. — Не приноси клятву. Не гонись за местью. Но нет же, ты у нас упертый, как корова.
— Баран. Упертый как баран.
— Да неважно. Наш мир был близок с эфиром. Небо слышит клятвы и вот тебе пожалуйста. Очередной Странник готов.
— И что в этом плохого? — усмехнулся Джекс.
— Да ничего, — успокоился Мечник. — Только вот в этом мире нет магии. Я ведь чувствовал, что так и будет. Предупреждал.
— О чем?
— Что если загремим в Пустой мир без магии, то ты даже имя свое не вспомнишь, Джекс.
— Точно, — кивнул его брат, улыбаясь. — А я ответил… Если не вспомню свое, назовусь твоим, Арч.
— Не каверкай, — поморщился Хауст. — Не люблю, когда каверкают мое имя.
— Ну мне-то можно, — усмехнулся Джекс.
— Только тебе, — устало согласился Мечник. — А другим не позволяй.