Россия ментовская

Хабаров Александр Игоревич

С. К, был универсалом: с хорошим инструментом мог разбомбить любого "медведя". Кстати, рассказывал он такое: в конце тридцатых годов он взял с собой постоять у сберкассы на атасе малолетнего Игорька, шустрого четырнадцатилетнего подростка. Тот исполнил атас четко; деньги С. К, выгреб, долю Игорьку отдал - и немалую, по совести. "А году в пятьдесят, девятом зашел в Саратове в прокуратуру, надо было спросить за одного чалившегося. Открываю дверь в прокурорский кабинет, а там - Игорек, прокурором заделался. Усек меня... Но я не дурак, свалил из Саратова тут же вечером... А то бы меня, верняк, менты замочили бы по личной просьбе прокурора... а может

быть, и нет, кто знает..."

В послевоенные годы милиции пришлось заняться ловлей расплодившихся бандитов: появилось много оружия, и руки нашлись для нажатия курков - эти руки еще совсем недавно вгрызались с помощью саперных лопаток в мерзлую землю и нажимали иные курки, смотрели в прицелы на иные мишени...

Длительное время после войны в Москве состоял в числе самых злачных и опасных мест Тишинский рынок. На Тишинке можно было купить все, как на одесском Привозе, от швейной иглы до подержанного "Опель-Адмирала". Тут кучковались карманники, выглядывая в толпах тугие кошельки; обговаривались сделки между появившимися теневиками; из-под полы могли предложить ППШ с полным диском, офицерский "вальтер" с серебряной рукоятью, а то и новенький, чуть ли не в маслице, "шмайсер"... Тут скупалось и продавалось краденое; крутились юркие марафетчики (продавцы наркотиков); заливались соловьями наперсточники, и завывал "Фронтовую" одноногий мужик с медалями на засаленной и вшивой гимнастерке. Так, в один прекрасный день одноногого медалиста опознал старик белорус - страдалец оказался замаскировавшимся полицаем, погубившим в начале войны целую деревню в Полесье. Его тащили два милиционера, а он орал - сначала: "Фашисты! Что делают, а? Бойца мучуют! ", а после - "Суки краснопузые, мало я вас повесил, голоштанников! X... на вашего Ильича, на всю партию, суки." И исчез, и никогда больше не появился нигде, наверное...

Однажды появились автоматчики - молодые и сильные; рынок окружили "Студебекеры" с фургонами; началась последняя облава на Тишинке. Повязали всех, кто подвернулся под руку; всех, на кого могли указать местные районные менты; кто хоть самую малость казался подозрительным. Фургоны были набиты людьми, исчезнувшими впоследствии в пучинах ГУЛАГа. Рынок опустел и затих на некоторое время. Потом ожил, но это была агония на долгие годы, которая завершилась смертью уже в наше время - совсем недавно на месте Тишинки вознесся стандартный стеклянный "дворец" с однообразной публикой и столь же однообразным тропическим товаром.

Но это уже история нового времени.

Впрочем, истории старого и нового времени причудливо переплетаются в современной жизни: это касается как криминального мира с его воровскими законами и понятиями, так и традициями российской (московской) милиции. Разница лишь в том, что традиции первых берут свое начало из глубины веков, из каторжных централов и Хитрова рынка, а новые традиции последних развиваются согласно установкам "пламенного" и "железного" Феликса.

КАДРЫ

Знаменитая фраза "кадры решают все" не потеряла своего значения и не потеряет его, видимо, никогда, особенно когда дело касается столь важных структур человеческого общества, как армия, полиция, милиция и прочие, им подобные.

Какие кадры стремятся нынче в ряды органов можно судить, имея в памяти такой пример.

В доперестроечные годы в числе моих приятелей был некий Петр, водитель-дальнобойщик, отсидевший в свое время пару лет за хулиганство. Мы коротали время за одной-второй бутылкой

в выходные дни, ездили на рыбалку и на футбол, ходили в баню и прочее... Вскоре мир переменился - началась всеобщая борьба за существование. Пути наши с Петром разошлись. Он вдруг очутился в ином мире: стал разъезжать на иномарке с молодыми стрижеными ребятами, на кого-то, как он выражался, "наезжать" и "ставить на бабки". Вскоре он уже руководил крытым рынком в нашем районе: сидел с утра до вечера в баре на втором этаже и наблюдал за копошащимися внизу торговцами и снующими между рядов своими подчиненными. Короче, стал средней руки криминальным элементом, клиентом РУОПа, ОМОНа и СОБРа. Мы встречались иногда то на улице (он притормаживал на своем "БМВ" для приветствия), то на том же рынке, перебрасывались дежурными пожеланиями...

Факт моего знакомства с Петром приметил сосед Леша - молодой двадцатилетний парень, ленивый студент МАИ. Неожиданно он обратился ко мне с просьбой: не мог бы я помочь ему с работой?
– А где?
– спросил я.
– Да на рынке, у вашего знакомого...

Я сразу даже не сообразил, какого знакомого имеет в виду Леша и что за работа его интересует. Наконец дошло: я Леше отказал в протекции, пояснив, что сам лично к деятельности Петра никакого отношения не имею, да и если бы имел, то никак не мог бы никого рекомендовать, брать на себя ответственность...

Леша немного обиделся.

А через месяц я вдруг увидел его, идущего навстречу в камуфляже, с дубинкой - он весь светился от радости. Устроился, сообщил он, платят хорошо, забот никаких, ходи, значит, дубинатором помахивай...

Нашел себя, стало быть, - порадовался я за счастливчика.

Впрочем, Лешино счастье было недолгим: через пару месяцев он оказался за решеткой. Говорят, вымогал деньги у ларечников возле метро да чересчур круто размахался дубинатором, сломал продавцу челюсть, разбил стекла в ларьке и так далее...

Такими кадрами, видимо, переполнены правоохранительные органы. Говорят, что уже нужно строить дополнительные зоны для содержания осужденных милиционеров: в тех двух, что обслуживали ранее весь СССР, уже нет мест. И точно такие же кадры попадают при случае в иные ряды. Но во втором, бандитском варианте, нет особой нужды чересчур зацикливаться на отборе: неизбежная ротация (убили-посадили) не дает возможности слишком долго задерживаться на рядовых должностях бойцов.

МИНИСТРЫ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ

В дореволюционной России на посту министра внутренних дел побывало 37 человек - от В. П. Кочубея, А. Б. Куракина, О. П. Козодавлева до П. А. Столыпина, Н. А. Маклакова и до последнего министра внутренних дел царской России А. Д. Протопопова, который находился у власти с 16 сентября 1916 года до 28 февраля 1917 года.

После Октябрьской революции в РСФСР, СССР и РФ был назначен 21 нарком (министр) внутренних дел, из них 14 ушли из жизни.

НКВД РСФСР

Рыков Алексей Иванович, 8-17 ноября 1917 г. (1881-1938), осужден, расстрелян, реабилитирован.

Петровский Григорий Иванович, 1917-1919 гг. (1878-1958), умер.

Дзержинский Феликс Эдмундович, 1919-1923 гг. (1877-1926), умер.

Белобородов Александр Георгиевич, 1923-1927 гг. (1891-1938), осужден, расстрелян, реабилитирован.

Толмачев Владимир Николаевич, 1928-1930 гг. (1886-1937), осужден, расстрелян, реабилитирован.

1930-1934 гг.
– НКВД не было.

МВД (МООП) РСФСР

Стаханов Николай Павлович, 1955-1961 гг. (19011977), умер.

Тикунов Вадим Степанович, 1961-1966 гг. (19211980), умер.