Россия на дне. Есть ли у нас будущее?
Шрифт:
Ликвидация проамериканских международных альянсов может рассматриваться как явление позитивное (с точки зрения интересов США), поскольку союзников приходится кормить, а ко всем остальным можно отнестись прагматически. И с позиции силы: еще раз напомню, что долларовый дефолт не означает дефолта неоспоримой военной мощи США.
Упадут миграционные потоки, поскольку США потеряют часть своей привлекательности для «мировой деревни». Резко сдвинется в сторону экспорта сальдо торговых отношений. Соединенные Штаты избавятся от всех своих долгов. Экономике, конечно, предстоит коллапс, но будем называть вещи своими именами: не экономика и была. А
К тому же «на чистой бумаге можно писать новые, самые красивые иероглифы». Например, рассмотреть модель «безбанковской экономики». Как говаривал Форд: «Я делаю автомобили, и мои рабочие делают автомобили. Но при чем здесь Рокфеллер?»
… Дети сегодняшних американцев будут рассматривать дефолт как благодеяние. Ведь он неизбежно приведет к жесткой трансформации общества потребления в совершенно иные социальные отношения. А то, что общество потребления, спроектированное в 1920-е годы и построенное в 1960-е годы, зашло в тупик, видно невооруженным глазом. Думается, что американская интеллектуальная элита уже в конце 1990-х пришла к выводу, что никакая цена за замену этой модели на что-то более пристойное не будет чрезмерной. Соответственно, политические институты также изменятся.
Надо честно признать: цена дефолта получается дорогая. Из страны начнется отток людских и социальных ресурсов. Может быть, американское правительство мобилизует критических специалистов и не выпустит их из страны. «Красная карта» вместо «Зеленой карты»? Почему бы и нет? Даже с точки зрения всеобщей справедливости: ты нуждался в Америке и получил ее, а сейчас Америка нуждается в тебе…
Будет резкое падение уровня и качества жизни, будут депрессии и самоубийства. Очень может быть, что единственной по-настоящему твердой валютой на какое-то время станет кокаин. Но экономика пройдет через все это и выживет, а валютно-финансовая система испытает полную перезагрузку.
Все это было бы недопустимо и невозможно для национальной корпорации, если бы не два обстоятельства:
во-первых, альтернативный экономический сценарий, в сущности, сводится к тому же самому. «Дамоклов меч висит, но снятие масок откладывается». События, правда, пойдут медленнее и не так остро, но зато и не управляемо (все ресурсы будут задействованы на замедление развития кризиса);
во-вторых, все вышеизложенное уже один раз было проиграно на «стране, которую не жалко». Опыт распада СССР показал, что внутренние проблемы разрешимы, потеря союзников и сателлитов вызывает горькие слезы только у ностальгирующих романтиков ХХ столетия, а новая империя получается эффективнее, интереснее, активнее и злее, чем предыдущая (менее масштабные эксперименты были проведены в Мексике и в Аргентине).
Учитывая результаты эксперимента, принимая во внимание, что советское и российское руководство совершило множество ошибок, которые в «американской редакции странового дефолта» можно исправить, нетрудно прийти к выводу, что обрушение доллара отвечает всем граничным условиям. Национальная корпорация останется. Правящая элита обогатится, вернее, она станет контролировать реальные, а не выдуманные активы. Новый «Град на холме» заменит утонувший в сале «Готхем-Сити», а международная гегемония только возрастет.
Потому что американский дефолт нанесет сильнейший удар экономикам Европы и Азии (что попутно решит для Обамы и доставшуюся ему в наследство от Буша южноамериканскую проблему).
Этот сценарий обсуждался летом в Нормандии, где проходила европейская конференция по прогнозированию. Специалисты по мировым финансовым системам, по курсам валют и мультивалютным корзинам настаивали на реалистичности подобного сценария и даже называли сроки. Три месяца. Октябрь 2009 года. Собственно, я пишу эту статью во исполнение обещания, данного европейским финансовым аналитикам, хотя сомневаюсь, что американцы смогут подготовить дефолт так быстро. Я поставил бы на осень 2010 года…»
Оставим на совести Сергея Борисовича слова о том, что на развалинах СССР образовалось нечто более злое и эффективное (ах, если бы!). Но мы внимательно отнесемся к работам его «Знаниевого реактора».
Можно сколько угодно делать вид, будто «дно кризиса» достигнуто, но нельзя замазать тот факт, что пресловутый «финансовый кризис» уже совпадает с признаками острого кризиса самой фазы позднепромышленного («постиндустриального») капитализма. Более того, экономический кризис — только часть Большого кризиса.
Признаки этого фазового Мегакризиса, наблюдаемые ныне, тот же С. Переслегин растягивает на несколько страниц.
Очевидно, что производительность капитала на Западе, как и в брежневском СССР, постоянно снижается, а традиционные отрасли экономики увязли в непрерывном кризисе. Новые же отрасли, основанные на знаниях, развиваются неустойчиво. Очевидно, что в современном мире растет норма эксплуатации, а средний класс ускоренно разоряется. Кризис доллара? Очевиден. Причем все это связано с кризисом прочих валют и валютных механизмов, что порождает кризис ликвидности денег как таковых. Они перестают быть надежными инструментами накопления богатства. Кризис глобализации? Налицо. Рост инновационного сопротивления «развитых» обществ? Тоже есть. Кризис окружающей среды? Да, но еще больше — истерия по сему поводу.
Очевидно то, что резко увеличивается число действующих лиц-актеров принятия решений как в международной политике, так и внутри стран. Неимоверно растут затраты обществ на содержание механизма управления — и при этом сами управленческие системы коснеют (рост информационного сопротивления), не справляются с задачами управления в бурном мире. Решения теперь принимаются все медленнее. Каналы управления забиваются «паразитной информацией» — хоть у нас, хоть на Западе. В результате появляются бюрократические монстры — сверхбольшие административные системы управления: с чудовищным отторжением инновационного развития, с бесконечным информационным сопротивлением и непредсказуемостью поведения. Кризис международных политических и экономических организаций — налицо. Кризис выборной демократии? Вот он, как на ладони. Обостряющиеся противоречия между национальными государствами и ТНК (иными негосударственными структурами)? Во всей красе.
Кризис систем образования также явен и пугающ. Идиотская Болонская система (бакалавриат) сбрасывает уровень вуза на уровень средней школы 1960-х годов или на уровень гимназии 1910-х. Дурацкая система выбора самими студентами курсов лекций (для набора количества баллов) неизбежно снизит качество образования (выбирать станут самые легкие курсы с наиболее нетребовательными профессорами), отчего университеты (по меткому замечанию А. Фурсова) скатятся на уровень ПТУ.
Экономический и социальный статус преподавателей школ и вузов падает. Время получения обязательного образования неоправданно растет. Дети теряют интерес к познанию нового уже в 10–11 лет (раньше — в 15–16 лет) от роду. Уровень знаний их падает. В голове граждан нынешнего мира — каша, нет связной и цельной картины мира. Они все больше страдают функциональной неграмотностью.