Россия и Япония: стравить!
Шрифт:
Через восемь лет после появления на свет будущего грозного полководца и администратора — в 1542 году у южного побережья острова Кюсю впервые появился европейский корабль. Португальский...
А через шестнадцать лет после этого первого «открытия» Японии двадцатичетырехлетний Ода при помощи своего сподвижника Тойотоми Хидэйоси и завезенного португальцами огнестрельного оружия начал серию своих славных походов по Японии.
Ода и его преемник Хидэйоси были натурами незаурядными и жесткими. Хидэйоси, к слову, тоже происходил не из вельмож, а вообще из простого народа. Начинал он у
Однако диктатура Ода Набунага существовала достаточно недолго — 14 лет. В 1582 году произошли события, которые вполне могли бы стать основой сюжета захватывающего голливудского боевика.
В том году Ода готовился к решительной схватке с крупнейшим феодальным князем Мори. Для разгрома одного из союзников Мори — князя Тесю — он и отправил в провинцию Биттю экспедиционный корпус испытанного Хидэйоси.
Чуть позднее Ода послал вдогонку Хидэйоси — на подмогу — другого своего ближайшего сотрудника и полководца — Акети Мицухидэ.
Вначале рядовой самурай, Акети пользовался абсолютным доверием Ода, благодаря чему и выдвинулся в военачальники.
И тут...
И тут Акети, вместо того чтобы идти к своему другу Хидэйоси, вдруг повернул обратно и вошел во временную резиденцию Ода — храм Хоннодзи в Киото.
Конечно, Ода удивился. Но мог ли он подумать, что долго удивляться ему не придется. Акети жестоко вырезал охрану Ода, а с ней — самого Ода и его старшего сына.
Объяснения этой подлости историки так и не нашли. Но вот то, что спешно вернувшийся Хидэйоси временно помирился с Мори, бросился в погоню за Акети, настиг его и уничтожил вместе со всем отрядом — это историки нам сообщают.
Приятно все же узнать, что негодяям порой быстро воздавалось по делам их. Хотя бы и века назад...
Достаточно скоро Хидэйоси стал окончательным хозяином Японии и уже почти окончательным ее объединителем.
Он же окончательно закрепостил крестьян и ввел трехсословную систему: дворянство (самураи), крестьяне (хякусе) и горожане (темин).
Заметим, что тут отсутствует духовенство. Деталь, для многих народов в то время тоже не очень-то характерная.
Ода держал буддистских монахов и монастыри за смертельных врагов. Хидэйоси был в этом вопросе умереннее, подходя к проблеме чисто утилитарно: пока монахи в дела государства не суются — пусть молятся, а сунутся — тогда можно и нужно дать им по шапке...
Что же до материальных привилегий... А зачем они «божьим людям»?
Имя Хидэйоси легендарно в Японии и потому, что он предпринял ряд масштабных экспедиций — в том числе в Корею... Он хотел завоевать Корею, Формозу-Тайвань, Филиппины и Китай, перенеся столицу в китайский город Нинбо.
Реально же удалось на какое-то время покорить лишь Корею, но уже на этом деле истощился почти весь запас ресурсов и средств, накопленных Японией того времени. Пыл внешнеполитических авантюр угас.
Хотя, как показала уже новейшая история Японии, не навсегда.
После смерти Хидэйоси в 1598 году начинается «эра Токугавы», названная по имени первого из сегунов Токугав — Иэясу.
Закончилась она лишь в 1867 году в ходе «революции Мэйдзи», когда пятнадцатый и последний сегун из рода Токугав, Токугава
Кэйки вынужден был заявить об отречении и о возвращении власти императору.
А основатель сегуната, Токугава Иэясу, стал сегуном, то есть военно-феодальным правителем Японии (дословно — «великий полководец, победитель варваров») в 1603 году, заставив императора Японии присвоить ему этот титул, известный в Японии с XII века.
По смыслу токугавского законодательства император не должен был «снисходить» до какого-либо общения с подданными. И он — под бдительным оком сегунов — «не снисходил». Разнообразила жизнь «киотского затворника» лишь «придворная знать», жалованье которой платил тот же сегун.
Такой вот своеобразной издавна была у японцев императорская «власть», уважаемый мой читатель.
Богатейший феодальный владетель Японии — первый Токугава — тоже был выдающимся соратником Оды. Токугава контролировал четверть всего рисового дохода страны. И власть Хидэйоси признавал постольку, поскольку тот его не трогал.
С 1598 по 1603 год Токугава официально считался опекуном законного наследника Хидэйоси — Хидэйори.
Потом это ему надоело, и он (ах, пардон — не он, а император) провозгласил себя (то есть я имею в виду, что его провозгласил император) сегуном.
Да, император в Японии уже тогда лишь царствовал, но не правил.
Токугава разделил все население не на три, а на четыре сословия: самураев, крестьян, ремесленников и купцов.
Заметим, что и тут духовенства как отдельного сословия нет. Видно, у соратников Оды, оставшихся ему верными, были не только горячие сердца в груди, но и неглупые головы на плечах.
И эту последнюю (тоже не частую для «верхов») особенность правящие слои Японии пронесли через века — что сослужило и им, и японскому народу службу впоследствии немалую.
К 1600 году японцы уже более полувека знали из европейцев лишь португальцев и испанцев, но накануне нового, XVII века на голландском торговом судне в Японию прибывает англичанин Адамс, и в Японии начинается период англо-голландской торговли.
Взбешенные испанцы-католики начали интриги. А закончились они тем, что в 1614 году был обнародован указ о полном и безоговорочном запрещении христианства, потому что католицизм уже пустил в Стране восходящего солнца корни достаточно глубокие. Причем иезуиты — это тебе не буддийские монахи... Первые сегуны — правители Японии, надо отдать им должное, поняли это вовремя.
Страсти религиозные смешивались со страстями социальными. В 1637 году на полуострове Симабара началось то Симабарское восстание, после которого сын Иэясу Токугава — Иэмицу решил закрыть Японию для иностранцев (кроме китайцев и корейцев) и запретить выезд японцев из Японии.
Другими словами, он решил полностью изолировать страну от всякого иностранного влияния.
И — изолировал!
В «императорском» указе говорилось:
«На будущее время, доколе солнце освещает мир, никто не смеет приставать к берегам Японии, хотя бы даже он был и посланником, и этот закон никогда не может быть никем отменен под страхом смерти».