Россия в 1917-2000 гг. Книга для всех, интересующихся отечественной историей

Яров Сергей

Положение изменилось после провала двух хлебозаготовительных кампаний — 1927 и 1928 гг. Именно 1928 г. и следует считать началом коллективизации, которую хронологически можно разделить на несколько периодов: 1) 1928–1929; 2) 1930; 3) 1931–1933.

Массовая коллективизация не предусматривалась пятилетним планом — разумеется, его первоначальными, а не уточненными вариантами. Схема обобществления была простой: добровольное вступление в колхозы крестьян и поставка им новой техники. Это должно было помочь колхозникам повысить урожайность своих земель и увлечь примером других крестьян.

На первых порах стремились придерживаться этой схемы. С зимы 1928–1929 гг. намного увеличилось число охваченных колхозами крестьянских хозяйств. Но пошли туда, как и

следовало ожидать, в основном бедняки. У них не было иного выхода, как довериться посулам властей, обещавших «коллективное» процветание. Как только счет коллективизированных хозяйств пошел на сотни тысяч, у властей возникло искушение умножить ряды колхозников. Несомненно, оно усиливалось продолжавшейся неразберихой при сборе хлеба. Власти надеялись, что стоит приложить еще немного усилий, и в «коллективы» пойдут все. Здесь действовал своеобразный принцип «наращивания». Призывая к быстрейшему «колхозному» перевороту, Сталин и его окружение оказывали давление на низшие и средние партийные и советские органы. Последние, стремясь выполнить «план» и даже соревнуясь в этом, всеми правдами и неправдами стали загонять крестьян в «коллективы». Естественно, что процесс обобществления убыстрялся. Ободренная этим кремлевская верхушка назначала уже новые, еще более ускоренные темпы коллективизации — и так до тех пор, пока все трудоспособные крестьяне не оказались за колхозной изгородью.

Массовая коллективизация 1930-х гг

Конкретным воплощением этого «принципа наращивания» явилась статья Сталина «Великий перелом», опубликованная в ноябре 1929 г. Из «тозовского» призыва Сталин сделал следующий вывод: в колхозы пошел середняк — значит, основная масса крестьян оценила выгоды коллективизации. Раз так, то нужно пересмотреть намеченные планы обобществления деревни, ускорив его.

Начало массовой коллективизации положило принятое 5 января 1930 г. постановление ЦК ВКП(б) «О темпах коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству». Массовая коллективизация должна была отличаться двумя чертами: быстротой и «уничтожением кулачества как класса». Пятилетним планом предусматривалась коллективизация только 20 % крестьянских хозяйств. Постановление 5 января 1930 г. определило уже иные сроки. На Нижней и Средней Волге и на Северном Кавказе коллективизация должна быть закончена «в основном» осенью 1930 г. или в крайнем случае весной 1931 г. Другие зерновые районы предполагалось «коллективизировать» до весны 1932 г.

«Ликвидация кулачества как класса в районах сплошной коллективизации» означала применение следующих мер: 1) отмена права кулаков на аренду земли; 2) запрет на использование ими наемного труда; 3) конфискация у них средств производства, скота, хозяйственных и жилых построек, семенных запасов — все это передавалось в колхозы в качестве бедняцкого «взноса». Возможность поживиться чужим имуществом (его делили между колхозниками) и обязательность выполнения плана ликвидации кулаков независимо от того, имелись ли таковые вообще, немало способствовали быстроте раскулачивания.

Все кулачество в январе 1930 г. было разделено на три категории. К первой из них относились «организаторы террористических актов и контрреволюционеры»: они арестовывались, а их семьи подлежали высылке в отдаленные районы. Схожей была участь лиц 2-й категории — крупных кулаков, не занимавшихся террором. Они ссылались со своими семьями в другие губернии. 3-й категории — «лояльным» кулакам — отводилась земля в соседних районах в пределах «их» губернии, зачастую необработанная и худшая по качеству. Таких земель хватало не всегда, и примечательно, что когда на одном из совещаний представители с мест сказали об этом секретарю ВЦИК, тот посоветовал «лояльных» кулаков перевести из 3-й категории во 2-ю без излишних формальностей. Характерно, что среди высылаемых «кулаков» нередко оказывались и середняки и даже бедняки: где-то выполняли план по раскулачиванию, где-то просто убирали из деревни всех недовольных колхозами, невзирая на их достаток.

Стремительный

«колхозный» рывок, предпринятый в начале 1930 г., в одночасье поставил страну перед аграрной катастрофой. Крестьян буквально загоняли в колхоз угрозами, арестами и конфискациями. Следствием этого стал и резкий падеж поголовья скота (крестьяне не желали отдавать его в колхозы), и сокращение запасов зерна. Вина за это отчасти ложилась на местные органы власти, хотя, надо признать, им пришлось выполнять решения верхов, которые и не могли быть воплощены в жизнь обычными, не крайними мерами.

Статья Сталина «Головокружение от успехов», равно как и постановление ЦК ВКП(б) «О борьбе с искривлениями партлинии в колхозном движении», увидевшие свет в марте 1930 г., осудили эти «перегибы». Местные импровизации были названы единственной их причиной. Тем самым наказывали плеть, а не руку, хлеставшую ею. Иных виновников тогда не нашли, да и искать их было делом опасным.

Мартовский окрик «верхов» чуть притормозил коллективизацию. Начались выходы из колхозов, на первых порах довольно заметные. Однако никто не отменял обозначенных ранее целей. Предлагалось делать то же самое и в те же самые сроки, но только менее жестко: принципиальных изменений в «колхозном строительстве» не произошло. Разумеется, револьвером не угрожали, но знали и применяли много способов, и изощренных и примитивных, чтобы заставить крестьян примкнуть к колхозам. Осенью 1930 г. выход из колхозов прекратился. Это событие не случайно совпало по времени с началом очередной компании по хлебозаготовкам. С 1929 г. такие компании обычно преследовали две цели: сбор хлеба и прикрепление к колхозам. Зачастую это делалось руками одних и тех же людей и, что очень важно, одними и теми же приемами. «Единоличник» облагался теперь налогами сильнее, чем колхозник; крестьянин это знал и предпочитал вступать в колхоз до уплаты налога, а не после нее.

С 1931 г. коллективизация приобрела чуть более спокойный характер, нежели раньше. Период «бури и натиска» прошел. Был уже создан достаточно отлаженный и мерно работающий механизм принуждения к коллективизации — без крайностей, но и без остановок.

Летом 1930 г. колхозы объединили свыше 23 % крестьянских хозяйств, через год — уже около 53 %. К июню 1932 г. было коллективизировано 61,5 % крестьянских хозяйств, 77,7 % посевных площадей. В это время колхозы и совхозы обеспечили 75 % общего объема государственных заготовок продуктов. Медленно, но последовательно, «дожимали» единоличных хозяев — и число их из года в год уменьшалось. В 1934 г. коллективизацией было охвачено 71,4 % крестьянских хозяйств, в 1935–83,2 %, в 1936–90,5 %, в 1937–93 %.

Типы коллективных хозяйств

По мере развития коллективизации менялся и облик колхозов. Исторически в Советской России существовали три формы коллективных хозяйств:

1) Коммуны. В них общим было все, вплоть до мелкой птицы и приусадебных огородов. Полученные доходы делились поровну. Экономические союзы «коммунаров» являлись скорее следствием объединявшей их участников идеи, а не хозяйственных потребностей; в этом отношении они были в чем-то близки сектантам. Коммуны никогда не были широко распространены — ни в годы Гражданской войны, когда они считались основной формой коллективных хозяйств, ни тем более позднее.

2) ТОЗы (Товарищества по совместной обработке земли). Здесь крестьяне имели общую землю и вместе трудились; их инвентарь и скот не обобществлялись.

3) Сельскохозяйственная артель, или колхоз. Здесь общей становилась не только земля, но и все средства производства. Во владении крестьян оставались лишь жилой дом и приусадебные огороды, а также некоторое количество скота.

В 1929 г. коммун было очень мало, а соотношение между ТОЗами и колхозами в общей массе коллективизированных хозяйств примерно составляло 2: 1. Колхозы стали не только преобладающей, но и единственной формой крестьянских коллективов вследствие того, что ТОЗы и коммуны просто «переводили» на Устав сельскохозяйственной артели, принятый в 1930 г.