Россия в зеркале уголовных традиций тюрьмы
Шрифт:
§ 2. Традиции и обычаи преступного мира среди осужденных в местах лишения свободы
Специфические отношения в среде лиц, отбывающих наказание, не только порождены, но и регулируются всей системой ценностных ориентаций «тюремной общины», именуемой емким понятием «делинквентная подкультура». В центре ее находятся, как мы уже отмечали ранее, традиции и обычаи осужденных.
Антиобщественные традиции и обычаи, механизм их влияния на противоправное поведение рассматривались в трудах М. Н. Гернета, А. И. Гурова, Ю. А. Вакутина, Б. Ф. Водолазского, С. Я. Лебедева и других криминологов. В настоящем разделе монографии будет уделено более пристальное внимание неформальным правилам, запретам, принципам поведения и установлениям, сохраняющимся в среде осужденных длительное время. Автор ставит своей целью вскрыть их асоциальную сущность, а также показать значение исследуемых явлений в жизнедеятельности различных групповых образований лиц, отбывающих наказание.
Общность осужденных в местах лишения свободы, как и любая устойчивая общность людей,
70
Максимов С. В. Избранное. М., 1981. С. 334–335.
Традиции и обычаи осужденных так же неоднородны, как и сама их среда. Первую группу этих феноменов чаще всего называют «правилами-заповедями арестанта». Данные установления и запреты, с одной стороны, базируются на незыблемых правилах общей криминальной субкультуры. С другой стороны, они отражают своеобразие условий содержания лиц, отбывающих наказание в исправительных учреждениях. По своей функциональной реализации они могут быть как негативного, так и позитивного характера. Например, десятилетиями сохраняется среди осужденных основной принцип поведения: «Не делай ничего такого, что может вредить нам, так как от этого страдает каждый из нас». Отсюда и правила, «комплекс запретов»: «не кради у ближнего», «не подглядывай за другими», «не доноси на других», «не обращайся к администрации ИУ за помощью в разрешении конфликтных ситуаций», «не имей при себе ножи или все, что может их заменить, ибо у каждого есть право на неприкосновенность личности», «не покупай и не бери из столовой еды», «не устраивай разборки в пьяном виде и в больнице для осужденных», «не задавай лишних вопросов и не болтай лишнего».
Запреты эти распространяются на всех и принимаются всеми, независимо от статусной принадлежности лица. Они стабилизируют отношения в среде осужденных, любое отступление от них ведет к серьезным эксцессам.
Другой принцип гласит: «Всегда сохраняй достоинство арестанта». То есть «не становись гомосексуалистом» (при этом позволяется, однако, «пользовать» пассивных гомосексуалистов или тех, кого насильно сделали таковыми), «не проигрывай лишнего в карты», «умей постоять за себя». Если об осужденном распространяется слух, что якобы он сотрудничает с администрацией или, скажем, не уплатил карточный долг, то согласно «правилам-заповедям» тот обязан постоять за себя. Докажи, что это не так – избей или убей обидчика. А если не сможешь, значит, все, что говорят о тебе – правда.
Подобные установления продиктованы, образно выражаясь, естественным отбором. Физически сильные, волевые люди, как правило, лучше приспосабливаются к условиям жизни в местах лишения свободы. Их среда и продуцирует, поддерживает названные нормы.
Вместе с тем в пенитенциарных учреждениях поддерживаются издавна правила, которые обязывают осужденных соблюдать личную гигиену, не причинять вреда больным и пожилым осужденным [71] .
О существовании перечисленных базовых ценностных ориентаций свидетельствуют отдельные научные источники [72] , а также сами лица, отбывающие наказание. На вопрос: «Какие неформальные правила обязан соблюдать каждый осужденный?» – они отвечали примерно так: «Нельзя стучать на сотоварища; нельзя становиться гомосексуалистом; не воруй у ближнего; не играй в карты в долг». Причем, в первых двух мнениях единодушны все, в других – большинство (80–82 %).
71
Абрамкин В. Ф., Чижов Ю. В. Как выжить в советской тюрьме. М., 1996.
72
Хохряков Г. Ф., Саркисов Г. С. Преступления осужденных, причины и предупреждение. Ереван, 1988.
Указанные нормы-обычаи и традиции интернациональны, то есть существуют в пенитенциарных учреждениях различных стран.
Другая группа традиций и обычаев принадлежит исключительно обособленным от основной массы «авторитетам» уголовной среды. Конечно, они теснейшим образом связаны с базовыми ценностями общей субкультуры, а также с отмеченными «правилами-заповедями арестанта». С одной стороны, отдельные из них в местах лишения свободы непосредственно основываются на общих установлениях и нормах, с другой – активно влияют на них, а иногда и создают эти неформальные правила. Рассматриваемые традиции и обычаи санкционируются наиболее авторитетными членами преступного мира, их «сходками», «съездами», поддерживаются не только мнением «авторитетов», но и насилием.
Действие этих «естественных законов» распределяется по трем направлениям.
Другие традиции и обычаи устанавливают систему отношений хранителей криминального наследия с остальными категориями осужденных. Прежде всего, уже само разделение лиц, отбывающих наказание, на группы предписано этими «законами». Но кроме всего прочего: «Поддерживай справедливые отношения между осужденными». «Авторитеты» прекрасно понимают, что если инициативу по установлению таких отношений, а еще и с искусным учетом существующих позитивных правил, возьмет на себя администрация мест лишения свободы, то их неформальная роль в среде осужденных значительно ослабнет. Поэтому они десятилетиями в своем сообществе сохраняют установление: «Наблюдай, чтобы каждый подчинялся «правилам-заповедям». Сам обеспечивай это. Не допускай притеснения осужденных, не причинивших вреда преступному миру, наоборот, покровительствуй им – всегда пригодится». Все это является основой веры и покорности большинства лиц, отбывающих наказание, им – «авторитетам», маскирует подлинную их сущность. Благодаря этому привычные нарушители традиционно создавали в глазах обывателей, по точному выражению В. Шаламова, образ «блатного Каскарильи» и тем самым умело влияли на осужденных (а иногда и на работников правоохранительных органов). Ведь все эти «нейтральные», заслужившие покровительство со стороны «авторитетов» соблюдением «заповедей», на деле являются той массой людей, за счет которой и живет «блатная каста». Любой же их протест против существующего «нормопорядка» влечет насилие и, как правило, отвержение. Последнее весьма своеобразно закрепляется неформальными установлениями. Так, «отверженным» неписаными правилами запрещается скрывать свой статус, находиться в одной камере с другими осужденными, принимать пищу за одним столом с «людьми» («ворами», «мужиками» и др.), выполнять определенные виды работ.
И, наконец, третья сфера действия исследуемых естественных законов – само криминальное сообщество. Оно связано незримыми нитями этих законов. Настолько строго регламентирован каждый шаг «авторитета», что данную «отрасль субкультурного права» можно даже разделить на «институты».
«Привлекай к себе и воспитывай молодежь на идеалах арестантского прошлого». Закономерным является то, что всякая человеческая деятельность, в том числе и антиобщественная, имеет своих героев, имена которых становятся историческими, которым подражают последователи. Иными словами, каждое поколение людей воспроизводит из прошлого представления об идеале – это традиция всех социальных групп, сообществ, слоев. То есть в собственной жизни человек проектирует самого себя в будущем – как свой идеал, как модель своего желаемого будущего, заимствуя их из прошлого. Нечто похожее происходит и в криминальной среде, где уголовные элементы разных поколений в местах лишения свободы формировали свой идеал. Например, в середине XIX столетия в преступном мире идеальным преступником считался «иван». В нем заключенные видели человека, испытавшего на своем веку различные лишения, много видавшего, потому – опытного и надежного [73] . Популярным героем и моделью для подражания у криминальных лиц 30-х гг. и второй половины XX столетия становится «вор» («вор в законе»). «Вор» – тип человека «чисто кристальной души», неукоснительно следующий «воровским законам» и посвятивший себя и всю свою жизнь «воровским идеалам». Колоритным представителем «воров» был некий Владимир Петрович Бабушкин (по кличке «Васька-Брильянт»). Получив первый срок в 1944 г. в возрасте 16 лет, он к 1950 г. имел уже 5 судимостей и с этого года больше не покидал места лишения свободы. Отбывая наказания в дальнейшем, он еще 5 раз привлекался к уголовной ответственности за участие в убийствах и действиях, дезорганизующих работу исправительно-трудовых учреждений. С 1961 г. – особо опасный рецидивист, сменил более 40 учреждений, объехал многие регионы страны и везде пользовался непререкаемым авторитетом среди отрицательной части осужденных. В 1985 г., пребывая в едином помещении камерного типа Усольского УЛИТУ, умер в возрасте 57 лет, став еще при жизни «живой легендой» в преступном мире.
73
Максимов С. В. Указ. соч. С. 358–361.
На примерах подобных личностей воспитываются молодые люди, отбывающие наказание. В местах лишения свободы молодежь усваивает строгие традиции «блатной жизни». Их привлекает иллюзия независимости этого мира, подчинение ему других. Процесс пестования подрастающего поколения сложный и длительный. Нужна и теоретическая подготовка, и практическая. Для стремящихся стать «истинными арестантами» устанавливается своеобразный кандидатский стаж, в течение которого молодой человек не только всесторонне обрабатывается, но и всесторонне проверяется и растлевается.