РОССИИ МАЛО БОНАПАРТИЗМА
Шрифт:
К началу буржуазной революции в России в 1989 году именно в крупных городах накопилась основная производственная и инфрастуктурная собственность государства, которое после Второй мировой войны превратилось во вторую индустриальную державу мира. Объём сельскохозяйственной собственности в сравнении с городской собственностью стал относительно ничтожным. Тогда как до 1917 года положение дел с собственностью было прямо противоположным. Поэтому разбуженная буржуазной революцией 1989 года борьба за приватизацию приняла характер исключительной борьбы за овладение рыночно-ценной городской собственностью; только вокруг спекулятивных коммерческих и воровских сделок с нею происходило быстрое накопление крупных капиталов. В этой борьбе стали рождаться главные буржуазно-капиталистические экономические и политические интересы и противоречия, главные отношения собственности в новой России. Вокруг капиталистического развития городских производственных отношений собственности, вокруг крупнейших капиталов, связанных с такими отношениями, только и сможет, только и начнёт выстраиваться, упорядочиваться русское национальное общество, к ним будут привязываться
Таким образом, идейный, моральный и этический распад режима будет устойчиво нарастать из-за разложения социальной среды его поддержки. А с ним в России будет нарастать и распад исполнительной, законодательной ветвей власти, которые возникли при буржуазной революции и господстве идеологического либерализма. Ни осуществить коренного усовершенствования режима с целью качественного укрепления централизации исполнительной власти в интересах крупного коммерческого капитала, ни произвести бонапартистского, военно-политического переворота для развития производственного капитализма в текущих обстоятельствах нарастающего духовного и мировоззренческого кризиса государствообразующего этноса России ни теоретически, ни практически невозможно. Любые попытки в этом направлении будет иметь лишь видимость успеха и окажутся краткосрочными.
Обобщая вышесказанное, сделаем следующее заключение.
В России уже нет и одновременно ещё нет социальной среды для оказания реальной политической поддержки централизации власти как таковой. Поэтому в России невозможен военно-политический переворот в принципе! Поэтому в России невозможен бонапартизм в принципе! Для страны остался единственный путь спасения от неизбежного предстоящего распада нынешнего режима диктатуры крупного коммерческого интереса — революционный переворот, — путь социальной революции в виде революции Национальной! А такой переворот может совершить только и только революционная политическая партия, возглавляемая ядром подлинных революционеров, что само по себе возможно единственно на базе революционной политической идеологии. А в основе такой идеологии должна лежать социально-политическая и политэкономическая теория, разрабатываемая внутри создаваемой под её влиянием гносеологической теории познания, чтобы вместе с этой теорией познания превращаться в революционно новое системообразующее мировоззрение, на основных положениях которого станет практически возможным выстраивать качественно новую, национально-демократическую государственную власть.
Надежда на выживание русских как этноса, надежда на спасение русского государства, а с ним и русской традиции государственности, сейчас полностью зависит от способности русского этноса родить новое системообразующее мировоззрение и революционно решительную, готовую воплощать это мировоззрение в жизнь организацию политических революционеров. Принципиальное отличие такого мировоззрения должно выражаться в том, что оно обязано отражать интересы связанных с информационно-технологическим промышленным производством образованных слоёв населения страны и создавать из них посредством националистической партии политически правящий русский национальный средний класс. И оно же обязано позволять национальному среднему классу идеологически обосновывать и демократически утверждать свою классовую политическую диктатуру. Ибо демократия есть этнократическая политическая диктатура средних имущественных слоёв горожан.
Иначе говоря, России и русским для выхода из состояния постепенно углубляющегося и гибельного для них мировоззренческого и социально-политического кризиса, то есть из состояния всеохватного общегосударственного кризиса, мало бонапартизма. Тому причиной объективная самодовлеющая действительность, в которой непримиримые экономические и политические, этнические противоречия, вследствие буржуазной революции вырывающиеся из оков всех старых традиций власти, не позволяют совершить успешный военно-политический переворот. Любые попытки движения в направлении русского бонапартизма политически не осуществимы, они изначально обречены на провал. И ведущиеся сейчас об этом разговоры не имеют никакого практического смысла.
27 янв. 2001г.
БОНАПАРТИЗМ И НЕ БОНАПАРТИЗМ
ГЛАВА I. Два вида режимов свержения диктатур коммерческого интереса
1. КАКОЙ РЕЖИМ ЯВЛЯЕТСЯ БОНАПАРТИСТСКИМ?
Итак, бонапартизм это авторитарный военно-политический режим насильственного поворота к развитию производственного капитализма, который устанавливается в обстоятельствах исчерпания целей и задач буржуазной революции.
В чём проявляются такие обстоятельства?
Буржуазно-представительный режим диктатуры коммерческого интереса, завершая процесс хищной и воровской приватизации рыночно-ценной собственности и коммерческой капитализации абсолютно всех видов экономических, политических, правовых отношений, в том числе и отношений между людьми, исчерпывает возможности проведения единой политики в интересах всего политического класса коммерческих собственников во всей переживающей буржуазную революцию стране. Ибо коммерческий интерес по своей сути создавать новую собственность не может, и его господство приводит к фактическому сокращению рыночно ценной собственности. Начинается борьба за передел такой собственности. Она ужесточается. В ней получают преимущества криминальные сообщества, в особенности связанные с олигархическими кланами, близкими к исполнительной власти и использующими силовые и юридические подразделения власти, то есть учреждения власти как таковые, для подавления или поглощения своих конкурентов в самых прибыльных областях коммерческой спекуляции.
Эта разворачивающаяся война внутри политически господствующего класса выразителей спекулятивно-коммерческого интереса расшатывает его идеологическое и политическое единство, она подталкивает местные кланы к стремлению защитить свои интересы через тот или иной сепаратизм и в конечном итоге приводит столичную власть к потере всех средств контроля над событиями в стране. Массовое разочарование почти всего населения в либерализме и в коммерческом капитализме, одновременно ширящееся осознание того, что контрреволюционные силы проиграли и возврат к дореволюционному прошлому невозможен, производит опустошение поля политических идей, что лишает средства массовой информации, которые обслуживают режим, действенных рычагов управления взглядами людей. Это провоцирует политический хаос и рост настроений насильственного изъятия крупной собственности и её перераспределения среди малоимущих — а таковыми оказываются подавляющее большинство.
Общая тревога за сохранность приобретённой собственности вынуждает владельцев крупного коммерческого капитала объединяться. Они всё настойчивее и организованнее требуют радикального усиления центральной исполнительной власти режима диктатуры коммерческого интереса для защиты уже главным образом их собственности. А усиление средств защиты их собственности оказывается невозможным без изменения существа исполнительной власти: во-первых, без превращения аппарата управления, который создавался для обслуживания диктатуры коммерческого интереса, в аппарат чиновно-полицейского господства и произвола, а во-вторых, без привлечения к власти не только полицейских силовых подразделений, но уже и армии. Но такое укрепление исполнительной власти нельзя осуществить без смены конституции, без отказа от главных положений либеральной конституции.
Говоря иначе, владельцы крупного спекулятивного капитала переживающей буржуазную революцию страны, возникая вследствие тотальной приватизации собственности, в конечном итоге затягиваются в болото непрерывной войны за передел рыночно-ценной собственности. С одной стороны, эта "война всех против всех" становится всё беспощаднее и всеохватной, она расшатывает авторитет и организованность власти до опасной черты, тем самым порождает угрозу потери собственности для большинства скоробогатеев вследствие ничем не сдерживаемого возмущения так или иначе ограбленных ими низов. С другой стороны, крупный капитал сосредотачивается главным образом в столице, и его владельцы в текущей борьбе за передел собственности подталкивают центральные исполнительную и законодательную ветви власти к острому столкновению с региональными кланами, что создаёт предпосылки распада страны на части с угрозой для представителей столичного крупного капитала потерять свою региональную собственность. Столичные крупные собственники начинают искать пути выхода из такого опасного положения вещей и волей-неволей видят их только в решительном укреплении центральной исполнительной власти, которая к тому же создаёт условия для более действенной коммерческой эксплуатации внутреннего рынка через его колонизацию именно крупным капиталом. Но укрепить исполнительную власть и разрешить нарастающие как снежная лавина противоречия спекулятивных интересов между представителями крупного капитала и региональными кланами оказывается невозможным без вовлечения в политические конфликты армии и без конституционного переворота, который нельзя совершить без опоры на армию. Так армия объективно превращается в соучастника борьбы за власть, причём самого организованного и вооружённого соучастника, используемого для колониального завоевания страны.