Россия для россиян
Шрифт:
И тому же Западу придется объяснять, что любой газопровод по дну Каспийского моря будет уничтожен — иранской ли авиацией, марсианским ли десантом, китайскими ли боевыми пловцами — лросто потому, что, пока есть Россия, этого газопровода не будет.
Или, если уж быть болезненно точным, наоборот.
При этом проблемы России в Средней Азии не ограничиваются энергетикой. Так, неспособность российской бюрократии наладить нормальный транзит контейнеров по Транссибу может уже в ближайшие годы превратить Среднюю Азию в глобальный маршрут трансъевразийской железнодорожной магистрали в обход России.
Вывод прост: самоизоляционизм для России — такое же плохое лекарство от неурядиц, что и самокастрация для мужчины.
Если мы хотим жить, мы должны возвращаться — возвращать свое утраченное влияние и, соответственно, упущенные прибыли.
Вернуться в Среднюю Азию непросто.
Простой пример — Туркмения. Похоже, покойный Ниязов по-реформаторски эффективно (чтобы не говорить плохо о покойном) продал весь газ на несколько лет вперед не только «Газпрому», но и Китаю, не говоря уже о европейцах.
Кроме шуток — нам бы в «Газпром» такого красавца.
И сейчас Туркмения ведет большой торг: кому же из покупателей достанутся ее недра.
Бог знает, что предлагают ее новому руководству китайцы. Наверное, модернизацию инфраструктуры, образования и здравоохранения, — как в Африке, благодаря чему Ангола в 2006 году опередила Саудовскую Аравию как поставщик нефти в Китай, а западный бизнес начал криком кричать о «зачистках», устроенных ему китайцами на его же «задних дворах».
А вот что предлагают Туркмении американцы и европейцы, примерно понятно — ведь английский язык понятнее китайского, а западные демократии транспарентнее восточных.
Понятно, что в ближайшие два года американцы и их союзники сбегут из Афганистана, оставив его талибам. Известное дело: воевать они умеют; когда Афганистан, Черногория и Израиль войдут в состав России (а Чечня интегрируется в нее), призыв в армию можно будет отменять. И Запад уже наверняка обещает туркменскому руководству военные базы, которые защитят страну от талибов. Покойный Ниязов задабривал их, лечил и привечал, но оружие неплохо дополняет самую крепкую дружбу.
Второе, что наверняка обещают Туркмении наши конкуренты, — это прогресс по кувейтскому варианту: «Дайте нам контроль за вашим газом, и вам никогда ни о чем не нужно будет заботиться». Модернизация газовой промышленности, колоссальные прибыли (в том числе личные), бурное развитие инфраструктуры, рост уровня жизни народа и всеобщее процветание — и все это в обмен на одну закорючку на документе!
Что же должна предложить Туркмении Россия?
Ответ незатейлив: то же, что предлагают конкуренты, — и намного больше.
Девушек, прижизненную канонизацию, поместье на «голубой миле» Монако — что угодно.
Все, что сработает, — потому что речь идет о сохранении России.
С агрессивно-обиженной политикой в стиле Русской православной церкви, представляющей собой смесь лозунгов «нам все должны» и «мы лучше всех и потому нас никто не любит», ставшей таким же фирменным знаком российской дипломатии, как отказ от своих союзников, и пресловутое ситуативное реагирование, Россия не сможет предложить Средней Азии ничего. Полоумный и патологически склонный к предательству Плюшкин — негожий жених.
Ситуация усугубляется тем, что Туркмения стала еще одним этапом на общем пути смены постсоветских элит. Люди советского происхождения, связанные с Россией партийно-хозяйственным прошлым, обучением, личными контактами, воспоминаниями, простой сентиментальностью уступают место людям, сформировавшимся уже в собственных национальных государствах, для которых Россия — уже не «старшая сестра», пусть даже и ненавидимая, а просто один из многих факторов влияния. Это случилось в Туркмении; завтра, это случится в Киргизии, Узбекистане и Казахстане.
Российское руководство не видит, что наша страна, ранее находившаяся в эмоциональном фокусе национальных элит, начинает восприниматься рационально и равнодушно. Это не исключает при необходимости показательных истерик в наш адрес, но резко сокращает возможности нашего влияния.
Тем не менее Россия не вправе проиграть «тихую битву» за Туркмению и Среднюю Азию в целом: поражение в ней означает утрату жизненно необходимых для нас энергоносителей и уже не политический, а полноценный энергетический кризис.
В этой борьбе, как и в глобальной конкуренции в целом, нет правил, — а побеждает тот, кто чувствует большую ответственность перед своей страной и умеет претворить ее в конкретные действия.
Россия должна вернуться в Среднюю Азию как субъект политики и вернуть ее себе как ресурс развития, ибо единственная альтернатива — превращение России в никому не нужную приполярную полосу вечной мерзлоты, занятую обслуживанием нескольких изношенных экспортных трубопроводов.
Вашингтон, 28 марта 2007 года
США: защита от агонии сверхдержавы
Положение США в мире драматически меняется.
Превращение Китая в главную «мировую фабрику» предопределено дешевизной, дисциплинированностью и обучаемостью его рабочей силы и необратимо в ближайшие 20 лет.
Несмотря на зависимость Китая от рынков США и Евросоюза (вынуждающего его, в частности, поддерживать покупательную способность доллара — практически в одиночку против всего остального мира), он поневоле бросает вызов доминированию США точно так же, как Германия 1910 года поневоле бросала вызов «старым» колониальным державам.
США не могут противодействовать китайскому вызову в рамках созданного ими мирового порядка и потому обречены на его «взрывание изнутри». Это объективно обусловлено: «неоконсерваторы» начали этот процесс, но после ухода их из политики через 2–4 года его неминуемо, хотя и по-своему, продолжат их нынешние оппоненты.
В этих условиях Россия должна требовать от США транспарентности и обоснования (хотя бы исключительно для себя) их действий по взрывному изменению мирового порядка, угрожая, в случае недостаточного учета ее интересов, отказаться от естественного вектора своего исторического развития и из русла развития западной цивилизации перейти в русло развития цивилизации Китая. (Речь идет не о прямом контроле и подчинении, но о заимствовании для последующей переработки цивилизационных образцов: ценностей, методов и целей).