Россия: власть и оппозиция
Шрифт:
13. Мир миров, которым сегодня является человечество, находится в глубоком общецивилизационном кризисе, из которого никто не сможет выйти в одиночку. Существующие сегодня проекты выхода из этого кризиса в виде ультралиберального или фашистского «нового мирового порядка», призванного закончить мировую историю, одинаково смертельны для мира и для России.
14. Россия не может и не хочет растворяться ни в Западе, ни в Востоке и не собирается становиться придатком того или другого. Она субъектна и не желает быть инструментом для манипуляций мировых политических игроков, она отказывается участвовать в этой Игре.
15. Россия — особый мир, особая цивилизация, имеющая свою, особую духовную основу, свою уникальную историю, свои законы
В случае, если эти ориентиры и ограничения приняты, можно и должно решать все остальные вопросы общетеоретического, идеологического, социального, экономического и политического характера. Этап разрешения этих вопросов — это второй этап строительства единого консолидированного оппозиционного движения.
Но он не может быть осуществлен вне решения задач первого этапа.
До тех пор, пока не будут приняты эти основные ориентиры и ограничения, пока не будет очерчено поле идеологического и политического действования государственно-патриотических сил, говорить о прикладных программах и моделях бессмысленно, ибо нет единства по главным вопросам.
«Россия — XXI век», № 4,1993.
Часть V
На дальних рубежах России
5.1. Таджикский узел
Аналитическое исследование, выполненное группой сотрудников ЭТЦ под руководством С. Е. КУРГИНЯНА с выездом на место конфликта по поручению руководства ВС РФ в связи с обострением ситуации на таджикско-афганской границе
Бои на 12-й заставе Московского погранотряда шли в понедельник 19 июля 1993 г. с 4 утра и до 8 часов вечера. В течение 16 часов 12-я застава отбивалась от превосходящих сил противника. И в течение всего этого времени она не получала существенных подкреплений.
Зная о том, что командир Московского отряда Василий Масюк — человек более чем решительный, мы имеем все основания предположить, что идея поддержки 12-й заставы частями 201-й дивизии и другими силами быстрого реагирования была блокирована на высшем уровне Министерства обороны России, которое в свою очередь вряд ли принимало решения самостоятельно.
Вопрос этот настолько серьезен, что употребление здесь слов типа «вряд ли» и «по-видимому» — неприемлемо. Необходимо парламентское расследование с таким уровнем полномочий, при котором все должностные лица будут давать прямые ответы на прямые вопросы и предъявлять все данные о всех переговорах, которые велись между русскими военными в Таджикистане и их начальниками в Москве.
Но такое расследование в сегодняшней политической ситуации невозможно. Мы узнаем правду с той же задержкой, с какой мы узнали ее применительно к событиям в Тбилиси. И если политическая ситуация не изменится, то виновные в искаженной подаче информации понесут ту же меру ответственности за свои действия, какую понес ленинградский мэр А. Собчак. То есть — никакой.
Поэтому говорить необходимо только о безусловном. 16 часов шли бои. 16 часов российские солдаты и офицеры не получали существенных подкреплений. Ситуация в Таджикистане такова, что необходимы группы не просто быстрого, а мгновенного реагирования. Но даже при медленном реагировании перекинуть десяток боевых вертолетов из Душанбе на заставу можно в течение одного-двух часов.
Никакого международного скандала в этом случае не было бы. Ни о каких «шакалах» не пришлось бы вещать в телеэфир высоким российским военным. Парламентарии занялись бы оценкой работы комитетов и комиссий и более вдумчивым принятием бюджета.
Преданные болтунами, оставленные на произвол судьбы Верховным главнокомандованием, превращенные в объект для политической риторики, переведенные чуть ли не на подножный корм, погруженные в стихию экономического беспредела (хочешь — воруй, а не хочешь — подыхай с голоду), замордованные московскими комиссиями, склонными к поучительству даже больше, нежели в эпоху застоя, — русские солдаты и офицеры в очередной раз продемонстрировали, что на нижних уровнях, на уровнях рядового и младшего офицерского состава наша Армия все еще остается лучшей армией мира.
При нормальном освещении событий история с 12-й заставой вошла бы в число эталонов исполнения воинского долга. Был бы объявлен общероссийский траур и не сквозь зубы, между прочим, а на высшем уровне (не соизмеримом с теми почестями, которые оказывались за избиение мирных жителей), были бы награждены живые и похороненные мертвые. И верховный Главнокомандующий нашел бы время и сказал бы: «Простите, воины, за то, что в течение полусуток со мной не вышли на связь мои подчиненные, простите за то, что военная камарилья, которой я руковожу, бросила вас на произвол судьбы. Простите за то, что сам я, видимо не тем занимался в течение этих часов, когда вы там, на южной границе, истекали кровью, тщетно умоляя о боевой поддержке, умоляя о непредательстве».
Но такая нормальная ситуация, видимо, наступит не скоро, а пока, увы, господствует игровое начало, и трагедия заставы кощунственно превращается в политический балаган. Дело дошло до того, что чуть ли не Верховный Совет обвиняется в том, что не была оказана нормальная поддержка заставе.
В ситуации массовой истерии и поляризации сил даже этот тезис, рассчитанный на высшую степень «девственности» сегодняшнего политического сознания, может, видимо, дать определенный результат.
Но тогда пусть знают те, кто способен реагировать и принимать всерьез такую «клюкву», что заставы в Таджикистане укомплектованы на 25%, что, как говорят пограничники, «Мы в Москву писали и говорили, что с военных училищ нам никого не присылают, что ребята убегают до пенсии, а новых нет, что у меня одна „восьмерка“ дырявая (МИ-8) и один „горбатый“ (МИ-24), а летать некому. 14 тонн квашенной капусты нам привезли. Вонь такая, что нос затыкай. А мы ели. Кому это нужно? Лучше на базаре семечками торговать. Эти генералы, которые приезжают, это же „смех на палочке“. Вертолет нагревается до 70 градусов. Недокомплект. В техническом плане абсолютная некондиция. Мы летаем, мы терпим, а они нас стращают, эти генералы. На границе местное население нас поддерживает, помогает, кормит. Без них бы мы уже загнулись при таких-то начальничках в Москве. Местные все видят. Самый болезненный вопрос — людей сюда не дают. И техники мало. Пусть он не говорит про „шакалов“, пусть он дело делает, и никакой „шакал“ сюда не сунется. А эти нарушители, они переходят границу, мы их берем с потерями, везем в Душанбе, поим и кормим, а потом их назад отпускают. Что мы не видим? У тех до фига „Стингеров“, вооружены до зубов, кого только среди них нет, — и сирийцы, и афганцы, и негры, и арабы. А у нас застава не укомплектована. На 15-ой заставе перешло их 180 человек, засели в горах, еле-еле их выбили. Говорят, какую-то их „шишку“ убили. Теперь они мстят. Это же на десятилетия».