Россия для россиян
Шрифт:
Газета «Завтра». Почему власти не устают заявлять, что «ищут инвестиции», почему российские корпорации берут кредиты в иностранных банках — а собственный Стабфонд при этом не используется? Чем одни доллары отличаются от других?
М. Делягин. Инвестиции приносят прибыль не тем, кто о них говорил, а тем, кто их сделал. Поэтому инвестиции, сделанные иностранными корпорациями, приносят прибыль им и служат инструментом выкачивания денег из России. Кредиты иностранных
1
Ответы М.Делягина на вопросы корреспондента газеты «Завтра».
Политика правящей бюрократии показывает: она не хочет, чтобы Россия работала на себя. Она хочет, чтобы Россия работала на Запад и, по сути, была его рабой. Это катастрофически наглядно проявилось уже в 2006 году: именно когда частный капитал после бегства, продолжавшегося почти все годы реформ, впервые буквально хлынул в Россию — превышение его притока над оттоком составило 41,6 млрд. долл. — государство начало стремительно вывозить капитал в виде средств Стабфонда и вывезло за год все 99,97 млрд. долл… За январь-май 2007 года чистый приток частного капитала в Россию составил 45 млрд. долл., больше, чем за весь прошлый год, — и усилия правящей бюрократии по его вывозу усилились.
Более того: главный приоритет бюджета — замораживание средств налогоплательщиков в Стабфонде, который за 2007 год намечено увеличить в 1,6 раза — с 2,35 до 3,69 4238,6 млрд. руб., что составит более половины (52,9 %) доходов бюджета. Это значит, что главный приоритет государства — вывоз национального капитала за границу для поддержки наших стратегических конкурентов.
Но, думаю, это все же не заговор, а результат мотивации тех, кто служит не общественному благу, а только личному потреблению. Поскольку потреблять на Западе намного комфортней, чем в России, они волей-неволей, часто даже не признаваясь в этом сами себе, подходят к любой проблеме с точки зрения не России, но своих денег, а это значит — с точки зрения Запада.
Почему средства Стабфонда нельзя вкладывать в социально-экономическую инфраструктуру: ЖКХ, дороги, связь, больницы, институты, — в те жизненно важные для страны отрасли, которые разваливаются на глазах из-за отсутствия средств?
М. Делягин. Вы хотите, чтобы я повторял вам ложь, которой травят наш народ официальная пропаганда и хор недоучившихся преподавателей якобы экономики?
Средства Стабфонда — часть средств бюджета, средств налогоплательщиков. Средства налогоплательщиков должны работать на них, на их страну, на Россию — по крайней мере, пока страна находится в таком ужасающем состоянии, как наша. 13 % населения, по данным центра Левады, испытывает нехватку денег на покупку еды: это нищета. 87 % — на покупку простой бытовой техники: это бедность. Число бездомных детей сопоставимо с их числом после гражданской войны — вот уже 7 лет сопоставимо, и государство не делает практически ничего! Только захлебывается от нефтедолларов.
К выборам государственные инвестиции намечено увеличивать небывалыми темпами: на две трети за 2 года! — с жалких 1,8 % ВВП в 2005 году и 2,1 % ВВП в 2006 году до не менее жалких 2,67 % ВВП в 2007 году, после чего (что подтверждает предвыборный характер роста инвестиционных расходов) они начнут снижаться: до 2,43 % ВВП в 2008 и 2,34 % ВВП в 2009 году. Ничтожность даже максимального уровня госинвестиций иллюстрирует уровень более благополучных стран, не испытывающих такой острой нехватки инвестиций, как Россия. Наш максимум будет ниже уровня госинвестиций Норвегии (2,9 % ВВП), Финляндии (3,0 %), Португалии (3,1 %), США и Франции (по 3,2 % ВВП), Испании (3,4 %), Польши (3,5 %), Японии (3,8 %), Мексики (4,8 %) и либеральной и ухоженной Чехии (5,0 % ВВП), не говоря уже о Корее (5,9 %).
Масштабы российских госинвестиций по-прежнему не будут компенсировать накопленного износа основных фондов и не защитят от угрозы техногенных катастроф, вызванных этим износом.
И при этом выделяемые в России на инвестиции средства бюджета не используются, в том числе потому, что правящая бюрократия даже не разрабатывает инвестиционные программы, под которые выделяет деньги — где уж их исполнять! Минэкономразвития, ответственный в том числе и за государственные инвестиции, в 2006 году использовал лишь 18,1 % средств, выделенных ему бюджетом, — 15,6 из 86,2 млрд. руб.! Это пахнет не столько экономией средств, сколько нежеланием исполнять свои прямые обязанности. При таком исполнении бюджета его впору для удобства пользования сразу печатать рулонами — и на туалетной бумаге.
Если Стабфонд — действительно «копилка на черный день», почему он устроен таким образом, что отдача от него минимальна (3 % в РФ, 14 % — в Норвегии), и за годы существования Стабфонда в нем «сгорело» порядка 30 % активов?
М. Делягин. На 1 июня 2007 года средневзвешенная доходность Стабфонда составила, по данным Минфина, которым пока нет оснований не верить, 8,04 % годовых. Для сверхконсервативных вложений в первоклассные госбумаги, за надежность которых приходится платить низкими доходами, это невероятно высокий результат, позволяющий сомневаться в надежности вложений. Кстати, в Норвегии несколько лет назад их аналог нашего Стабфонда за год потерял из-за неудачных вложений 22 % своей стоимости, так что с чисто бухгалтерской точки зрения осторожность можно счесть оправданной.
Но сама идея «копить на черный день» с экономической точки зрения — бред. Наша задача регулярно озвучивается всеми руководителями вот уже 20 лет — развить обрабатывающие производства, диверсифицировать экономику, чтобы слезть наконец с «нефтяной иглы»!
Путь очевиден: разработайте «план ГОЭЛРО-2», инвестируйте в модернизацию экономики и, ослабив зависимость от цен на нефть, сделайте «черный день» невозможным в принципе! Деньги на это, едва ли не впервые в истории нашей страны, есть.
Вместо этого деньги сначала складывались в кубышку, где они «сгорали» от инфляции, а теперь инвестируются в наших стратегических конкурентов, что, кстати, делает уплату налогов уже не бессмысленным, а просто вредным, самоубийственным занятием! И нам с гордостью говорят, что, если нефть подешевеет, денег хватит на пару лет, а то и больше.
Но понятно, что они, как всякая «заначка», кончатся — и страна рухнет. Мне единственный раз ответили на вопрос о том, что будет потом. Один высокопоставленный чиновник мне внятно разъяснил, что, пока страна будет проедать Стабфонд после падения цен на нефть, он лично успеет «соскочить» с госслужбы и найдет себе сладкое место в крупном бизнесе, так что к моменту катастрофы все забудут, что он имел к ее организации хоть какое-то отношение.
Таким образом, выбирая между избежанием катастрофы при помощи модернизации и простым откладыванием этой катастрофы, либеральные фундаменталисты последовательно выбирают второе.
Интересно, что отдельному человеку в аналогичной ситуации — есть деньги, но работа скоро будет оплачиваться намного хуже — либералы говорят все правильно: модернизируй себя, вложи деньги в переобучение, в освоение новой специальности, которая будет востребована. А стране говорят строго наоборот— отложи деньги «на черный день», чтобы просто сдохнуть, когда они кончатся. Возможно, потому, что отдельно взятого человека некоторым из них все же жалко— ведь все человеческие чувства так сразу не вытравишь никакой идеологией, даже либеральной. В конце концов, и многие эсэсовцы, как мы сейчас читаем в их мемуарах, в глубине души жалели евреев, которых они уничтожали. И многие либеральные фундаменталисты сегодня жалеют отдельно взятых людей. А вот страну, в которой эти люди живут и частью которой они являются, — уже нет.