Россия – Крым – Украина. Опыт взаимоотношений в годы революции и Гражданской войны
Шрифт:
В то же время нельзя сказать, что А.С. Пученкову удалось серьезно скорректировать закрепившиеся в научной историографии концепции, общие представления, коренным образом пересмотреть уже достигнутые обобщения и выводы. Этим не умаляется предпринятая капитальная, детальнейшая работа. Наоборот, автор привел просто колоссальнейшее количество аргументов, определенно подтверждающих (несколько, естественно, развивающих) выверенные научные подходы и оценки существующих историографических достижений. Иначе, впрочем, и быть не может, когда одни авторы используют, скажем, изданные и научно обработанные, с добротным научным сопровождением протоколы и стенограммы переговоров между РСФСР и Украинской Державой, а другие заимствуют эти же документы из периодической печати 1918 г.
Безусловно, постоянно умножающаяся фактологическая, документальная информация, эффективно дополняемая подробнейшими
Конечно же, при этом нельзя не упомянуть осуществленной на рубеже 1980-х – 1990-х гг. трансформации в оценках определенных процессов, феноменов, их репрезентантов. Но это несколько иной срез проблемы, который после почти тридцатилетней исследовательской практики стал той доминирующей реалией, в которую вписываются и отмеченные выше соображения, не требующие дополнительных разъяснений.
Наиболее зримым, весомым, даже не требующим сегодня доказательств является прочно вошедший в научный обиход феномен Украинской национально-демократической революции, сопряженные с этим представления о революционном процессе 1917–1921 гг. в целом.
При этом следует избегать сознательной «перелицовки» картины развития событий, которая подчас наблюдается при стремлениях сместить ударения по линии обеления, исторического оправдания одних лагерей – и социальных, и национальных – и перекладывания вины, исключительно или преимущественно, на одну («неприятельскую» с позиций априорных симпатий) силу. Не стоит пренебрегать «невыгодными» источниками при одновременной гиперболизации сведений, почерпнутых, скажем, из тенденциозных, в частности, мемуарных рукописей и публикаций, требующих сравнения с другими несомненными данными. Комплексный, системный научный анализ предполагает отказ и от подобной фактологической «селекции», воссоздание объективной, по возможности всесторонней и полной картины, к примеру, определения мотивации, масштабов, оценки и белого, и красного, и национального (националистически – татарского) террора. Естественно, нельзя допускать и бесстрастного уравнивания степени ответственности по принципу «все одинаково виноваты», или же наоборот – от конкретных политиков мало что зависело (а то и вовсе их позиция равным счетом ничего не значила) в ориентациях государственных образований, выборе и претворении в жизнь линии поведения, перспектив отношений с ближними и дальними соседями. В таком случае тоже не обойтись без последовательной системности и строгой конкретизации, персонификации происходившего.
Специально хочется застраховаться против наблюдающегося в последнее время нациоцентрического подхода к реконструкции событий в регионах с полиэтническим составом населения и обострившихся в революционной обстановке тенденций, окрашивавшихся в национальные тона. Крен в одну из сторон, даже небольшая абсолютизация ее, гиперболизация действительно имевших место позитивов довольно часто оборачиваются поиском негативов, иногда реальных, а иногда и надуманных, их преувеличениями, что в результате уводит от объективности, вызывает неприятие и сожаление.
Хотя избранный ракурс – изучение опыта взаимоотношений России, Украины (всех их тогдашних политически-правовых, государственных образований) и Крыма (также в соответствующих измерениях) – не предполагает последовательного, хроникального воссоздания картины всей многогранной жизни в субъектах, чему посвящено подавляющее число как упомянутых, так и огромной массы других изданий, в ряде случаев для понимания и разъяснения существа происходившего необходимо обращаться хотя бы к минимуму свершавшихся событий в несколько более общем плане. Однако, обращаясь к историографическим источникам, внимание в них должно фокусироваться лишь касательно очерченной узкой проблемы, а не с точки зрения их значения для развития исторической науки в целом.
В этом плане оправданными представляются и отклонения от общепринятых вариантов периодизации гражданской войны в России и в Украине. Калейдоскоп изменявшихся обстоятельств в регионе, качественно влиявших на сущность курсов, от которых зависели взаимоотношения государственных субъектов, обусловливает определенную хронологическую конкретизацию изучаемых явлений, тенденций, анализа процессов.
Как специальные работы, так и публикации обобщающего характера, думается, дают достаточно оснований для предметного, конструктивного решения обозначенной проблемы.
I. 1917 г. как историческая увертюра к судьбоносным трансформациям национально-государственной жизни
1. Крушение Российской империи
и самоопределенческая эйфория окраинных этносов
В начале ХХ в. Россия оставалась самой крупной материковой империей, под игом которой на протяжении столетий изнемогали многие десятки больших и малых народов, мечтавших о разрушении ненавистной «тюрьмы народов», о национальной свободе, равноправии, создании условий для полноценной реализации собственных потенций, разностороннего прогресса во всех областях общественной жизни, об обеспечении возможностей плодотворного сотрудничества со всеми ближними и дальними соседями.
После Февральской революции 1917 г., свергнувшей российское самодержавие и давшей мощный импульс демократизации всех сфер общественной жизни страны, и в Украине, и в Крыму происходили серьезные качественные изменения.
В Украине с ранней весны национально-освободительное движение и социальные процессы приобрели такие масштабы и всеобъемлющее содержание, что получили научное обоснование и определение Украинской национально-демократической революции. Ее вдохновители, организаторы и лидеры, создавшие орган руководства борьбой за прогрессивное развитие края – Центральную Раду, теоретически разработали политическую программу революции, предопределившую ее практический курс. Он получил наименование автономистско-федералистской платформы. Наибольший вклад в обоснование программы внес неизменный глава Центральной Рады, выдающийся ученый-историк М.С. Грушевский [4] . Много сделали для ее конкретизации и пропаганды крупные интеллектуалы – общественные деятели В.К. Винниченко, С.А. Ефремов, И.М. Стешенко, М.И. Туган-Барановский, В.К. Прокопович, Н.Н. Ковалевский, А.Я. Шульгин и др. Их общими усилиями теоретические положения автономистско-федералистской программы стали достоянием широких слоев украинства, были единодушно одобрены Украинским национальным конгрессом (съездом), проведенным в Киеве 6–8 апреля 1917 г. Главной целью революции было объявлено возрождение государственности Украины на народоправной основе и вместе с другими нациями и народами осуществление трансформационных изменений в централизованной России соответственно с запросами, велениями времени. Лапидарная формула гласила: «Широкая национально-территориальная (областная) автономия Украины в федеративной демократической республике Россия» [5] .
4
См.: Солдатенко В.Ф. Українська революція: концепція та історіографія. К., 1997. С. 107–183.
5
См.: Солдатенко В.Ф. Українська революція. Історичний нарис. К., 1999. С. 156201; Он же. Україна в революційну добу. Історичні есе-хроніки: В 4 т. Т. 1: Рік 1917. Харків, 2008. С. 137–175.
М.С. Грушевский как истинный демократ по образу мышления и поведения и как блестящий ученый, понимавший, что оптимальным вариантом определения границ государства должен был стать этнический критерий (не менее 50 % + 1 житель одной национальности каждой исторически сложившейся компактной отдельной территории), стремился следовать этому принципу неукоснительно. Об этом свидетельствует его предложение, чтобы в процессе формирования автономной Украины в ее состав не включать «уезды и волости неукраинские – как скажем, северные уезды Черниговской губ., восточные Кубанской и т. д.», присоединяя только те районы, «где украинское население составляет большинство (в городах теперь украинцев меньше, однако города должны идти за большинством очерченной территории)» [6] .
6
Грушевский М.С. Якої ми хочемо автономії і федерації // Великий Українець. Матеріали з життя та діяльності М.С. Грушевського. К., 1992. С. 121 (текст выделен автором).