Россия в зеркале уголовных традиций тюрьмы
Шрифт:
Образовавшийся вакуум, образно выражаясь, заполнили произведения писателей и публицистов, которые на личном опыте столкнулись с уголовщиной в «сталинских» исправительно-трудовых лагерях [5] . В мемуарах политзаключенных имеются не обесцененные ненавистью данные о неформальных отношениях в среде заключенных. Особенно важны для их изучения произведения В. Шаламова. Он, на наш взгляд, более беспристрастно, чем другие, проанализировал виденное, показал жестокость представителей уголовной среды, объективно осветил роль «воровского закона» в их жизни.
5
Шаламов В. Левый берег. М., 1989.
По поводу других источников информации о преступном мире следует заметить, что многие публицисты, увлеченные уголовной романтикой, использовали лишь сюжеты из жизни привычных правонарушителей. Познания авторов об исследуемом феномене на
Термин «криминальная субкультура» в официальных и научных источниках снова появился лишь в начале 80-х гг., когда преступность приобрела угрожающий для государства характер. При этом отсутствовало единое толкование проблемы. Объясняется это, думается, тем, что исследователи рассматривали указанное явление в различных аспектах, в связи с интересующими их вопросами. Одни раскрывают роль субкультуры в организованной преступности [6] , другие связывают ее со средой лиц, отбывающих наказание в местах лишения свободы, и этим во многом объясняют неэффективность деятельности пенитенциарных учреждений по исправлению правонарушителей [7] , третьи исследуют явление с позиций законов психологии [8] .
6
Гуров А. И. Профессиональная преступность. Прошлое и современность. М., 1990.
7
Стручков Н. А., Пирожков В. Ф. Асоциальная субкультура и ее профилактика // Исправительно-трудовые учреждения. 1982. № 20.
8
Хохряков Г. Ф. Социальная среда и личность. М., 1982.
Кроме того, появился ряд диссертационных изысканий по рассматриваемой теме [9] . Данное обстоятельство, вопросы борьбы с преступностью обусловили и проведение научно-практических конференций, в которых приняли участие ведущие криминологи России [10] .
Исследуемой проблеме посвящены также многочисленные труды криминологов зарубежных стран. Д. Клемер, В. Миллер, К. Шрег, В. Фокс в своих работах обосновали изучение различных видов преступности с позиций соответствующих им своеобразных подкультур [11] .
9
Лебедев С. Я. Криминологическое изучение антиобщественных традиций и обычаев и их влияние на преступность: Дис… канд. юрид. наук. М., 1987.
10
Преступность и культура / Под ред. А. И. Долговой. М., 1999.
11
Фокс В. Введение в криминологию. М., 1980. С. 143.
Различные аспекты субкультуры, отраженные в исследованиях, на наш взгляд, не дают оснований говорить о проведении глубокого сравнительного анализа существенных определений феномена. Вместе с тем проведенные современные исследования и источники прошлых лет позволяют вычленить составные его части. Во-первых, субкультура представляет собой систему искаженных ценностных ориентаций правонарушителей, объединенных в относительно обособленную общность; во-вторых, она включает в себя группу неформальных норм, установлений, представлений (традиций, обычаев, ритуалов, правил), регулирующих поведение ее представителей; и, наконец, в-третьих, находит свое отражение во внешних атрибутах преступного мира (в уголовном жаргоне, песнях, стихах, татуировках, кличках и т. п.).
Отдельные авторы также выделяют в качестве самостоятельного признака субкультуры традиционные способы противоправного поведения [12] . Данную точку зрения мы не будем отрицать, хотя следует заметить, что способы поведения индивидов в конкретных повторяющихся ситуациях представляют собой обычаи.
§ 2. Истоки криминальном субкультуры
Теории субкультур подразумевают, что человек развивается в группе равных себе, у членов которой есть устойчивая система ценностей, отличающаяся от системы ценностей, существующей в обществе. В таких условиях личность во многом развивается в соответствии с установлениями и нормами своего окружения, не воспринимая ценностей культуры в целом. То есть теория исходит из ориентированного на социальную психологию подхода к вопросу о формировании личности, с позиций ближайшего взаимодействия и представления о коллективном поведении как социальном процессе.
12
Якушкин Н. М., Зайцев В.В. Организация и тактика борьбы с преступными группировками в местах лишения свободы. М., 1995. С. 3.
На наш взгляд, данная позиция вполне согласуется с действительностью. Кроме того, она в достаточной мере находит свое подтверждение в работах отечественных ученых (А. Н. Мокрецова, Г. Ф. Хохрякова, И. В. Шмарова) о влиянии асоциальной микросреды на противоправное поведение индивида [13] .
В таких ситуациях индивид с неизбежностью ищет отношения, моральные стимулы своей деятельности и защиту в группах себе подобных. Несовершеннолетние правонарушители, бродяги, наркоманы, лица, отбывающие наказание, объединяются между собой. Указанная закономерность подтверждается и результатами опроса различных категорий осужденных в местах лишения свободы. Так, более 90 % респондентов, осужденных за наркоманию, имели постоянные связи с наркоманами; 81 процент несовершеннолетних до осуждения входили в различные асоциальные образования, около 50 % из них поддерживали отношения с ранее судимыми.
13
Мокрецов А. Н., Шмаров И. В. Микросреда осужденных в ИТУ. М., 1979.
* Выражение «другая жизнь» нередко исследователями применяется как синоним неформальным отношениям.
Условиями же, способствующими образованию криминальных групп, являются: одинаковый возраст, национальность, место отбывания наказания или проживания и др.
В своем развитии рассматриваемые объединения проходят определенные ступени. В начале возникают предварительные эпизодические контакты, в процессе которых происходит изучение друг друга, затем устанавливаются более тесные знакомства, перерастающие в конечном итоге в постоянные связи. Сформировавшиеся наиболее устойчивые отношения образуют систему групповых искаженных взглядов, представлений и оценок действительности.
У подобных лиц, утративших надежду найти свое место в формальных отношениях, возникает потребность обрести себя и утвердиться в «другой жизни». Образно выражаясь, отвергнутые обществом создают свой замкнутый мир, и этим они сами, в свою очередь, отвергают тех, кто их отверг, их условия, правила жизни и ценности. В рамках групповой деятельности у исследуемых индивидов происходит формирование и развитие чувства солидарной оппозиции к государственным, общественным институтам и общепринятой культуре. Внешнюю среду они начинают воспринимать как враждебную или, по крайней мере, как чужую. Такое устойчивое представление об окружающем мире с трудом в дальнейшем может корректироваться. Над ними постоянно довлеет аффективное чувство, что менее достойные пользуются большими благами. Все затруднения и неприятности, с которыми они встречаются в своей жизни, интерпретируются ими как результат действий иных лиц или неблагоприятных условий (см. табл. 1).
Таблица 1
РЕЗУЛЬТАТЫ ОПРОСА ОСУЖДЕННЫХ, ПРИЧИСЛЯЮЩИХ СЕБЯ К СУБКУЛЬТУРНОЙ СРЕДЕ, ПО ИЗУЧЕНИЮ ИХ МНЕНИЯ ОБ УСЛОВИЯХ, СПОСОБСТВУЮЩИХ СОВЕРШЕНИЮ ИМИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
Совсем по-иному такие лица относятся к представителям своей среды. Справедливо утверждает Г. Ф. Хохряков, что подобным личностям свойственна четко выраженная ориентация на такую ценность, как «мы» [14] . Причем ценность собственного «я» поддерживается за счет слитности его с «мы».
14
Хохряков Г. Ф. Указ. соч. С. 54.
Нередко они именуют себя, соотносясь с определенной общностью, например: «мы – братва», «мы – воры», «мы – пацаны» и т. п. В своем «я» они склонны усматривать персонификацию «мы», а «мы» (группу), очевидно, невозможно сохранить без их активной деятельности. Указанное слияние собственных интересов с интересами ближайшего окружения требует интенсивного наделения этого неформального образования ценностными ориентациями. Вместе с тем отечественные и зарубежные авторы в своих трудах не делают акцентов на истоки и генезис элементов явления. На наш взгляд, всякую субкультуру, в том числе и любую ее разновидность, следует рассматривать через призму деятельности, так как изначально культура – деятельность человека во всех сферах бытия и сознания. Именно деятельность индивида, в том числе антиобщественная или преступная, является материальной предпосылкой его сотрудничества с другими, вызывает у него психологическую потребность общения с теми, кто близок к его ремеслу, взглядам, идеям, ориентациям. Ибо человек – существо социальное – всегда стремится принадлежать к какой-либо престижной для него группе. Если же он, в силу различных причин, выбирает преступное поведение, то со временем оказывается все более отчужденным от общественных, формальных связей (семейных, служебных, профессиональных) и главных позитивных ценностей общества. Объективно наивысшая десоциализация личности правонарушителя предопределяется сроком его пребывания в своеобразном, отверженном состоянии и степенью самоизоляции (изоляции, например, при отбывании наказания в виде лишения свободы). То есть делинквентная подкультура интенсивно развивается и поддерживается, как правило, в низших слоях общества и в среде осужденных, отбывающих наказание в исправительных учреждениях.