Россия: власть и оппозиция
Шрифт:
Рассмотрим их вкратце.
Первое. Ваххабизм был орудием борьбы саудитов с Османской империей. Он стал орудием борьбы таджикских радикалов с «московской», «советской», «красной» империей. И там, и там ваххабизм паразитировал на слабости империи, на ее загнивании.
Второе. Ваххабизм был орудием борьбы автохтонной торговой буржуазии (исторически — буржуазии города Неджда) с имперской буржуазией, с диктатом хиджазских оптовиков. Так это было в прошлом. Сейчас по плану модельщиков ваххабизм должен был стать инструментом борьбы торговой корпорации Гарма с ленинабадской элитной проимперской группой буржуазно-бюрократических оптовиков.
Третье. Ваххабизм использовался против
Да, речь идет именно об агрессивном неотрадиционализме ваххабитов, об использовании их религиозного фанатизма для построения исламских буржуазно-тоталитарных режимов. Иранский общинный традиционализм Хомейни и напор ваххабитского террора — это совершенно разные вещи (даже если отрешиться от разницы между иранским шиизмом и ваххабитским арабским суннизмом).
И здесь мы переходим к главному.
Четвертое. Ваххабизм использовался для разрушения не только общинных традиций, но и социального идеала, с ними связанного. Традиция (сунна) и новшество (бида) трактуются в исламе по-разному в пределах общей суннитской линии.
Существует принципиальное различие между ханифизмом, исповедующим терпимость к новшествам и к доисламским языческо-аграрным традициям (тому, что составляет ядро национального духа) и ханбализмом, проявляющим предельную агрессивность как к биде, то есть нововведениям, так и к языческим традициям, культу святых и т. п.
Если классический суннизм, развиваемый в XI веке великим арабским мыслителем Аль-Газали, часто называемым «Фомой Аквинским ортодоксального ислама», суннизм, основанный на суфизме в его просвещенных формах и идеях раннесредневекового мыслителя и богослова Аль-Ашари, тяготеет скорее к ханифизму, то агрессивный ханбализм есть явление более позднее, вторичное, адресованное к проповедям и пророчествам сирийского религиозного деятеля XIV века Ибн-Таймийя. Между Аль-Газали и Ибн-Таймийей — несколько веков. И выступать с позиций ханбализма, говоря одновременно о чистоте ислама, крайне трудно.
Другое дело, что ханбализм позволяет развязать религиозный террор против инакомыслящих, террор, при котором любой, кто не подчиняется узкой секте, может быть назван «кафиром» и подвергнут пыткам и казни. Причем кафир в определенных случаях считается даже большим врагом, чем иноверец. Прекрасная модель для геноцида на почве вероучения! Ханбализм ваххабитов — политический инструмент для борьбы с социалистической традицией в ее исламском варианте, равно как и с любыми другими национальными традициями. И это свойство ваххабитов было широко использовано ИПВТ в период ее господства. На этом держался режим, для которого 70 лет советского периода развития Таджикистана это «черная дыра», «царство зла».
Убить народное, убить социалистическое в его таджикско-тра-диционалистском варианте, — вот в чем была задача ваххабитов из ИПВТ. И они сделали все для ее выполнения.
Пятое. Объединяясь против оазисных общинных феллахов и хиджазской аристократии, неджские ваххабиты, последователи Мохаммеда ибн Абд аль-Ваххаба готовы были объединиться с кочевниками как с элементом силового репрессивного механизма. В дальнейшем эти кочевники становились для торговой элиты лишь подножием, невежественными исполнителями ее блестящего
Шестое. Низовая торговая буржуазия, не обремененная особыми условностями в части строгости нравственных норм, сходясь с кочевниками и действуя против феллахов и оптовиков, легко брала на вооружение один из классических приемов, свойственных исламской традиции — газу, ограбление неверных (кафиров). В ваххабитской модификации ислама газа принимала гипертрофированные формы, становилась идеологическим оправданием криминалитета. При этом газа использовалась именно в политических целях. Тривиальный грабеж как бы исключался и осуждался с особой истовостью. Газа ваххабитов — это первичное накопление капитала для исламского капитализма, лишенного имперских механизмов подобного накопления. Здесь экспроприируется свой народ, обвиняемый в кафирстве ради того, чтобы оправдать такую экспроприацию. Мы еще увидим, что это качество ваххабизма широко использовалось в таджикской кровавой практике.
Седьмое. Следует подчеркнуть также такие черты ваххабизма как его предельную антишиитскую направленность, вплоть до воинственной, его нацеленность на войну с персами. Неорганичность такого процесса для персоязычного Таджикистана достаточно очевидна, и на деле сделано было все, чтобы через ваххабизм отсечь Таджикистан от Ирана, а не упрочить их связь. Это сразу говорит об авторстве подобного социокультурного сценария разворачивания псевдо-исламского возрождения на территории Таджикистана.
Восьмое. Тесная связь ваххабизма с определенными суфийскими таррикатами и вытекающая из этой связи крайняя степень приверженности таухидным модификациям ислама не может не вызывать тревогу, ибо речь слишком уж явно идет о радикальных вариантах консервативной исламской революции, граничащих с оккультным фашизмом. Тех, кто сомневается в этом, мы адресуем к статьям одного из авторов газеты «День» Г.Джемаля, сопредседателя ИПВ, апологета таухидизма в крайних его вариантах.
Девятое. Особо жестокие убийства тех, кто совершил «грех нечестивости» (кафиров), то есть духовно-политический терроризм, апологетика «партизанской войны», весьма специфическая и во многом несовместимая с классическим шариатом диалектика целей и средств завершает тот набор качеств внедренного на территорию Таджикистана ваххабизма, которые вместе с исмаилизмом памир-цсв (вот уж воистину единство несовместимых вещей) предопределили трагедию таджикских событий.
Не указав на эти свойства, не обозначив их хотя бы на уровне конспективного называния, нельзя анализировать процессы в Таджикистане.
Один из руководителей Исламской партии возрождения Таджикистана Давлат Усмон заявил после победы ИПВТ в 1992 г.: «Мы шли к этой победе 17 лет». Таким образом, процесс создания ваххабитского движения и захвата им власти в Таджикистане был начат в 1975 г.
Дата неслучайна, хотя само исламское подполье в СССР начало закладываться чуть позже, в 1978 г. Но за 2 года до этого в высоких правительственных аналитических центрах США, Великобритании и ряда исламских государств разрабатывалась совместная программа «Ислам против коммунизма». Эта программа предполагала совместное финансирование антикоммунистических организаций в исламской части Советского Союза. Она предполагала использование спецслужб для развертывания исламского подполья в нашей стране, причем ведущую роль в Средней Азии играли саудовцы и знаменитая английская «Интелидженс сервис».