Россия и Запад
Шрифт:
Несмотря на скудные следы в поэзии Клюева, единорог не случайно поставлен во главу двух разделов «Песнослова», и надо попытаться ответить на следующие вопросы: какое представление о единороге мог иметь Клюев, каким смыслом (какими смыслами) он его наделял, какое освещение эта мифологема бросает на стихотворения обоих разделов «Песнослова»?
Единорог в образе белого коня (или козы) с одним рогом посреди лба встречается во всех культурах Европы, Азии и Африки [643] . На русский Север он пришел из Библии и из апокрифов и стал, в отличие от западных стран, где он усвоился культурой Ренессанса, традиционным орнаментом на предметах русского крестьянского избяного быта наряду с Сирином [644] : лопастях прялок, наличниках, полотенцах и т. п.
643
См.: Иванов В. В. Единорог // Мифы народов мира / Главный ред. С. А. Токарев. М., 1980. Т. 1. С. 429–430; http://fr.wikipediaorg/wiki/Licorne.
644
См.: Пашко О. В.
В русской Библии единорог упоминается 6 раз и знаменует собой неукротимость, быстроту, силу [645] .
В Числах (24:5–8) Валаам говорит:
Как прекрасны шатры твои, Иаков, жилища твои, Израиль! […] Бог вывел его из Египта, быстрота единорога у него [646] , пожирает народы, враждебные ему, раздробляет кости их и стрелами своими разит врага [647] .
В книге Иова (39:9–10) Бог говорит о неукротимости единорога:
645
Неизвестно почему еврейское слово re’em (зубр, буйвол), которое употребляется 9 раз в Библии, было переведено по-гречески как monokeros (7 раз), rinoceros (носорог, 5 раз) или unicornis (4 раза, в Псалмах и у Исайи 34:7) — по-латыни, единорог — по-русски.
646
То же самое: Числа 23, 22.
647
Синодальный перевод.
Захочет ли единорог служить тебе и переночует ли у яслей твоих? Можешь ли веревкою привязать единорога к борозде, и станет ли он боронить за тобою поле? Понадеешься ли на него, потому что у него сила велика, и предоставишь ли ему работу твою?
Наконец, в Псалмах единорог выступает как зверь опасный («Спаси меня от пасти льва и от рогов единорогов, услышав, избавь меня» — 22 (21):22), быстрый («и заставляет их скакать подобно тельцу, Ливан и Сирион, подобно молодому единорогу» — 29 (28):6) и дающий силу: «а мой рог [648] Ты возносишь, как рог единорога, и я умащен свежим елеем» (92 (91):11). Единорог выступает здесь символом Божественной благодати.
648
В смысле лба.
Из Библии и с восточными наслоениями единорог (он же «индрик» [649] ) перешел в космогонические и физиологические византийские апокрифы, которые переводились на Руси начиная с XI века: «Повесть о Варлааме и Иосафе», где единорог — «образ смерти, вечно преследующей род Адама и наконец пожирающей его» [650] ; «Физиолог» (древняя, т. н. александрийская редакция), в котором единорог имеет свойство очищать водоемы и быть укрощаемым девственницей:
649
См.: Белова О. В. Славянский бестиарий. Словарь названий и символики. М., 2001 («Единорог» — с. 99–102; «Индрик» — с. 131–132; «Инорог» — с. 133–135).
650
Толкование притчи о человеке, убегающем от разъяренного единорога и упавшем в глубокий ров. Он ухватился за дерево, корень которого грызут мыши, но, забыв об окружающих опасностях, стал наслаждаться капающим с дерева медом: «Это подобие тех людей, которые поддались обману земной жизни» (Памятники литературы Древней Руси. XII век / Сост. Л. А. Дмитриева, Д. С. Лихачева. М., 1980. С. 205). Эту притчу, которая восходит к санскритскому сборнику басен и сказок «Панчатантра», приводит Л. Толстой в «Исповеди» (гл. 4) по сборнику поучений «Пролог». Она приводится также в «Золотой легенде» Иакова Ворагинского (XIII в.).
Имать же инорог ин обычай: яко в глубоцей пустыне не обретаются реки, токмо от дождя собирается мала вода, в малых ямах земных, и та от солнца бывает горька: собираются убо все звери пити и не могут, зане есть горька; сего ради ожидают, дондеже приидет инорог пити; и егда преклонится, достигает первое рог его в воду, и услаждает ю, и пиет первое той, таже прочии звери <…> Инорог за жестоту и крепость от ловителей неудоб ятися может; аще же едина исходит к нему дева чистая, ту он за чистоту возлюбив, удоб прикосновен ею бывает и осязаем [651] .
651
Цит. по позднему Физиологу (XVII в.) — Дамаскина архиерея Студита собрание от древних философов о некоих собствах естества животных (Буслаев Ф. Русская хрестоматия. Памятники древней русской литературы (…) для средних учебных заведений. Изд. 9-е. М., 1904. С. 355).
Поэтому считалось, что рог единорога (в виде порошка из клыка кита-нарвала) обладает целительными свойствами и предохраняет от отравы. В «Беседе Иерусалимской» (или «Повести о Волоте Волотовиче», восходящей к «Вопросам Иоанна Богослова Господу на Фаворской горе») мотив единорога-водохранителя более развернутый: он прогоняет змея, который не давал людям и зверям напиться воды. Поэтому он «зверь зверем мать» [652] . В «Стихе о голубиной книге» (стихотворном варианте «Беседы») единорог — «всем зверям отец» (или мать):
652
Там же. С. 354–355.
Единорог звирь над звирямы звирь, / Как живет тот звирь во Фаор-горы / Походит он по подземелью, / Почищает ручьи и проточины; / Куда звирь пройдет, / Туда ключ кипит; / Куда звирь тот поворотится, / Вси звири звирю поклонятся: / Потому тот звирь над звирямы звирь [653] .
Единорог является райским обитателем. В Китеж-граде:
Алконаст райская птица ходит и дивные единороги, а у градских ворот львы и ручные драконы заместо стражи стоят [654] .
653
Бессонов П. Калеки перехожие. Вып. 2. М., 1861. С. 296 (Петрозаводский уезд). См. с. 263, 277, 280, 290, 308, 322, 327, 334 и сводный текст с. 371–372 (Единорог, Индра, Индрик, бело-Яндрых и др.). У Кирши Данилова единорог покоряется «льву-зверю».
654
Мельников П. И. (Андрей Печерский). В лесах. Кн. 2. Ч. 4. Гл. 2 // Собр. соч.: В 8 т. Т. 4. М., 1976. С. 108.
Единорог как символ силы начинает использоваться в качестве государственной эмблемы в XV веке.
Единорог был геральдическим символом всех московских государей, начиная с Ивана III и кончая Алексеем Михайловичем Романовым, и одновременно одним из важнейших символов русской государственности, наряду с двуглавым орлом [655] .
Единорог был личной эмблемой Ивана Грозного, символом силы, непобедимости и богоугодности [656] .
655
Туфанова О. А. Символ единорога во «Временнике» Ивана Тимофеева // www.drevnyayaru/vyp/2008_2/lang—1.pdf.
656
Симонов Р. А. Загадка противостояния льва и единорога в эмблематике Ивана Грозного // Гербовед. 1999. № 36. С. 100–108; Симонов Р. А. Единорог — соперник двуглавого орла // Гербовед. 1999. № 38. С. 99–107; Вилинбахов Г. Русские знамена XVII века с изображением единорога// Сообщения государственного Эрмитажа. 1982. Вып. 47 ; Белова О. В. Единорог в народных представлениях и книжной традиции// Живая старина. 1994. № 4. С. 11–15;. «Единорог, прободающий рыцаря» изображен на гербе Аполлона Аполлоновича Аблеухова в «Петербурге» А. Белого (глава «Карета пролетела в туман»). Рыцарь олицетворяет Запад.
Второй главный мотив — кротости и непорочности — стал доминировать в христианской культуре, особенно в Западной Европе. Единорог становится символом Благовещенья и Боговоплощения, эмблемой Девы Марии. Он изображается рядом с девушкой, наклонившим свой рог к ее лону.
В России единорог остался в области народных поверий, орнамента и геральдики; художников или писателей он не вдохновлял. Исключение составляет пьеса Н. Гумилева «Дитя Аллаха» — арабская сказка в трех картинах [657] . Пери спускается на землю, чтобы стать «милой» лучшего из сынов Адама. Дервиш дарит ей два «волшебных средства» (по терминологии В. Проппа): белого единорога (который живет в волшебном саду Гафиза) и Соломоново кольцо: «Покорный только чистой деве / И сам небесной чистоты, / Единорог ужасен в гневе / Для недостойных красоты». Пери встречает юношу, который возжелал ее: единорог его убивает. Бедуин и калиф тоже не выдержали испытания. Лишь поэт Гафиз достоин пери [658] . К. М. Азадовский установил связи Клюева с акмеистами [659] , и совсем не исключено, что поэт знал эту пьесу.
657
Аполлон. 1917. № 6–7. С. 17–57, с тремя рисунками П. Кузнецова. Отдельное издание: Пг., 1918.
658
«Единорог смиренно служит Гафизу, подтверждая тем самым, что поэт может уповать на рай. Возможно, на такую интерпретацию традиционного сюжета оказала некоторое влияние работа Моро „Персидский поэт верхом на единороге“» [1890 г., в Музее Гюстава Моро; там же картина «Единороги»] (Раскина Е. Культуроним Персии в сакральной географии Н. С. Гумилева //.
659
Азадовский К. М. Клюев и «Цех поэтов» // Вопросы литературы. 1987 № 4. С. 269–278; Он же. Жизнь Николая Клюева. Документальное повествование. СПб., 2002. С. 89.
Такова картина представлений о единороге, на которую Клюев мог опереться, когда выбирал названия разделов «Песнослова». Теперь надо задать себе вопрос, какие мотивы двух этих разделов могут соответствовать символике (и какой символике) единорога. Ведь «под эгидой» единорога должна находиться значительная часть стихотворений. «Сердце Единорога» и «Долина Единорога» не задумывались как поэтические циклы — но они содержат циклы: «Избяные песни» (реквием по матери) и «Спас», в начале первого раздела и перед концом второго, и «Поэту Сергею Есенину». На стыке разделов помещены поэмы «Белая повесть» и «Белая Индия», которые скрепляют их общей эсхатологической тематикой; «Белая повесть», посвященная памяти матери, перекликается также с начальными «Избяными песнями» и образует кольцевую концовку раздела. Диптих «Единорога» кончается поэмой «Поддонный псалом», которая тематически связана с обеими «белыми» (духовными — о поисках «предвечности» и сокровенного рая) поэмами. Эти три поэмы образуют как бы три «столпа» (три «кита»).