Россия и Япония: стравить!
Шрифт:
Причем с самого начала договорных отношений «демократические» англосаксы ставили себя по отношению к японцам в привилегированное положение, оговаривая лишь свои права в Японии, но не права японцев в Англии и США.
А вот в договоре 1855 года, подписанном Японией с «тоталитарной» Россией, статья 8 гласила:
«Как русский в Японии, так и японец в России всегда свободны и не подвергаются никаким стеснениям. Учинивший преступление может быть арестован, но судится не иначе как по законам своей страны».
Да, мы вполне могли дружить, взаимно уважая законные интересы друг друга.
Чехов
Он же пишет, что после того, как со второй половины XIX века на Южном Сахалине стали укрепляться русские, японские промышленники, облюбовавшие эту зону из-за обилия рыбы и почти дарового труда айнов, встревожились... «Соображение, что они могут потерять хорошие доходы и даровых рабочих, — продолжал далее Антон Павлович, — заставило их внимательно следить за русскими, и они уже старались усилить свое влияние на острове в противовес русскому влиянию. Но... за отсутствием уверенности в своем праве эта борьба с русскими была нерешительна до смешного, и японцы держали себя как дети. Они ограничивались только тем, что распускали среди айнов сплетни про русских и хвастали, что перережут всех русских, и стоило русским в какой-нибудь местности основать пост, как вскорости в той же местности, но только на другом берегу речки, появлялся японский пикет, и, при всем своем желании казаться страшными, японцы все-таки оставались мирными и милыми людьми: посылали русским солдатам осетров, и когда те обращались к ним за неводом, то они охотно исполняли просьбу»...
Это было написано за пятнадцать лет до Русско-японской войны, и тут Чехов подметил в пустяке очень важное — отсутствие злобности по отношению к русским у простых японцев.
Спесью отличались власть имущие, но спесь — черта характера напускная. Ее устраняет или жесткий напор, или полная достоинства, чуть ироничная улыбка.
Улыбаясь Японии японцев и спокойно выдерживая взгляд Японии самураев, Россия могла обеспечивать себе на Дальнем Востоке прочный мир!
Однако у возможной русско-японской дружественности были на Тихом океане те же враги, что и в Европе у нас с немцами. Так же «гадила» нам здесь англичанка, и так же она все чаще гадила не только к своей выгоде, но и к выгоде дяди Сэма...
И все чаще гадил нам сам этот дядя Сэм...
Пиком (или, если желается — впадиной)глупой ситуации стала Русско-японская война 1904 года. Но о ней — позднее...
А пока вернемся опять в Китай...
Великая Октябрьская социалистическая революция перевела отношения России с Китаем в плоскость «пролетарского интернационализма». Китай рассматривался как естественный великий союзник по будущей мировой революции.
Однако в революционно-демократических процессах в Китае преобладали антиимпериалистические и националистические, а не классовые факторы.
Тем не менее СССР весьма старательно помогал Китаю в его стремлении обрести самостоятельность, а также — и в его антияпонской борьбе. Еще в 1924 году было заключено советско-китайское соглашение, которое аннулировало все неравноправные договоры, заключенные
Помогали мы основателю Гоминьдана Сунь Ят-сену, помогали китайским коммунистам, но помогали и буржуазному националисту Чан Кай-ши. Он даже невестку от нас получил для своего сына Цзян Цзин-го — «Машу с Уралмаша». На Урале комсомолец Цзян Цзин-го работал под псевдонимом Николая Владимировича Елизарова.
Однако — вотще! «Русская» политика и Гоминьдана во главе с Сунь Ят-сеном, а впоследствии с Чан Кай-ши, и Компартии во главе с Мао Цзэдуном по отношению к СССР была, честно говоря, перманентно двуличной.
А в лучшем случае — меркантильно-иждивенческой.
Ну вот, скажем, лидер Китая Сунь Ят-сен. Умер он в марте 1925 года, то есть тогда, когда сам Советский Союз еще лишь выбирался из-под развалин двух войн и интервенции.
Тем более тяжело было нам в году 1922-м...
И...
И вот весной 1922 года Сунь встречается с сотрудником Коминтерна Сергеем Далиным и сообщает ему о своем настойчивом желании привлечь Советскую Россию к грандиозному железнодорожному строительству в Китае.
— Покрыть Китай сетью железных дорог — моя мечта, — простодушно признавался он Далину.
Далин знал, что Сунь в свое время заведовал Бюро по железнодорожному строительству, что мечты такие у него имеются издавна и что в 1914 году он даже создал в Шанхае для этого фирму.
Поэтому Далин вежливо согласился:
— Что же, ваша мечта — прекрасная и полезная мечта.
— И еще одна моя мечта — соединить Кантон и Москву железной дорогой через Туркестан.
— Идея прекрасная, но откуда же взять средства? — удивился Далин.
— А вы?
— Эх! Мы сами были бы не прочь получить их от кого-нибудь для нашихжелезных дорог...
— Да-да, я пытался добиться поддержки от Запада...
— Ну и как?
— Безуспешно...
Далин был коммунистом, советником Коминтерна, и поэтому он предложил Сунь Ят-сену вполне естественный совет:
— А вы попробуйте провести хотя бы налоговую (не аграрную!) реформу в интересах прежде всего среднего крестьянства!
— Нет-нет, это категорически невозможно, — тут же вспыхнул китаец.
— Но это дало бы вам устойчивую массовую базу на селе.
— Нет-нет, это не выход...
Уважаемый читатель! Для 20-х годов предлагать разоренной России строить в Китае железные дороги было не просто прожектерством, но более того — свидетельством полного отсутствия политического реализма в сочетании с примитивным узконациональным эгоизмом.
А отказ от широких социальных реформ вел в никуда...
И если уж я тут начал рассказ о Сунь Ят-сене, то сообщу кое-что такое, о чем «историки ЦК КПСС» предпочитали помалкивать, дабы не потрескался «хрестоматийный глянец» на облике «вождя китайской революции».
С началом Первой мировой войны Сунь обратился к лидеру влиятельной японской буржуазно-помещичьей партии «кокуминто» Инукаи с призывом вступить в войну на стороне центральных держав (то есть — против России в том числе) во имя освобождения Азии.