Россия на дне. Есть ли у нас будущее?
Шрифт:
Дефляция еще более усугубит положение должников, автоматически увеличивая относительную стоимость их задолженностей. По мнению главного банка страны, Великобритании опасность угрожает в большей степени, нежели другим странам. Ведь в ней, согласно статистическим данным, велика численность семей с солидными задолженностями, при этом многие из них оформили кредиты с постоянной процентной ставкой. Совокупный долг англичан сейчас — астрономическая цифра в полтора триллиона фунтов, причем долг сей увеличился с 1997 года на 165 %, в среднем составляя 60 тысяч фунтов на семью. Считается, что это — самый высокий долговой уровень на планете.
Англия — в западне. Ей, с одной стороны, нужно заставить граждан радикально сократить потребление и отдавать взятые кредиты. Но это — очевидная дефляция, падение доходов торговли и сферы услуг, снижение бюджетных поступлений. Кроме того, многие аналитики говорят о том, что такая политика вызовет выход на улицы разгневанных толп граждан — как в Латвии или Исландии.
Что делать — не знает никто. Аналитики Банка Англии призвали правительство страны принять более радикальные меры по спасению национальной экономики, нежели планировалось до сих пор. Они проводят историческую параллель с событиями в США 1930-х годов: тогда именно нежелание американских властей произвести экстренное (и нерыночное!) вмешательство государства в ситуацию в итоге привело к первой Великой депрессии.
Если же английская экономика рухнет, то потянет за собой тесно связанные с нею экономики и США, и Евросоюза. А уж от них новый виток Мегакризиса распространится на страны — промышленные цеха — в Юго-Восточную Азию. Все это в общем уронит цены на углеводороды — и станет отчаянно плохо поставщикам нефти/газа: РФ, Ирану, арабским странам Персидского залива.
Н-да, как бесславно заканчивается английский эксперимент! Первой на Западе (при Тэтчер в 1979-м) двинувшись по пути неограниченного капитализма и объявив это реальной альтернативой советской модели, Великобритания за тридцать лет уничтожила собственную промышленность и превратилась в нацию людей, живущих не по средствам, в долг, страну-спекулянта. А вот — и закономерный конец эксперимента.
Летом 2009 года английская пресса стала писать, что на самом деле нужно было в последние двадцать лет развивать не финансово-спекулятивный сектор, а реальное производство, что за последние годы Великобритания потеряла миллион рабочих мест в промышленности. Поздно, господа, поздно спохватились.
Но Англия — не единственное «слабое звено» экономики Евросоюза. В Еврозоне правительства плохо справляются с кризисом. Сказывается то, что ЕС находится под управлением неэффективных бюрократий и недалеких умом политиков, все последние годы расширявших Евросоюз за счет стран с хилой экономикой. Теперь они повисли на шее Европы тяжкими гирями.
Испания, например, привыкла за последние десять лет получать огромные доходы от туризма и «пузыря» растущих цен на недвижимость (и связанного с этим строительного бума). А теперь все это лопнуло, снижаются зарплаты. И старый прием с девальвацией национальной валюты ради повышения конкурентоспособности повторить нельзя: страна перешла на евро.
Как отмечает нобелевский лауреат, экономист (и давний оппонент экономического курса республиканцев) Поль Кругман, как он ни ругает нынешние антикризисные меры США за недостаточность, но американские власти действуют все же намного решительнее европейцев. Дело не в европейской системе (социально ориентированное государство, высокие налоги и высокие пособия по безработице) — это как раз смягчает кризис, — а в нерешительности и медлительности властей. ЕС имеет общую экономику и общий Центробанк, но не представляет из себя единого федеративного государства. Соединенные Штаты Америки — есть, а вот СШЕ (или ЕССР) — нет. За спиной Федрезерва Америки стоит национальное правительство, и потому он способен действовать превентивно. А за спиной ЕЦБ никакого европравительства не имеется, некому брать на себя ответственность за решительные меры. Экономическая интеграция ЕС обогнала интеграцию институциональную и политическую. А потому Еврозону немилосердно треплет кризис. Кругман предрекает ей многолетнюю депрессию и дефляцию.
А это, по его мнению, ставит под угрозу и экономическую евроинтеграцию, и судьбу евро.
Можно сказать, лукавит старый еврей. Топит Европу в интересах Америки. Однако, если поразмыслить самостоятельно, видно: он таки во многом прав!
Политика европейцев на глазах теряет всякую адекватность.
Слет лидеров стран Большой восьмерки в июле 2009 года, прошедший в сюрреалистической обстановке (в разрушенном землетрясением городе Аквиле), оставляет странное впечатление. А зачем вообще собирались-то? Не прозвучало ответа на главнейший вопрос: как выходить из кризиса? Ничего нового сказано не было: одни набившие оскомину либеральные речения.
Уже накануне саммита президент Всемирного банка Р. Зеллик облил участников слета холодным душем, заявив о том, что кризис продолжится и в 2010 году. О том же самом сказал и глава Европейского ЦБ К. Трише. То есть до желанного «дна» еще падать и падать.
Налицо — паралич мысли. Кризис давно перерос финансовые рамки, превратившись в кризис прежней модели неолиберального развития, в агонию потребительского общества. Понятно, что появление новой мировой наднациональной валюты (затея сама по себе утопичная) уже ничего не решит, и разговоры на эту тему стихают. Понятно, что прежние монетаристские рецепты не работают. В явочном порядке режутся «священные коровы» монетаризма. Например, бездефицитный бюджет и сокращение государственных расходов. На самом Западе в отчаянной попытке спастись правительства раздувают свои траты и увеличивают дефицит казны. Как заявил французский лидер Николя Саркози, об уничтожении дефицита будем думать потом — когда возобновится экономический рост.
Весь вопрос состоит в том — как этого добиться?
Более всего умиляет призыв главы ЕЦБ Клода Трише к европейцам: тратить как можно больше денег на товары и услуги. От этого, мол, инвесторы станут вкладывать деньги в экономику Евросоюза. Какая глубокая мысль, господин Трише! А вы не забыли о том, что на прилавках европейских магазинов лежат вещи в основном с Тайваня, из КНР и Индонезии, из Таиланда и Малайзии? Что текстильные товары в ЕС в основном из Пакистана, Индии и Турции? И что чем больше потратят европейцы, тем больше денег уйдет из Европы?
Такое впечатление, что господин Трише живет в семидесятые, когда Европа все производила для себя сама, да еще и экспортировала товары. К тому же сейчас в Европе нарастает безработица. Только в Германии она перевалила за планку в 4,5 млн человек, что равносильно 13 млн безработных в США. А теряя работу, люди тратят заведомо меньше. Получается порочный, замкнутый круг.
Налицо крах чисто потребительской модели экономики. Ее пик — 2007 год, когда граждане Запада набрали огромный объем кредитов на покупку недвижимости и потребительских товаров. Теперь вся эта пирамида рушится. Да и не может потребитель покупать новый мобильный телефон каждые три дня. Есть предел «пропускной способности» людей. Бита ставка на автомобильную промышленность, одну из немногих оставшихся на Западе отраслей реального сектора. Потребители не могут менять машины раз в полгода. А процесс перепроизводства авто — налицо.
Стало быть, выход из кризиса — в реиндустриализации на новых принципах и в создании как нового технологического уклада (шестого), так и в появлении на рынке принципиально новых товаров и услуг. Например, способов безлекарственного лечения многих болезней или новых источников энергии. Но вот беда: пока все саммиты ведущих стран по сему поводу молчат. Они словно боятся поставить вопрос именно в такой плоскости.
Впрочем, это неудивительно. Переход на такую модель развития требует больших вложений в науку (с временным сокращением потребления), смены элит, отказа от финансово-спекулятивного бизнеса. Кроме того, технологии следующего технологического уклада разрушают капитализм так же, как в свое время промышленные технологии четвертого уклада разрушали феодализм. На это бонзы нынешнего Запада не решаются.