Россия – Турция: 500 лет беспокойного соседства
Шрифт:
Руководство Турецкой Республики и в первую очередь, конечно, президент Эрдоган о ситуации с объявлением независимости Крыма и присоединением полуострова к России отозвалось с использованием словаря того самого школьного учебника истории, именовав произошедшее вопиющим нарушением международного права и «оккупацией». Возьмем на себя смелость предположить, что за этим кроется чуть больше, чем близкое и понятное многим странам мира желание турецкого руководства если и колебаться, то только вместе с «генеральной линией партии», заседающей на Капитолийском холме.
Как строились отношения Турции с еще украинским Крымом, когда речь шла о реализации двусторонних украинско-турецких
Да и если обратиться к описанию первого вхождения Крыма в состав России в 1783 году, то налицо заметная разница в российской и турецкой трактовках этого события. Согласно турецкой стороне, чей контроль над полуостровом был установлен в далеком 1475 году, завоевание Крыма, вместе с выходом к «теплому» Черному морю, являлось для Российского государства вожделенной целью еще с петровских времен.
Российским же историкам здесь есть что возразить, поскольку Крымское ханство на протяжении столетий являлось источником постоянной угрозы для нашего государства. А включение полуострова в состав империи сулило, как зафиксировано в официальных источниках, «общую и небезосновательную зависть и подозрения в беспредельном намерении умножения своих областей». Да и крымские татары рассматривались в качестве слишком неспокойных подданных, чтобы считаться полезными для России. Этим российские историки и объясняют почти что десятилетний временной зазор между отторжением Крыма от Османской империи, согласно условиям Кючук-Карнаджийского мирного договора 1774 года, и его фактически вынужденным присоединением к России в 1783 году, когда стало понятно, что годы идут, а порядок там как-то не устанавливается.
Вообще, в событиях конца XVIII века нетрудно усмотреть исторические параллели с веком нынешним с одним лишь принципиальным отличием: во второй раз Крым присоединился не к молодому и энергичному государству, а к находящейся во всех отношениях в непростой ситуации Российской Федерации.
Поэтому и праздник 16 марта 2014 года, когда состоялся крымский референдум о независимости, оставляет двойственное чувство. Ведь территориальные приобретения закрепляются не подписями представителей двух стран на договоре о вхождении, а несколько позже – через явленную способность отстоять свое решение и обеспечить его признание международным сообществом, а также, само собой, организовать ускоренное развитие присоединенных земель. С этой точки зрения возвращение Крыма Российской Федерацией еще лишь только предстоит закрепить конкретными практическими делами.
К рубежу XIX–XX веков Османская империя, которую Николай Первый будто бы назвал «больным человеком Европы», уже пережила длинный «парад суверенитетов» с отделением Греции в 1829 году согласно условиям Андрианопольского мирного договора, а в 1878 году – Болгарии, Сербии, Черногории и Румынии по Сан-Стефанскому мирному соглашению, с последующими корректировками, внесенными по результатам Берлинского конгресса.
Нам из уроков истории хорошо известна та историческая роль защитницы и освободительницы славянских народов Балкан от османского ига, которую Российская империя на себя добровольно возложила в XIX столетии. Впрочем, то, что у нас подавалось в качестве естественного долга перед «братьями по крови и единоверцами», в турецкой школьной программе, начисто лишенной понимания патриотического порыва России, характеризуется не иначе как оппортунизм в желании расшатать основы слабеющей и теряющей на глазах «кровь» Османской империи со стратегической целью отколоть и поставить под свой контроль Балканы.
Признавая янычарские «перегибы» на местах, турецкие учебники следующим образом перечисляют основные причины волнений национальных меньшинств империи: развитие европейского колониализма, Великая французская революция 1789 года и подъем национализма, нестабильность на Балканах вследствие череды войн между Османской империей, Россией и Австро-Венгрией, а также прямое провоцирование со стороны европейских держав и непосредственно России.
Здесь трудно удержаться от того, чтобы не провести еще одну, заключительную в данном разделе, историческую параллель, поскольку риторика нынешнего руководства Турции оставляет не проходящее ощущение дежа-вю.
Поясним, о чем идет речь: в выступлениях президента Эрдогана Турецкая Республика предстает чуть ли не главной защитницей исламской веры, ведущей, в частности, неравный бой с захлестнувшей весь мир исламофобией. Ну а заодно и живым примером, который должен в корне опровергнуть получивший немалое распространение в мире тезис о плохой сочетаемости демократии и ислама.
И даже более того: о Турции, «матери городов тюркских», говорится как об опоре вообще всех угнетенных народов мира, на всех континентах, вне зависимости от расы и вероисповедания, будь то африканские племена или же палестинцы с их набившей изрядную оскомину квазигосударственностью. Несколько фантасмагорически звучат с турецких трибун лозунги борьбы с «засильем несправедливости, мировым империализмом и сионизмом». Какой-то, право, исламокоммунизм получается…
Но, как ни характеризуй все это, возникают вполне законные вопросы. Вот допустим: отложив в сторону все морально-этические аспекты и возложив на себя рискованную, историческую миссию, уместно четко сопоставлять список своих «хочу» с составленным с предельной ясностью и честностью перечнем своих же «могу». И если наблюдается заметный перекос в пользу первого, то последствия для самой страны, безосновательно уверовавшей на каком-то этапе развития в собственную мощь или же разглядевшей свой исторический шанс в ослабевшем соседе, могут оказаться весьма плачевными.
Кстати, именно так было в случае Российской империи, которая, будучи одной из ведущих мировых держав, взяла на вооружение политику покровительства славянским народам. Окрыленная успехами на Балканах и вошедшая в Первую мировую войну с ясным намерением окончательно решить «восточный вопрос», с установлением контроля над черноморскими проливами и объединением под российским протекторатом Армении, Россия на глазах скатилась в милитаристский авантюризм и попросту надорвалась. А теперь остается только разводить руками: где теперь не только дальние родственники на Балканах, но даже и некоторые братские, роднее некуда, народы бывшего Советского Союза? И в качестве утешения снимать фильмы про Россию, которую «мы потеряли».
Советская Россия, провозгласившая после революции 1917 года лозунг «Фабрики – рабочим, земля – крестьянам, мир – народам», в 1918 году заключила сепаратный Брестский мир с Германией и тем самым лишила себя всех завоеваний Первой мировой войны, включая те, о которых грезилось в секретном соглашении 1915 года Сайкса – Пико.
Советская Россия, совершив разворот на 180 градусов, поддержала турецкую войну за независимость, внеся заметный, а возможно, решающий вклад в то, что окончательное расчленение Турции между державами-победительницами, согласно Севрскому миру 1920 года, так и не состоялось. В 1923 году была провозглашена Турецкая Республика под руководством лидера национально-освободительного движения Мустафы Кемаля, впоследствии получившего уважительное обращение Ататюрк, ставшее фамилией.