Россия в войне 1941-1945
Шрифт:
Если в 1941 г. и даже в 1942 г. очень многие советские люди представляли себе немецкого солдата бездушным, но невероятно искусным роботом, то на протяжении 1943 и 1944 гг. их отношение к немцам заметно изменилось, однако изменилось в двух разных аспектах. Были еще, конечно, среди немецких солдат, особенно в войсках СС, люди страшные, готовые драться до последнего патрона и иногда, как известно, предпочитавшие самоубийство плену. Но обычные немецкие военнопленные уже не были более такими высокомерными, как в 1941 и 1942 гг. Теперь все больше немецких пленных были склонны скулить, старались напускать на себя жалкий вид и твердили: «Гитлер капут». Желание избивать немецких пленных, наблюдавшееся у советских солдат в 1941 и 1942 гг., ныне в значительной мере исчезло. Гнев советских солдат скоро остывал, и они даже давали вновь
Но «германская проблема» имела еще и другую сторону. Почти каждый освобожденный город и деревня в России, Белоруссии или на Украине являли собой нечто ужасное.
В Белоруссии в так называемом «партизанском крае», были сожжены сотни деревень, а жители их либо зверски убиты, либо угнаны в неволю. Крупные города повсеместно были разрушены. На Украине, где условия для партизанской войны были неблагоприятными, немцы угнали огромную часть молодежи. Повсюду в городах действовало гестапо, и множество людей было расстреляно или повешено. Эйнзатцкоманды и другие части истребляли партизан или их мнимых «сообщников», причем нередко уничтожалось все население деревень, включая женщин и детей… В сотнях городов систематически проводилось истребление евреев. Каждый украинский и белорусский город имел свою страшную историю. По мере того как Красная Армия двигалась на запад, бойцы ее ежедневно слышали рассказы о зверствах, унижениях и угоне людей; они видели разрушенные города; они видели массовые могилы советских военнопленных, зверски убитых или погибших голодной смертью; они видели Бабий Яр с бесчисленными трупами, в том числе трупами маленьких детей; они видели все это - и в их сознании вырисовывалась с отвратительной ясностью реальная правда о фашистской Германии, с ее Гитлером и Гиммлером, с ее теорией низших рас, с ее неописуемым садизмом. Все, что писали о немцах Алексей Толстой, Шолохов и Эренбург, звучало мягко по сравнению с тем, что советский боец услышал собственными ушами, увидел собственными глазами, обонял собственным носом. Ибо где бы ни проходили немцы, они везде оставляли после себя зловоние разлагающихся трупов. Но Бабий Яр был всего-навсего мелкой дилетантской проделкой по сравнению с Майданеком - лагерем смерти близ Люблина, который Красная Армия захватила в августе 1944 г. почти в полной сохранности, - где за каких-то два года было умерщвлено полтора миллиона человек. И, помня запах Майданека, тысячи советских солдат стали с боями пробивать себе путь в Восточную Пруссию…
Итак, были «простые фрицы» образца 1944 г., а вместе с тем были и тысячи гиммлеровских профессиональных убийц. Но существовала ли между ними какая-нибудь четкая грань? Разве «простые фрицы» не принимали участия в уничтожении «партизанских деревень»? И, во всяком случае, разве «простой фриц» не одобрял того, что творили его коллеги в войсках СС и в гестапо? Или он этого не одобрял? Вот та и психологическая и политическая проблема, которая должна была принести Советскому правительству и командованию Красной Армии, особенно в 1944 и 1945 гг., много забот.
Сообщение о Тегеранской конференции вызвало в СССР огромную радость, но по целому ряду причин она не была продолжительной. Сталина, по-видимому, раздражали пассивная позиция Черчилля в отношении операции «Оверлорд», а также неоднократно выражавшееся им недовольство в связи с польским вопросом. И вот в январе 1944 г. «Правда», как уже говорилось, опубликовала сообщение «Слухи из Каира» о сепаратных мирных переговорах «двух английских руководящих лиц с Риббентропом… в одном из прибрежных городов Пиренейского полуострова». Вслед за тем Заславский обрушился в «Правде» с очень резкими нападками на Уэндела Уилки, который выступил - хотя и в мягкой форме - с рядом вопросов о том, что Советский Союз намерен предпринять в этношении Польши, Прибалтийских государств, Балкан и Финляндии.
Уилки пользуется фразеологией «враждебного нам лагеря», заявил Заславский; дальше он писал:
«Пора бы уже понять, что, скажем, вопрос о Прибалтийских республиках является внутренним делом СССР, куда не следовало бы вмешиваться господину Уилки. Кто интересуется такого рода вопросами, пусть лучше познакомится с Советской Конституцией и с тем демократическим плебисцитом, который был в свое время проведен в этих республиках, и пусть запомнит, что мы умеем по-настоящему защищать нашу Конституцию. Что же касается Финляндии и Польши, не говоря уже о Балканских странах, то Советский Союз сумеет сам договориться с ними и не нуждается здесь в помощи господина Уилки».
Заславский, несомненно, считал «весьма странным» и в высшей степени подозрительным, что Уилки посмел выразить мнение, будто между Объединенными Нациями назревает «кризис» из-за вопроса о соседних с СССР малых государствах. Но, будучи напечатана в «Правде» через месяц после Тегеранской конференции, эта статья говорила о нарастающих разногласиях между союзниками.
Советская печать продолжала наносить союзникам всякого рода легкие булавочные уколы - в особенности англичанам; так, в марте «Правда» напечатала заметку о немецких военнопленных, которые были обменены на английских военнопленных в Северной Африке (и теперь были снова взяты в плен советскими войсками) на том условии, что они не будут больше воевать против англичан, однако вольны драться против русских.
Главное же - постоянную нервозность вносил польский вопрос. Советское предложение изменить линию Керзона в пользу Польши, отдав последней Белосток и немалую территорию вокруг него не встретило у эмигрантского польского правительства в Лондоне доброжелательного отклика. Этому же правительству не без оснований вменялись в вину антисоветские выступления в Польше Армии Крайовой [204] , в подпольной прессе которой писалось, что «Гитлер и Сталин - это два обличья одного зла», и которая даже прямо сотрудничала с немцами, выдав им некоторых руководителей белорусского подполья как коммунистов. Советская печать сообщала также, что генерал ан дере арестовал 50 польских офицеров в Тегеране за то, что те хотели вступить в ряды Польской армии в Советском Союзе.
204
Армия Крайова (АК) была организацией польского националистического движения Сопротивления, руководимого из Лондона.
И все же по мере приближения срока открытия второго фронта в Нормандии отношение советских властей к западным державам стало значительно более сердечным, хотя польский вопрос и продолжал по-прежнему отравлять атмосферу, ставшую особенно напряженной во время Варшавского восстания в августе. Но к октябрю наступили изменения к лучшему, и, казалось, никогда еще англо-советские отношения не были такими превосходными, как во время состоявшегося в этом месяце визита Черчилля и Идена в Москву. Даже самые заядлые скептики пришли к убеждению, что к этому времени и Сталин и Черчилль сочли целесообразным сохранять наилучшие отношения между собой, по крайней мере пока продолжалась война с Германией. И действительно, польский вопрос снова обострился только через несколько недель после Крымской конференции в феврале 1945 г.
В 1944 г., когда конец войны был уже недалек, Коммунистическая партия и Советское правительство занялись подведением некоторых предварительных итогов. Задачи восстановления народного хозяйства и улучшения жизни населения требовали принятия каких-то долгосрочных решений; нужно было также навести порядок в вопросах идеологии, покончив с различного рода отрицательными моментами, явившимися результатом войны. И наконец, сам тот факт, что миллионы советских солдат воевали теперь в буржуазных странах Восточной и Центральной Европы, порождал целый ряд совершенно новых психологических проблем.
Глава II. На Украине: личные впечатления
Нелегко было Гитлеру сказать «прости» как Никополю с его марганцем, так и Кривому Рогу с его железной рудой и всей Правобережной Украине, этой обширной колонии Эриха Коха и будущей (если не нынешней) житнице № 1, которая должна была утолить ненасытные аппетиты алчной «расы господ». Без всего этого «Зеленую папку» [205] и остальные планы немецкого сверхчеловека можно было бы спокойно выбросить в мусорную корзинку - ни для чего другого они не годились.
205
Изданные Герингом в июне 1941 г. «Директивы по руководству экономикой во вновь оккупированных восточных районах».