Россия на дне. Есть ли у нас будущее?
Шрифт:
Оставив в стороне это ухудшение, сосредоточимся на главном параметре — этой самой пропорциональности. Если взять в качестве коэффициента пропорциональности, например, 0,9, то есть предположить, что американцы в ходе первого удара уничтожат 9 наших «наступательных стратегических ядерных единиц» из 10, то при наличии, скажем так, 2000 единиц у нас для удара возмездия может остаться 200 единиц. При наличии 1700 единиц — останется 170 единиц. При наличии 1500 единиц — 150 единиц. А при наличии 500 единиц — 50 единиц.
8) «Как-известник» повторит, аки попугай, что (а) и 50 единиц достаточно, чтобы США испугались, и (б) США вообще не хотят ядерной войны.
Отвечаю: на уровне «КАК ИЗВЕСТНО» все именно так и обстоит. 50 единиц действительно достаточно (как, впрочем, и 25). А США действительно не хотят ядерной войны, любят свой комфорт, являются пока более чем вменяемой державой, а не взбесившимся империалистическим хищником.
Но, во-первых, при определенном развитии ПРО (которую — поверьте — американские демократы будут тоже лелеять, хотя и иначе, чем республиканцы!) 50 единиц (еще раз подчеркну, что все мои цифры условны) американская ПРО, развитая до определенной степени, сможет перехватить. А 150, 170 или 200 — нет.
Во-вторых, то, что сегодняшние США не хотят ядерной войны, являясь и впрямь более чем влиятельной державой, а не взбесившейся «империей зла», ни о чем не говорит. Мы не знаем, какими будут США через пять-десять лет. И сами США об этом не знают. Природа наделила их нынешнего президента сверхвысокой способностью ловить мух на лету. Чему я, как человек, не любящий мух, но физически неловкий, завидую белой завистью. Она наделила его еще рядом способностей — ораторской в первую очередь.
Но у меня есть самые серьезные основания полагать, что щедрость природы этим и ограничилась. И что глобальный стратегический вызов нынешней ситуации Обаме не по зубам. А это значит, что через пять, а уж тем более десять лет американское общество, оказавшись в ситуации социального стресса, может выбрать очень жесткого лидера. Как поведет себя этот лидер? Увы, здесь возможны разные варианты.
В-третьих, даже если допустить, что американцы и впредь будут оставаться расслабленными любителями комфорта (а по мне, так они, как нация, никоим образом к расслабленности не сводятся), нельзя вообще (а особенно при наличии нынешних наших тенденций) исключать на нашей территории как органических эксцессов, так и стратегических провокаций.
И то и другое может загнать ситуацию в тупик. Расслабленны американцы или нет — вопрос спорный. Я так считаю, что нет. Но «как-известникам», которые из США не вылезают, и впрямь виднее. А вот то, что американцы рациональны и берегут свой комфорт донельзя, — это и они вряд ли будут отрицать. И нетрудно предсказать, что именно они сделают, узнав, например, что полувменяемый «русский фашист» (случайно сооруженный кем-то именно по голливудским стандартам) хочет нанести первым ядерный удар по США. В этом случае они, имея достаточно развитую систему ПРО, «сработают на опережение» именно по причине своей рациональности и вменяемости. А также любви к своему (своему ведь, а не чужому) комфорту. И впрямь — почему они должны чужой-то комфорт беречь?
9) Наша задача-максимум (которую никто за нас не решит) — переломить сегодняшний пагубный мегатренд (регресс, дерегуляцию и т. д.).
10) Но наша задача-минимум, если нам дорого наше Отечество и мы надеемся его когда-нибудь вылечить, — не подвергать американцев соблазнам. И, соответственно, спасти и себя, и мир от ядерной войны. А также от реализации модели однополярного ядерного мира. Прошу не путать с моделью однополярного мира. Обращаю внимание на то, что модель однополярного ядерного мира — в качестве основного лекарства от закона неравномерности развития при империализме — продолжает разрабатываться. На фоне участившихся разговоров о безальтернативности многополярного мира, об уходе США в глухую оборону и т. д.
11) Во исполнение задачи-минимум мы должны отказаться от любых сокращений стратегических наступательных вооружений. Коль скоро, конечно, американцы не предоставят нам стопроцентных гарантий своего отказа от построения системы ПРО в том виде, в каком она уже создана и продолжает наращиваться на Аляске и в Калифорнии и будет создаваться где-нибудь еще. Между прочим, ясно, где. Там, где можно наиболее успешно перекрывать те траектории наших ракет, которые не перекрываются, например, с Аляски. Перекрыть эти траектории можно, создав еще один позиционный район ПРО на территории США — где-нибудь в Мичигане, поближе к границе с Канадой.
Готовность обсуждать отмену создания третьего позиционного района ПРО в Восточной Европе — похвальна. Хотя пока это только готовность обсуждать. Но от того, что он переместится в США, нам легче не будет. А поскольку совершенно непонятно, с чего бы это американцам в условиях расползания по миру ядерного оружия отказываться от стратегической ПРО, то у нас есть один выход. Поумерить (а лучше бы отменить) слишком опасные именно для нас (в нынешнем нашем состоянии) разоруженческие экстазы…»
Комментарии здесь, видимо, излишни.
Да, читатель, можно подвести промежуточный итог. В мире действительно собираются тучи новой Мегавойны. Мегавойны — продолжения глобального кризиса. Войны во спасение власти нынешней капиталистической элиты.
Это для нее и есть тот самый «неэкономический выход» из тупика, в который она завела и самое себя, и свои страны. Мы не имеем права не допускать такого сценария будущего.
И уж коли речь идет о возможном «переформатировании мира» в результате Мегавойны, то почему бы не допустить вариант, где власть над планетой после разгрома РФ делят США и Китай?
В самом деле, уже сложилась некая система. С одной стороны — Соединенные Штаты, которые выступают центром мировых финансов и «штабной» страной, источником высоких технологий и главнейшим рынком сбыта (60 %) для китайской промышленности. С другой стороны, США сильнейшим образом зависят от поставок китайских товаров на свой внутренний рынок, прекращение коих равнозначно социально-экономической катастрофе. Тысячи американских фирм и корпораций не могут работать и делать прибыли, не размещая производственных заказов на китайских заводах и фабриках.
КНР реально превратилась в промышленный цех не только Америки, но и развитых стран Запада. В цех, без коего им не обойтись в обозримом будущем. Китай в военном и военно-промышленных аспектах на порядок уступает американцам. У США — сильнейший в мире авианосный и атомный подводный флот, мощная аэрокосмическая сила, гигантские запасы высокоточного оружия. Но в это же самое время Китай превратился в крупнейшего кредитора Соединенных Штатов. КНР держит в валюте США и в их казначейских облигациях громадную сумму в 1,8 трлн долларов. При желании Пекин может обрушить доллар и превратить Америку в банкрота. Но при этом Китай сам сильно зависит от состояния американской валюты и финансов США. Их катастрофа грозит обернуться коллапсом промышленности КНР. В то же время прибыли изрядной части корпораций США, перешедших на аутсорсинг, зависят от жизнеспособности китайского реального сектора. Маленькая деталь: КНР на январской встрече в Давосе выступила с яро фритредерских позиций, требуя максимальной открытости рынков других стран для китайских товаров. Пекин выступил как противник «экономического национализма». Антипротекционистские заявления Пекина здорово резонируют с требованиями американской финансово-либеральной плутократии. Вот-вот сложится единство американских и китайских интересов в создании технологий «мира-без-нефти», в освоении новой энергетики, что ослабляет зависимость экономик обеих сверхдержав от импорта углеводородов. Китай на глазах превращается в поставщика инженерных кадров для американцев. И США, и КНР имеют огромные запасы угля, потенциально способные обеспечить производство жидкого топлива.