Россия в войне 1941-1945

Верт Александр

Конечно, не все шло совершенно гладко; продолжительные переговоры с Миколайчиком, Ромером и Грабским, с одной стороны, и с представителями Польского комитета национального освобождения - с другой, не принесли действительного успеха; не очень ясен был и вопрос о Балканах, если не считать того, что Советский Союз не собирается вводить свои войска в Грецию. Тем не менее имелись и определенные положительные результаты, в частности, в вопросе о будущем устройстве Германии. Но самое главное, Черчиллю удалось добиться от Сталина довольно конкретных заверений в том, что СССР вступит в войну с Японией не позже чем через три месяца после разгрома Германии.

Таким образом, результаты московских переговоров были одновременно и хорошими и плохими. Тем не менее создавалось впечатление, что между Англией и Советским Союзом наладились сейчас прекрасные отношения.

Исключительная сердечность во взаимоотношениях между Черчиллем и Сталиным нашла свое отражение в тех посланиях, которыми они обменялись в период московского визита и сразу

после него.

В течение всего визита Сталин всячески старался показать Черчиллю и Идену свое величайшее дружелюбие; он даже сам поехал проводить их на аэродром. Подобных знаков внимания он не оказывал никому со времени визита в Москву Мацуока в 1941 г. В коммюнике об итогах переговоров отмечался «значительный успех в отношении решения польского вопроса» и утверждалось, что переговоры значительно сократили расхождения и рассеяли недопонимание. В коммюнике объявлялось также о достижении договоренности в отношении условий перемирия с Болгарией, а также договоренности о проведении совместной политики в Югославии. Югославия, конечно, будет иметь право сама «решить вопрос о своем будущем государственном устройстве», пока же речь шла об объединении Национального комитета освобождения Югославии с королевским югославским эмигрантским правительством.

Глава XI. Генерал де Голль в Москве

Визит де Голля в Москву в декабре 1944 г. имеет долгую предысторию. В период действия советско-германского пакта Советский Союз установил дипломатические отношения с вишистским правительством, хотя посол последнего Гастон Бержери прибыл в Москву только 25 апреля 1941 г., то есть после вторжения немцев в Югославию. Когда Бержери в присутствии Молотова вручил свои верительные грамоты Калинину и обратился к СССР с призывом «принять участие в организации «нового порядка» в Европе», советские руководители в ответ на его речь не проронили ни слова. На следующий день советский посол в вишистской Франции Богомолов, случайно находившийся в то время в Москве, позвонил Бержери и объяснил ему «с идеологических позиций», почему Советский Союз не считает возможным согласиться с германской гегемонией в Европе [241]

241

Gafencu G. Prelirainaires de la guerre a 1'Est. Paris, 1944. p. 234-235.

С того момента, как немцы вторглись в пределы Советского Союза, Советское правительство, разумеется, разорвало дипломатические отношения с Виши. Первые непосредственные контакты между «Свободной Францией» и СССР были установлены еще в начале августа 1941 г. по инициативе де Голля; неофициальный представитель де Голля в Турции Жув посетил советского посла в этой стране С. Виноградова и информировал его, что де Голль, которого он как раз перед тем видел в Бейруте, желал бы направить в Москву двух-трех представителей «Свободной Франции». Не настаивая на признании - официальном или неофициальном - движения «Свободная Франция» Советским правительством, де Голль вместе с тем стремится установить с русскими непосредственные связи, вместо того чтобы сноситься с ними, как это делалось до тех пор, через англичан. Согласно советскому сообщению о встрече Жува с Виноградовым, Жув заявил, что как Советский Союз, так и Франция являются, с точки зрения де Голля, континентальными державами, проблемы и цели которых отличны от проблем и целей англо-саксонских государств. При этом Жув добавил:

«Генерал де Голль очень много говорил о Советском Союзе. Он сказал, что вступление СССР в войну является для нас шансом, на который мы раньше не надеялись. Конечно, нельзя сейчас точно определить, когда будет достигнута победа, но генерал де Голль выражал безусловную уверенность в том, что немцы в конце концов будут разгромлены» [242] .

На той же неделе профессора Кассен и Дежан обратились к советскому послу в Лондоне Майскому по вопросу об установлении «тех или иных официальных отношений» между Советским Союзом и «Свободной Францией». Они высказали мысль, что эти отношения могли бы быть установлены в такой же форме, в какой они существовали между «Свободной Францией» и английским правительством. 26 сентября 1941 г. Майский уведомил де Голля, что Советское правительство признает его как руководителя всех примкнувших к нему «свободных французов», «где бы они ни находились». Правительство СССР выразило также готовность оказать «Свободной Франции» всестороннюю помощь и содействие в общей борьбе с гитлеровской Германией и ее союзниками [243] .

242

Советско-французские отношения во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Документы и материалы. М,, 1959. с. 44, далее – Советско-французские отношения…

243

Советско-французские отношения… с. 47.

Де Голль почти с самого начала желал, чтобы военное сотрудничество между «Свободной Францией» и Советским Союзом приняло осязаемую форму, и хотел направить в СССР французскую дивизию, дислоцировавшуюся в то время в Сирии. Но такое намерение, по-видимому, вызвало возражения со стороны англичан, и в апреле 1942 г. Дежан предложил вместо этого направить в Советский Союз для начала тридцать французских летчиков и тридцать человек наземного персонала.

Так была заложена основа для создания французской эскадрильи «Нормандия», которая прибыла в Россию в конце того же года. Конечно, это были ничтожные силы, но они явились важным политическим фактором и символическим связующим звеном между СССР и французским движением Сопротивления. Французские летчики доблестно сражались на Восточном фронте, понесли тяжелые потери и были щедро награждены советскими военными орденами и медалями. Боевые действия этой французской авиационной части широко освещались в советской печати.

В марте 1942 г. в Москву прибыла небольшая дипломатическая миссия, возглавляемая Роже Гарро, и с генералом Э. Пети в качестве военного атташе. Гарро (по крайней мере тогда) был твердым сторонником де Голля и в своих беседах с русскими некогда не делал секрета из разногласий между де Голлем, с одной стороны, и англичанами и американцами - с другой [244] .

Гарро (подобно де Голлю) придавал поддержке, оказываемой СССР «Свободной Франции», большое значение. 26 марта 1943 г. он даже заявил Молотову, что Французский национальный комитет черпает для себя в позиции Советского правительства чувство ободрения. «Без этого ободрения Сражающаяся Франция не пережила бы трудных ноябрьских дней, когда в Африке делались попытки создать другое правительство…» [245]

244

В этом он целиком следовал примеру, который показал де Голль в Лондоне. Беседуя с советскими дипломатами, генерал нередко жаловался им на английское правительство. Так, 25 ноября 1941 г. в ответ на слова посла Богомолова, что он регулярно читает его (де Голля) журнал «Франция», де Голль живо и твердо сказал: «Это не мой журнал… Это английский журнал. Его редакторы связаны с английским министерством пропаганды». В другой раз 26 сентября 1942 г. он сказал Богомолову, что англичане затеяли интригу с целью противопоставить ему Эррио. «С раздражением он заметил; что англичане непрерывно пытаются его свалить, используя то тех, то других лиц» (Советско-французские отношения… с. 50, 96).

245

Советско-французские отношения… с. 118.

В июне 1943 г. встал вопрос о признании Французского национального комитета освобождения в Алжире, и 23 июня Черчилль в письме Сталину сообщил, что он «с тревогой» узнал о намерении Советского правительства признать этот комитет [246] . Под нажимом англичан и американцев признание комитета было отложено, но когда в августе 1943 г. оно все же состоялось, советская «формула» признания была значительно короче и честнее, чем английская и американская с их многочисленными условиями и оговорками. После того как в августе 1944 г. правительство де Голля обосновалось наконец в Париже, русские стали торопить Англию и США со скорейшим признанием Временного французского правительства. Таким образом, у де Голля имелись в общем все основания быть довольным поддержкой, которую Советское правительство оказывало ему уже с 1941 г.

246

Там же. с. 167.

Решение де Голля отправиться в конце 1944 г. в Москву для встречи со Сталиным в значительной степени было обусловлено чувством раздражения и досады, которое вызывали у него англичане и американцы своими «хозяйскими манерами» во Франции, а также его желанием показать, что он проводит независимую политику и не является ничьим сателлитом. Советский Союз со своей стороны был заинтересован во Франции в силу того, что руководящую роль в движении Сопротивления там играли коммунисты и что влияние последних начинало уже сказываться и внутри французского правительства.

Визит де Голля в Москву явился прежде всего шагом к тому, чтобы покончить с чрезмерной зависимостью Франции от Англии и США. В тот доатомный период де Голль продолжал считать Францию и СССР - как это он делал уже в 1941 г.
– теми двумя великими военными державами на Европейском континенте, которые смогут в будущем гарантировать Европу от повторения германской агрессии и чьи взгляды и интересы отличаются от взглядов и интересов «англосаксонских» государств. Но именно в этом вопросе Сталин в 1944 г. никак не мог согласиться с де Голлем - по той простой причине, что с чисто военной и экономической точек зрения Франция по сравнению с Англией и Америкой была совсем незначительной величиной. Таким образом, к большому разочарованию де Голля, Сталин отказывался на том этапе всерьез принимать Францию как военного союзника. Однако в итоге де Голль «одержал победу», увезя с собой в Париж франко-советский договор о союзе, составленный по типу англо-советского договора 1942 г. Но это было далеко не все, чего вначале рассчитывали добиться как де Голль, так и Сталин.