Россия накануне второго пришествия. ТАЙНА 11-й ЗАПОВЕДИ
Шрифт:
Спасибо Всевышнему лето 2010 года тёплое! Можно было прожариться на солнышке, как когда-то под южным солнцем Тбилиси.
* * *
Отбыв положенный для нового пополнения карантин, каждый новобранец получил распределение, кто в соответствии с назначением, а кое-кому дали возможность выбрать, естественно исходя из потребностей дивизии. Поскольку я отучился один год в техникуме по специальности Радиоаппаратостроение, то мою просьбу стать радистом учли и направили в «учебку». (В данной ситуации с моей стороны была именно просьба, потому как во мне разглядели лекаря и были готовы отправить в Ригу обучаться на медбрата. Вида крови я не перевариваю, холод не люблю и от такого
Учебный полк располагался на одной территории с оперативным полком и штабом дивизии, что исключало путешествие в другую местность.
И вот однажды пришло время учебного марш-броска. В Грузии Октябрь, светит ласковое солнышко, нежно греет. Одели шинели (на улице +18), на голове панамы, сзади вещьмешок, на плече длинный автомат, на поясном ремне сумка с пустыми магазинами, а спереди на грудь повесили мне радиостанцию Р-105 и выдали запасной аккумулятор (жидкостной). После всего этого мне очень захотелось закричать ПА-Д-ЛЫ!!! Но вопль гласа вопиющего в армии не уместен, тут вам «Осторожно снимается кино»! В миг все связисты стали похожи на колобков, как в мультфильме.
Меня прикомандировали к какому-то взводу будущих сержантов, и началось «представление»… Первые минуты марш броска я весело гарцевал вместе с пехотой и даже что-то говорил по радиостанции сбивающимся голосом. Через полчаса «романтической» прогулки полубегом-полушагом, под завязку гружёный, я вдруг почуял, что насквозь мокрый и что все мои манатки можно смело снимать и отжимать. Расстегнуться полностью мешала висевшая спереди радиостанция, воздуху становилось всё меньше и меньше, силы стали покидать меня с каждым пройденным метром.
Мимо меня медленно проносилась змея растянувшейся в маршброске роты, весело подбежавший, налегке с одной портупеей, ко мне её командир на мой довод, что хорошо бы остановиться – дух перевести, чтобы не сдохнуть на полпути, - очень радостно сообщил мне, что с его бойцами всё в порядке. «А ты если хочешь, можешь отдохнуть! – у тебя есть свой командир вот пусть он тебя, потом и ищет!»
Змеиный хвост растянувшейся роты скрылся за ближайшим холмом, я уже мог только переставлять нижние конечности в булькающих кирзовых сапогах наполовину наполненных влагой, обильными ручьями стекающими с меня. Медленно бредя среди холмов, сначала по утоптанной дорожке, затем просто плутая наугад в поисках выхода из этого лабиринта не высоких холмов. Я с трудом восстановил дыхание, кое-как отдышался, температура тела стала приходить в норму. Наконец я почувствовал, что только что вышел из парилки и горячая вода начинает остывать, признаюсь вам очень дискомфортное состояние. Огляделся по сторонам, выбрал самый высокий холм, забрался на него, долго смотрел вокруг в надежде увидеть кого-нибудь из своих. Но в этом холмистом безмолвии я был один, словно на необитаемом острове, чему вскоре несказанно обрадовался.
Снял с себя все вещи, аккуратно разложив их вокруг. Сбросил шинель, снял сапоги, портянки свалились с ног сами. Дальше снял гимнастёрку, майку, штаны, всё это аккуратно развесил сушиться под лучами ещё тёплого осеннего Солнца. На «куликовку» Р-105 поставленную под наклоном, словно на удочку, гордо повесил портянки (для наилучшей вентиляции). Оставшейся во фляжке воды хватило на то, чтобы умыться и сделать несколько глотков для восстановления водного баланса в организме. Ну, в общем, всё идеально, ни кого нет, радиостанция хоть и включена и находится на верхней точке местности, но всёравно молчит. УКВ-диапазон очень своеобразный и слышимость только в пределах прямой видимости, если сигнал не ловится, значит, их передающая антенна располагается ниже моей точки приёма или между нами экранирующее препятствие в виде холмов. И если захотят меня найти подымут штырь или загонят машину на бугор.
Со связью разобрался и как-то успокоился, что одиночество моё временно и что где-то рядом наши. А пока на мои поиски не бросили весь полк, можно просушиться, отдохнуть, прийти в себя. И тут я ловлю себя на мысли, что трусы на мне тоже мокрые и что находиться в мокром очень дискомфортно. Но с другой стороны, когда купаешься плавки тоже мокрые и сушишь их на себе, да, но это летом в жару. А тут все-таки осень, народу ни кого, трусы можно в общем-то снять, но это знаете ли Грузия, кабы чего тут не вышло дурного – вдруг пронеслось у меня в голове. И я стал внимательно шарить глазами по сторонам.
Да не… Вроде нет ни кого вообще! И попытался снова снять трусы, руки окаменели, приросли к туловищу. Трусы не снимались… Ещё раз оглядел всё вокруг, взял автомат, снял пустой рожёк, вставил тот в котором было 8 розданных для учебной стрельбы боевых. Передёрнул затвор (в прямом смысле этого слова), снова поставил на предохранитель, теперь меня просто так не возьмёшь!!! Автомат повесил на правое плечо в горизонтальном положении и снова повторил попытку. И опять безрезультатно, руки ниже пояса просто не опускались…
Потом об аналогичном случае будет рассказывать Хазанов в своём юмористическом рассказе, но тогда мне было не до смеха и трусы пришлось сушить на себе под лучами заходящего Солнца.
Прошло часа 2-3, вдруг долгожданное чудо: радиостанция заговорила человеческим голосом, произнося непрерывно мой позывной. Тут же схватил гарнитуру и стал на радостях кричать в микрофон в надежде быть услышанным. Услышали! Дальше началось самое интересное – ориентация в пространстве. Как найти друг-друга в незнакомой местности, когда кругом холмы и один ориентир Солнце и то заходящее. Успели! До захода солнца сориентироваться, встав к нему лицом определить угол отбрасываемых теней и по их углу и месту, где ориентировочно находится Фуникулер. Дальше определили направление моего движения. Всего через 30-40 минут передвижения быстрым шагом я вышел на место дислокации. Опять вовремя! Грузились личным составом последние две машины и третья стояла машина связи. Наши связисты почему-то недоумевали моему появлению. Оказалось, что кто-то поспорил, что сориентировались мы не правильно и никогда таким способом нельзя определить верное направление. Но каким-то чудом я вышел именно на свою машину связи, сначала увидев штырь антенны, а потом услышав радостное «трёхэтажное» приветствие на русском языке.
В армии было много смешного и забавного, но ещё больше грустного и не радостного. В то время и в том возрасте всё воспринималось по другому, у каждого был календарь, в котором каждый вечер после команды «отбой» он зачёркивал крестиком прошедший день. День пожил и слава Богу! В моём календаре было 732 вычеркнутых дня. Они остались вычеркнутыми из нормальной человеческой жизни, это всё равно, что взять обыкновенного обывателя и поместить в дурдом среди по-настоящему чокнутых граждан. У любого нормального человека от изумления открывается рот, округляются глаза, волосы встают дыбом, ему ещё не верится, что такое возможно. От внутреннего потрясения язык отказывается шевелиться, внешне он становится похож на прямоходящего истукана. К нему подходят «старожилы», изучающее разглядывают, с таким же неподдельным интересом он разглядывает их, находясь в своей окаменелой позе. Проходит какое-то время его признают за своего, начинают хлопать по плечу, это, дескать, наш человек, такой как мы, братуха! Проходи, располагайся мы теперь одна семья! Ты принят в стаю!
Приблизительно так можно охарактеризовать восприятие абсолютно чуждой социальной среды нормальным интеллигентным человеком. Чуждая, потому что многое не укладывается в рамки логического восприятия происходящего. Все «чудеса» и нравы казарменных взаимоотношений хорошо известны почти всем, о них много писали и говорили. В том нет ни чего удивительного, всё это более чем закономерно. Более простым языком это называется: классовая ненависть, межнациональная вражда, восстановление социальной справедливости, но самое главное это отсутствие психологической (психоэмоциональной) совместимости.